Людмила Ермолаева - Неискушённая любовь, или Исповедь стриптизёрши

– Ах, Боже мой! Что же ты делаешь, изверг! Приди ж ты в себя! – Алечка была в отчаянии.

– Ладно, Алька, успокойся! У меня же сотовый должен быть, сейчас посмотрю, – Николай полез в карман своих брюк, долго шарил там и наконец выудил телефон. – Алька, как набрать скорую помощь? 03 что ли? Так.., что-то не тянет…

– Ноль дополнительно набери: ноль-ноль-три, понял? – воскликнула Алька и рухнула головой на грудь беспомощного Санька.

Алечка уже две недели не выходила из больницы, ухаживая за парнем, несмотря на бурные протесты его родственников. Саня перенёс очень тяжёлую операцию, врачи в буквальном смысле боролись за его жизнь. Однако, несмотря на все их усилия, результат оказался весьма плачевным: функции мозга не были до конца восстановлены, и Саня не только памяти лишился, но и, мягко говоря, ума. Он вёл себя на уровне двухлетнего ребёнка, ему одевали памперсы, и даже кормить его приходилось с ложечки.

По факту избиения с тяжёлыми последствиями было возбуждено уголовное дело. Аля выступала в роли свидетеля. То, что пришлось ей пережить и врагу не пожелаешь! Все эти многократные объяснения, описание интимных подробностей, унизительные вопросы и ухмылки следователя приводили её в ужасное состояние отверженной и оплёванной женщины, которой нет оправдания. К тому же, ей не у кого было искать защиты. Николай же как в воду канул, он сбежал сразу же после погрузки тела Сани в машину «Скорой помощи», а впоследствии его объявили в розыск. Але же пришлось дать подписку о невыезде, а по ночам горько плакать в подушку, сожалея о сломанной судьбе мальчика и о своей несчастной доле.

Конечно, данное событие ещё долго было предметом разнообразных сплетен, споров и слухов. Каждый день имя Алевтины не сходило с уст народа, бурно поливаясь грязью. Бедная женщина не могла выйти на улицу, ведь едва завидев её, каждый норовил каким-либо образом ущемить, поддеть её. «Ведьма», «стерва», «гадина» – неслось ей вдогонку, а некоторые просто молча плевали ей в след. Алевтина старалась даже в магазин не ходить во избежание неприятных последствий. Но больше всего она боялась встретить мать Санечки… После известия о случившемся она надолго слегла, даже в больницу не смогла приехать навестить сыночка. После того, как Саню выписали из больницы, какие-то неведомые силы подняли её с постели, и она с завидным упорством принялась ухаживать за сыном как за маленьким ребёнком.

Казалось бы, на судьбе Алевтины можно было поставить крест, но однажды в село на постоянное место жительства приехал один достаточно предприимчивый фермер-животновод. Он был просто заворожен красотой Алевтины и, несмотря на слухи, которые ходили по селу, предложил ей свои руку и сердце. Надо сказать, что Степан, так звали фермера, был не очень хорош собой. Маленького роста, щупленький, начинающий лысеть мужчина особого восторга у Алевтины не вызывал и на его заверения в любви, как ни странно, она ответила не сразу. Но, рассудив, Алевтина поняла, что здесь ей больше ничего не светит, и согласилась выйти замуж.

Не успели сыграть свадьбу, как муженек, зная ее падкую к мужчинам натуру, стал попросту эксплуатировать ее. Он считал, что если ее загрузить работой, она не будет смотреть налево. Поначалу так оно и было. Алевтина чувствовала себя виноватой перед мужем за свое прошлое, тем более что на селе довольно-таки часто ему в глаза говорили, что она шлюха, а Степан всегда защищал ее и давал резкий отпор всем, кто осмеливался так ее называть. Но, в конце концов, не лошадь же она – пахать изо дня в день без отдыха! Алевтина стала думать, как замаслить муженька. И придумала…

Однажды она приготовила ему очень вкусный ужин. Кстати говоря, готовить Аля не очень-то любила, и вкусно у нее получалось не всегда. Но на этот раз она превзошла саму себя. Накормила мужика, дала выпить хорошего грузинского вина и, увидев наконец его добрые, слегка затуманенные очи, произнесла вполголоса:

– Степушка, дорогой, можно с тобой поговорить?

