Лиза Даль - Screenplay 6. Найденная

– Твою мать, Лу! Ты что, совсем сдурела?!

Я вздрогнула и стянула шляпу с лица, села на матрасе, комкая комбинезон возле груди.

– Артём?

Он стоял в нескольких метрах от меня, недоуменно таращился на моё тело.

– Почему ты голая?! – прошипел, краснея.

– Загораю…

– Прикройся, идиотка! Здесь тебе не нудистский пляж, а территория отеля!

Я бросила взгляд на ресторан. Дракончики сидели за столиком, болтали ногами и чокались стаканами с лимонадом.

– Артём, успокойся, мы в моём сне, – сказала я, пытаясь взять себя в руки.

Вот ведь противный, даже тут не может оставить меня в покое!

– Чего? – сморщился он.

– Обернись, там драконы.

Он оглянулся назад, но тут же вернулся ко мне.

– По-твоему, в реальности драконы могут сидеть в твоём ресторане? – спросила я с вызовом.

– Это дети, Лу, – приглушённо взвыл он. – Дети наших постояльцев. На площади Золотых львов сегодня был карнавал.

– Да? – заподозрила я неладное.

Артём вытер пот с лица, устало махнул в мою сторону.

– Оденься, пожалуйста, и пойдём поговорим.

– Значит, ты утверждаешь, что у тебя проблемы с тем, чтобы отличать реальность от сна? – спрашивал он через полчаса, задумчиво позвякивая льдом в стакане с виски.

– Ну… не то чтобы проблемы, просто… у меня это не всегда получается.

– Это значит проблемы, Лу, – мрачно заключил он. – Давно это с тобой?

– Точно не знаю. Помнишь, когда мы ещё жили на вилле, я задыхалась по ночам?

– Конечно, помню, – поднял он на меня тяжёлый взгляд.

– Это происходило потому, что сон был очень реальным. Я видела её, чувствовала её руки на своём горле, чувствовала, как не хватает воздуха. Наверное, тогда это и началось. Со временем прогрессировало, ну а теперь… не знаю, что теперь. Сам всё видел. И кстати, я до сих пор не уверена в том, что не сплю.

– Но как это может быть?

– Я не могу тебе этого объяснить. Просто, когда я вижу сон, в нём всё такое же настоящее, как и здесь, поэтому кажется, что всё происходит на самом деле. Иногда я понимаю, что это сон, иногда нет. Никак не могу приспособиться, пока не разобралась, как именно их различать. Понимаешь, бывают такие сны, они совсем нереальные, в том смысле, что я почти сразу понимаю, что сплю, потому что там много сказочного и необычного, однако это не значит, что всё выглядит искусственным, даже наоборот, есть ощущение какой-то гиперреальности. А есть сны, похожие на обычную жизнь, и вот тогда возникают сложности. Всё вроде бы правильно, ничего сверхъестественного, и вот это-то как раз и обманывает больше всего. Такой сон сложно раскусить.

– Звучит как бред…

– Я знаю.

Он залпом допил виски, поставил стакан на стол, рассеянно покрутил.

– Как можно не понимать, что ты спишь? – спросил у него.

Я начинала злиться. Ну вот что, что тут сказать?! Как объяснить это состояние человеку, который ни разу в нём не оказывался? Если бы это случилось с ним хоть однажды, он бы не задавал такие глупые вопросы! Глупые, потому что задавать их кажется бесполезно. Это нужно пережить.

– А ты сам-то понимаешь? – выдавила я бессильно.

Артём задумался ненадолго, потом крякнул:

– Я вообще редко сны вижу.

– А вот я часто, каждую ночь и по многу, много разных! Когда я там, то чувствую, что это случается прямо сейчас и именно со мной. И только когда просыпаюсь, осознаю, что ничего этого не было. Остаются только воспоминания. Но и эти воспоминания ничем не отличаются от обычных. Вот, например, ты. Как именно ты помнишь, что происходило с тобой вчера или неделю назад? Не очень ярко, не очень отчётливо, но помнишь же! Так же и я, не очень подробно, не каждую деталь, но я помню.

– Нужно, наверное, поискать симптомы в Интернете. Может, это как-то лечится?

– Да, наверное…

Я смотрела на свои нервно сжатые кулаки и понимала, что лечиться мне не очень-то и хочется. Однако проблему нужно как-то решать. Осознавать себя во сне – это одно, это может быть весело и интересно, но подозревать реальность в нереальности – это уже совсем другое дело, попахивает расстройством психики, наверное… Просто теперь, куда бы я ни попала, нужно стараться вести себя естественно, а то, чего доброго, снова попадусь, и он упрячет меня в психушку…

Сегодня на океане шторм. Волны вздымаются в высоту человеческого роста, с грохотом разбиваются о камни. Дальние острова заволокло туманной дымкой, низкие тяжёлые тучи нависли над зловещим океаном. В ожидании ливня мы с Аланом убрали все лежаки, все подушки и матрасы и, слушая далёкие громовые раскаты, притихли за барной стойкой с чашками кофе.

– Сейчас что-то будет, – многообещающе прошептал Алан, глядя на горизонт.

– Ветер просто ужасный. Как бы крыши не посносило.

– Эти крыши ещё и не такое видали. Выдержат, не переживай.

– Думаешь? – беспокоилась я.

– Уверен.

– Я слышала на пляже, хозяйка какого-то геста жаловалась на то, что шторм когда-то почти полностью разрушил все её бунгало.

– Такие истории случаются, – кивнул Алан. – Всё зависит от качества строительства. Экономят на рабочих, получают в итоге карточные домики, а потом удивляются, почему они рушатся от ветра. Ваши бунгало выстроены как будто на века, ещё и вас самих переживут.

– Будем надеяться, – вздохнула я, опасливо косясь на гнущиеся от ветра пальмы.

Грохот волн почти полностью заглушал музыку. Одни туристы на берегу догоняли сорванные ветром шляпы и панамки, другие, наученные их опытом, придерживали свои руками. Краем глаза я видела, как большой пляжный зонт вывернуло наизнанку и трепало на ветру. Стало жутко. Успокаивая саму себя, я мотнула головой, усмехнулась и сказала почти весело:

– Разве это ветер? Вот на Нептуне ветер…

Чувство дежавю накрыло меня с головой, оглушило, вывело из строя. Я замолчала, растерянно моргая, вертя головой, будто стремясь найти в окружающей обстановке что-то, что могло бы стать причиной этому состоянию.

– Всё хорошо? – спросил Алан, обеспокоенно заглядывая мне в глаза.

– Да… Нет… Не знаю. Я просто подумала, что… Ладно, не бери в голову.

– Так что там про Нептун?

– Нептун – это планета Солнечной системы, – продолжала я, рассеянно озираясь по сторонам, – и на нём просто ужасные ветры. Они дуют со скоростью две тысячи километров в час, – внутри меня нарастало страшное чувство. Щемящая тоска, боль, предчувствие чего-то кошмарного. – Дуют и дуют, и никогда не прекращаются, – бормотала я, вцепившись ногтями в барную стойку, – вечный грандиозный шторм.

Выдохнув последнюю фразу, я замолчала не в силах добавить ни слова. Горло сдавило так, что я не смогла бы протолкнуть сквозь него ни звука. Страшное предчувствие переросло в настоящую панику. Тяжело дыша, я смотрела на чернеющий океан, одновременно раскапывая внутри себя хоть что-то, что помогло бы мне уловить причину моего состояния, надеясь зацепиться хоть за какую-нибудь ниточку. Ничего. Только бескрайняя, как океан, бездна необъяснимого страха.