Виктор Лысых - Однажды в Ялте

И тут я заметил, как с катера сошел еще и “браток” – высокий, гибкий и ловкий. Он легко перемахнул через борт катера, а затем и через ограждение из труб, догнал толстячка и мягко, и пружинисто пошел чуть сзади и с боку моего клиента, держа его в поле зрения, и просматривая все пространство вокруг. Значит это его охрана, определил я.

Как и большинство людей, работающих вблизи проводов под напряжением, и кожей чувствующих их опасность, я отчетливо почувствовал и здесь эту опасность, исходящую от Длинного, как я окрестил для себя охранника.

Увидев все это, я бочком стал отходить к витрине, в стекле которого хорошо была видна набережная. Честно признаться, мне стало как-то не по себе. Я понял, что все будет не так просто, как это виделось в Ростове.

Девица остановилась и, выяснив что-то у Николая – так звали моего клиента, направилась в сторону центрального входа на набережную. А Николай, потоптавшись, направился в неприметный проход между магазинчиками, где его поджидал Длинный. Разглядывая витрину, сместился и я, но так, чтобы не терять клиента из виду.

Быстро проскочив узкий проход, они нырнули в калитку, за которой сразу же начинались каменные ступеньки, выходящие на площадку за рестораном. И пока я выжидал, боясь попасться им на глаза, а потом поднимался, услышал звук мотора отъезжающей машины и увидел лишь зад темно-синего БМВ. Номер я не успел заметить – машина нырнула под горку и исчезла.

Я вернулся на причал, прогулялся у катера, постоял с праздным видом у трапа. Два мужика на корме играли в нарды.

– И сколько стоит прокатиться на таком звере? – спросил я.

– А за сколько договоримся, – сказал один, даже не взглянув на меня.

– К примеру, за червонец, – назвал я цену.

Один из мужиков хохотнул, а другой, двигая фишку, беззлобно сказал:

– За червонец вон на велосипеде можешь покататься, а у нас разговор начинается с сотни.

– Похоже, что вашего ослика мне не оседлать, – сказал я и отвалил.

По дороге к цирку я невольно вглядывался во все иномарки темного цвета, но ничего полезного для себя так и не увидел.

Я заехал за Бруклицыной, она, наконец, сняла свою униформу и в платьице выглядела даже мило. Мы выехали за город, на трассу и вскоре по указателю свернули влево, на неприметную дорогу, уходящую в лес. Через время дорога стала извиваться и круто забирать вверх, в горы. А потом открылась меж гор красивая поляна, и за высокими соснами, как мираж, возник дворец.

Близко подъезжать было нельзя и мы, оставив машину, пошли к дворцу пешком. По дороге договорились, пока Марина будет разбираться со своими картинами, я осмотрю дворец.

Бруклицына скрылась за дверью служебного входа, а я, купив билет, пошел знакомиться с тем, как поживали наши цари на отдыхе.

В общем, судя по обстановке, жилось им неплохо. Выяснилось, что после революции и вплоть до развала Союза, это место для отдыха облюбовала для себя партийная и государственная элита. Так что недалеко они ушли от царей в обустройстве своего быта. Но, похоже, что украинская элита до него еще не добралась, и пока здесь был музей.

Потом я походил вокруг дворца, любуясь его красотой и огромными соснами, постоял у пруда с лотосами. Подошла и Марина, распаренная и злая.

– Пару недель назад обещали заплатить, – в сердцах сказала она. – Не сезон, людей им мало! Крутиться надо, а не ждать, когда придут! Ладно, поехали, ни хрена с них не выбьешь, хотя бы картины никуда не задевали.

Она еще немного побурчала, но потом успокоилась. Я предложил поделиться частью своих командировочных, если ей сильно не в дугу. При знакомстве я сказал, что по заданию торговой фирмы изучаю спрос на товары. Предложение кредита немного взбодрило её:

– Да, в общем-то, вроде как терпимо, но если это возможно, – не откажусь, – как-то не смело сказала Марина. – Только если ничего не продам, то хоть самой ложись, – добавила она и смутилась вырвавшейся присказке. Искоса глянула на меня, а я сделал вид, что не врубился и Бруклицыну, похоже, это задело. Она примолкла, рассеяно глядя на дорогу.

Я высадил её у дома и одолжил 100 долларов, больше она брать не пожелала.

На следующий день было тепло и солнечно, пляж ожил, а набережная еще больше наполнилась народом. Ночью к её центру пришвартовался плавучий отель – корабль “Принцесса Днепра”. И уже со второй половины дня на его борту играл оркестр, а через мощные усилители музыка заполнила все пространство вокруг.

К кораблю потянулся народ. Периодически музыка выключалась, и звучал призыв посетить бары и рестораны корабля, или поселиться в его каютах – номерах.

Я посидел в баре на набережной, выпил пива, и старался не пропустить ни одного проходящего, хоть мало-мальски похожего на моего клиента. Потом побродил по пляжу, полюбовался красотами моря, посмотрел на то, как развлекается народ, катаясь на дельтапланах и водных мотоциклах.

Я сидел в скверике, когда увидел его. Он шел в сторону гостиницы “Ореанда” в пиджаке и галстуке и с другой дамой. А сбоку и чуть сзади, делая вид, что он тут ни при делах, шел его телохранитель в майке и шортах и с сумкой на плече, в которой можно спрятать и пулемет. Они прошли к морю, постояли у парапета, потом зашли в ресторан. Длинный остался на улице, посматривая кругом и за своим боссом за стеклом.

Парочка села у окна, но так, что хорошо была видна только дама. Я устроился неподалеку и все это видел. Несколько раз Длинный глянул в мою сторону, но я старательно смотрел на море. Мне стало тревожно, в таких играх мне еще не приходилось участвовать. Я встал и тихонько спустился к морю, смешался с народом на причале, и стал смотреть за телохранителем издали и вскользь краем глаза.

Где-то через час рядом с Длинным появился, и мой клиент с дамой, и они направились к стоянке машин. На этот раз сели не в БМВ, а в “Фольцваген”, и поехали в город. Значит, у него две машины, а может и больше, возможно и несколько лёжек, и моя задача, похоже, все больше усложнялась. А может плюнуть на все и укатить, пока цел, с такими, как Длинный, шутки плохи.

Мои раздумья прервал очередной попрошайка. Они тут никому прохода не дают, только и слышно: “Дай, дай”

– Могу доллар дать, с сотни сдача будет? – спросил я мужичка, в замызганной до ужаса ветровке и мятых штанах. Мужик оживился, и хитро косясь подсиненным глазом, сказал:

– Подождешь, принесу.

– Тогда, извини, мне некогда.

Я встал и направился к выходу с набережной.

Вечером Бруклицына снова рисовала портреты желающим, а я прогуливался с ее подругой Аллой, как она мне её представила. Аллочке за тридцать, у неё все при всем, и как женщина она мне сразу понравилась. Смешливая разведенка, с девчонкой на руках, она работала бухгалтером в пансионате. Через час я уже знал её нехитрую биографию и почти все о пансионате, и о соседях по дому.