– Валяй! А ты сегодня молодец, постаралась. Вот бы всегда так готовила, цены бы тебе не было!

Алевтина разрумянилась: не каждый день слышишь похвалу от мужа.

– Спасибо, дорогой. Я вот что хочу тебе предложить. Понимаю, что мы хотели отложить это дело на ближайшие три года, но…

– Какое такое дело, дуреха?

– Ты понимаешь, время идет, я старею…

– Да чего ты болтаешь, какая старость?

– Но я так много работаю…

– Много работаешь? Я бы так не сказал… А лучше, если бы ты по мужикам ходила?

Аля хотела возмутиться, но сдержала себя, проглотив слова мужа как горькую пилюлю.

– Да что ты, Степушка, я даже не думаю об этом! Просто женщина не должна себя сильно загружать тяжелой работой, иначе она не сможет родить здорового ребенка.

– Ах, вот оно что… Да какая ты женщина, ты – баба!

На этот раз она даже возмутиться была не в силах, просто слезы полились из глаз от обиды так, что остановить их было просто невозможно. Тут Степан понял, что сболтнул лишнее.

– Ну ладно, не плачь, успокойся. Аля, ведь я и не думал обидеть тебя, просто хотел сказать, что ты не обделена здоровьем, Слава Богу! А ты, как я понял, хочешь предложить завести нам ребенка?

Аля только обиженно всхлипывала.

– Прекрати реветь, сейчас же. Знаешь, что я терпеть не могу женских слез.

Алька тут же перестала плакать, а то, чего доброго, разозлишь мужика, а это сейчас некстати. А Степан, почесав затылок, сказал:

– Ну ладно, я подумаю…

Немного поразмыслив, Степан пришел к выводу о том, что ребенка завести было бы, в принципе, не плохо, да и Альке забот бы прибавилось, не будет о мужиках думать. С тех пор Алевтина не перегружала себя работой. Муж нанял ей помощницу, женщину лет сорока, которой нужны были деньги (а кому они не нужны?). И так как в селе найти работу сложновато, если не сказать – почти невозможно, то и работала она, не покладая рук. Казалось, что жизнь стала налаживаться.

Но прошел год, другой, а детей все не было. Тут уж Степан, которому прочно засела мысль о ребенке, стал нервничать, начались упреки и скандалы.

– Это все из-за твоих похождений, сучка ты драная!

Аля уже устала от упреков и оскорблений мужа.

– Да, а ты, козел трухлявый, сам безгрешен, что ли? Ты меня попрекаешь все время, как будто я в чем-то перед тобой виновата. Все мои грехи в прошлом, я тебе ни разу не изменяла. А не думаешь ли ты, что дело не во мне, а в тебе?

Степан посчитал это оскорбление ниже своего достоинства и со всего размаху влепил Альке пощечину. Алевтина, несчастная, отлетела эдак метров на пять в угол комнаты, съежилась вся от боли и жалости к самой себе, а затем горько-прегорько заплакала. Она и так не очень-то любила мужа, а теперь последняя капля теплого чувства испарилась, как вода на раскалённой сковородке. С тех пор они долго не разговаривали друг с другом. Алька хотела уже уйти от мужа, но напоследок решила проверить, виновата ли она в том, что у них нет детей. Перебрала в мыслях всех знакомых мужиков и решила остановиться на одном из них, молодом и красивом. Соблазнить его труда не составило. Тем более, вся мужская половина села точила зуб на Степана. Во-первых, за то, что он богаче их, во-вторых, за то, что у него красавица – жена, с которой он не хотел с ними делиться, ну и вообще он был чужаком для них.