Рустам Мирзоев - Почему? Книга первая – Капоэйра

На следующее утро консульство Венесуэлы в Рио-де-Жанейро посетил гражданин этой страны, проживающий в Каракасе. Доминго Луис Гарсиа, так звали посетителя, заявил консулу о пропаже паспорта. Однако у венесуэльца, к счастью, сохранились автомобильные права, журналистское удостоверение и другие документы. Поэтому через несколько дней у него в кармане был новый паспорт, даже не подозревая, что старый, выданный в Каракасе, и «потерянный где-то по дороге из аэропорта в отель Флорида», был передан Мясником на хранение Гонсалу. Так, на всякий случай.

Глава VII

В Сан-Паулу была зима. Конечно, для нас, привыкших к чёткой смене времён года, когда не спутаешь лето с зимой, а весну с осенью, деление на времена года в Бразилии кажется искусственным. Жители тропического Сан-Паулу весьма серьёзно относятся к таким переменам. Вот и сейчас, в начале июня, «бразильская зима» показывала характер. Почти ежедневно шли дожди. Температура не поднималась выше 15 градусов, что создавало дополнительные неудобства, никак не способствуя хорошему настроению. Климат отражался на настроении у одного из новых обитателей города.

В пригородном портовом районе Сантус на восьмом этаже небоскрёба в своей комнатке сидел новосел, молодой мужчина. Он подошёл к окну, открыл ставню и посмотрел на улицу. Ветхие дома, многие из которых не только требовали капитального ремонта, но и давным-давно отжили свой век, нуждаясь в сносе. Здесь проживала китайская община эмигрантов, и этот уголок города скорее походил на какой-нибудь европейский квартал в Шанхае или Гонконге, чем на улицу крупнейшего мегаполиса. Город ошеломлял и одновременно пугал своими размерами. Непрерывно гудели машины, с трудом пробивавшие себе дорогу среди множества гружённых мешками и коробками повозок, двуколок, которые тащили, впрягшись в оглобли, босоногие, одетые в рубище китайцы.

Глубоко вздохнув, молодой человек закрыл окно и снова сел за стол. Дела никак не спорились. Вот уже несколько дней он жил в Сан-Паулу и поселился в этой бедной квартирке, предпочитая ему комфортный номер в отеле. Не потому что у него не хватало средств, и не из-за того, что он был доморощенным аскетом. Вовсе нет. Просто Жуан Педру да Силва, решив сэкономить на первых порах, снял двухкомнатную квартирку в не совсем престижном районе, и сразу же головой ударился в дела, чтобы как можно побыстрей открыть и возглавить здесь филиал «Силва». Приехавших вслед за ним Жоржи ди Абреу и Фернанду Мораиша он поселил подальше от себя. Впрочем, они ему и не досаждали, а строго выполняли его приказы и распоряжения, и всецело были поглощены своей работой. Одновременно, этим он оградил себя от возможных глаз и ушей отца.

Таким образом, у него появился свой уголок в городе. Будучи бывшим военным, он привык ко всякого рода неудобствам. И командировку в Сан-Паулу он считал именно таковой. Здесь он не изменял своим привычкам, своему ежедневному распорядку дня. Вставал, как обычно, в семь утра, и около часа в любую погоду совершал утреннюю гимнастику с пробежкой вокруг близлежащего стадиона. После короткого, но плотного завтрака садился за бумаги или же чаще выходил по делам, и возвращался только поздним вечером. Ложился не позже одиннадцати вечера, и этот режим он выработал ещё много лет назад в бытность курсантом военного лицея в Агульяс-Неграсе, не изменяя ей до конца жизни. Всегда чувствовал себя бодрым, и, невзирая на погоду, одевался легко. Дважды в неделю, в часы, когда он отсутствовал, квартиру убирала одинокая соседка, одновременно заменяя ему и горничную, и химчистку за приличную оплату. Обедал он, где придётся по долгу работы, а ужинал всегда в компании Жоржи и Фернанду. Как правило, ел он мало, но часто, а спиртным практически не злоупотреблял. С домашними Жуан Педру ежедневно поддерживал связь по телефону. Реже он разговаривал с Гонсалу. Однако дела в Сан-Паулу, особенно на первых порах не продвигались.

Никак не удавалось открыть филиал компании, и запустить механизм его действия, не говоря уже о прибылях. А причин тому было множество, и как ни старался Жуан Педру скрыть от всех своё разочарование, оно всё же отражалось на его удручённом лице. Во-первых, в Сан-Паулу почти уже не осталось старых знакомых их семьи, на которых так рассчитывал Жуан Антониу. Во-вторых, здесь, как и по всей стране, также царили коррупция, местничество, кумовство и произвол предержащих мира сего. В-третьих, беспощадная конкуренция на рынке. Компаний, производящих разные фруктовые соки, на местном рынке насчитывалось, по меньшей мере, десятками, если не сотнями, и их владельцы отнюдь не горели желанием обзавестись у себя под боком ещё одним конкурентом. Помимо них ещё и во множестве существовали подпольные цеха, вручную изготовлявшие эти соки, да и просто рядовые удальцы, делавшие нехитрый бизнес прямо на дому, этим зарабатывающие хлеб насущный. Все они относились к гостям из Рио отнюдь недружелюбно.

Именно из-за происков местных бизнесменов, компетентные органы либо отказывали Жуану Педру и его людям, либо затягивали просьбу, требуя многочисленные справки и документы, а те, что понаглее, и вообще крупные суммы денег, едва окупавшие весь их бизнес. Вдобавок ко всем препонам к нему на квартирку уже наведались какие-то подозрительные типы. Молодчики итальянского происхождения, судя по темпераменту, характерному акценту – кайпира (смесь португальского с неаполитанским диалектом итальянского языка) в предельно ясной форме требовали от него и его спутников убираться из города. В случае же отказа эти типы недвусмысленно намекали на худший исход.

Казалось бы, что перед лицом всех этих сложностей, есть только один выход – своевременное отступление, что и настоятельно ему советовали все вокруг. Тем более, что заканчивались средства, выделенные компанией, а жить становилось всё трудней. Сан-Паулу был городом более дорогим, чем Рио. Но сеньор да Силва был не из тех, кто сдавался. Он предпочёл действовать, притом незамедлительно. И первым его шагом стала полная конфискация непотраченных средств у Жоржи ди Абреу, взятие их под свой контроль с последующим переходом на жёсткую экономию. Затем он предпринимает рискованный шаг. С помощью соседей по многоэтажке он знакомится с одним из главарей японской общины.

Японская община, тесно связанная со знаменитой Якудзой, была одна из хорошо организованных диаспор в Сан-Паулу. Квартал Либердад, где жила самая большая японская община в мире, с недавних пор считался одним из центров розничной наркоторговли в мегаполисе. Гангстеры или как их называли «самурайчики» из страны восходящего солнца успешно соперничали в криминальном мире со своими наиболее «стажными» в этом деле итальянскими конкурентами, в последние годы начинали превосходить их. Помимо наркотиков, азиаты держали под контролем и часть оружейного бизнеса, безраздельно контролировали все казино, бары и притоны в собственном квартале. Постепенно они превращались в силу, с которыми начинали считаться даже местные власти, получая, выгоду от дружбы с желтокожими. Восточная щедрость охотно позволяла закрывать глаза на творившееся вокруг них беззаконие.