Елена Арсеньева - Академия обольщения

Она дошла до конца Рождественской улицы и села на маршрутку, которая шла на проспект Гагарина, от которого и ответвлялась улица Сурикова. Отсюда Алёна быстро, воровато озираясь по сторонам, прошла до дома номер 61. Красная кирпичная высотка, чистый, просторный двор, подъезд с домофоном…

Значит, чтобы все прошло гладко, дать ему войти в подъезд нельзя ни в коем случае. Между прочим, сама улица Сурикова оставляла большую свободу для маневров. Сплошь и рядом на ней стояли ларьки – то хлебный, то молочный… Все они работают самое позднее до восьми вечера, так что, скажем, около девяти превратятся в надежное укрытие для… Для кого? Ну, для кого надо, для того и превратятся.

Алёна набрала номер Дениса и обсудила с ним некие технические детали. Затем ринулась на Сенную площадь, в знакомый дом. Туда еще вчера было доставлено кое-какое хозяйственное оборудование. Реквизит, так сказать. Алёна вымыла полы, зажгла ароматические палочки, чтобы прогнать застоявшийся дух нежилой пустоты, застелила диван чистым покрывалом, положила подушку.

Главное, чтобы в оставшееся до вечера время дом не снесли! А ведь такого можно ожидать в любой день и час. Ну уж нет: завтра – сколько угодно сносите, а сегодня пусть еще постоит!

Побежала к себе: готовиться к вечеру. Руки тряслись, все из них падало. Попала тушью в глаз, духи на себя пролила, двадцать раз мерила белье, надевала то черный гарнитур, то голубой, хотя все равно играть роль ей предстояло в кромешной темноте. Наконец надела бежевый и замаскировала его черными вельветовыми брючками, коричневой кофточкой из любимого магазина «Gleenfild» (в этой кофточке Алёна всегда очень хорошо и уверенно себя чувствовала) и курткой. В карман ее в последнюю минуту был сунут «Вальтер». Просто так, для уверенности. Как там… Бог сделал людей равными, а мистер Кольт (в данном случае Вальтер) сделал их сильными. Что-то в таком роде. А, неважно…

Позвонил Денис – оказывается, они с Санчей были уже во всеоружии.

Встретились на площади Свободы в условленном месте. И Алёна глазам не поверила, когда Санча помахала ей из огромного черного «Хендэ».

– Это ваша машина? – почти с ужасом спросила Алёна.

– Честно? – хохотнула Санча, которая в своей обливающей куртке и с нелепой стрижкой смотрелась в «Хендэ» совершенно естественно, словно бы родилась в джипе. Сидевший за рулем Денис выглядел бы лучше в чем-нибудь более… вернее, менее… менее монструозном, скажем так. – Не, не наша. У братика попросили. У Шурика.

– Да вы что? – чуть не поперхнулась Алёна. – В уме или нет? А если нас остановят… Проверят права…

– Да есть у меня и права, и доверенность, – кивнул Денис.

– Правда, правда, – подтвердила Санча. – Так что не боись, девочка, прорвемся!

– Что-то вы очень уж развеселились… – проворчала Алёна. – Идем на такое дело, а вы… Это вам не квакать, не крякать – похищение человека.

– Ой, не разводи достоевщину, – ухмыльнулась Санча. – Боишься, что попадемся? Да ты знаешь, кто у нашего Шурика тесть? Родной брат заместителя начальника областного ФСБ. В общем, не переживай, отмажет в случае чего.

Алёна покачала головой. Вот так новость! Да… хороша бы она была, конечно, если бы все же обратилась за помощью ко Льву Ивановичу Муравьеву. Вполне могла бы по ее вине развернуться очередная серия фильма «Ментовские войны». Между прочим, мстить женатому мужчине легко. Нужно просто пугануть, что пожалуешься его жене…

– Эй, ты долго так стоять собираешься? – вернул Алёну к реальности голос Санчи. – Мы едем или нет? Будем ждать – клиента упустим, а у меня настрой сегодня – хорошенько повеселиццо. Садись, задумчивая наша! Лучше плохо ехать, чем хорошо идти на…!

– Ох, разошлась ты, Санча, не унять! – проворчала Алёна и шмыгнула в роскошный, просторный салон.

Машина словно бы и не заметила ее веса. Только мягко, радушно вздохнуло прохладное кожаное сиденье, на которое неуклюже плюхнулась Алёна.

Устраиваясь поудобнее, Алёна поймала в зеркальце заднего вида напряженный взгляд Дениса и поняла, что ему тоже не по себе. А вот Санча веселилась от души и чуть ли не приплясывала вприсядку:

– Ты чего такая сердитая, Алёна? С метлы упала? А я при настроении и при вдохновении. Хочешь, песенку спою? Нашу с Дениской…

И она запела приятнейшим баритончиком, изредка сбиваясь на тенорок: «Червонная дама, четыре валета. Ах, песенка ваша, сударыня, спета…»

Денис поглядел на Алёну в зеркало заднего вида, покраснел и конфузливо отвел глаза.

А у нашей героини, как ни странно, стало легче на душе.

– Замечательная песенка! Высший пилотаж! А какова ее, так сказать, история? Почему она вообще была написана? – поинтересовалась она.

– Да ни с того ни с сего, честное слово, – пожал плечами Денис. – Без всякого злого умысла.

– Не верь ему! – хохотнула Санча. – Он ее написал 14 февраля сего года. Помнишь, что было 14 февраля сего года?

– Нет. А что было?

– Писательница Дмитриева встречалась с читателями в магазине «Дирижабль». Мы с Дениской были там. Он так на тебя пялился, что я думала, дырку проглядит. Но ты в его сторону даже глазом не повела. А мы стояли около стенда, где были размещены книжки по гаданию и карточной игре. Ну и на одной обложке были нарисованы червонная дама, очень на тебя похожая, а рядом с ней – четыре валета. И нас с Дениской будто прострелило! Взяли и сочинили песенку, в которой расквитались с тобой за то, что ты на нас никакого внимания не обратила.

– Когда б вы знали, из какого сора растут стихи, не ведая стыда… – пробормотала Алёна.

– Да ушшш! – хохотнула Санча.

– Следующий поворот – на Сурикова, – сообщил, прервав беседу дам, Денис, который все никак не мог перестать краснеть.

– Давай поворачивай, – кивнула Алёна. – Метров через сто скройся вон туда, в «карман», и посмотри налево. За ларьками уже начинается двор. Он не должен туда дойти, иначе может добежать до подъезда. Нам придется гнаться за ним, чтобы поймать, а вдруг кто-то окажется во дворе и нас увидит…

– Правильно, надо быть осторожными, – перебила Санча с самыми деловыми, непривычными интонациями. – Значит, так. Мне Денис обсказал ваш план-перехват, а я говорю: такой план не годится даже в далекое эротическое путешествие послать – порвется, как плохой презерватив. Сначала выйдешь ты…

– Он не должен меня увидеть, – перебила теперь Алёна. – И голос мой слышать не должен. А вдруг…

– Он тебя не увидит, – успокоила Санча. – И не услышит. Говорить с молчелом буду я, а ты – просто изображать нежный женственный силуэт.

– Нежный женственный силуэт, который говорит твоим брутальным басом? – пожала плечами Алёна. – Не верю!

– Не веришь? – раздался вдруг голос, от которого у Алёны невольно мурашки по спине побежали. – А зря… Поверишь – не пожалеешь…