Светлана Демидова - Милое коварство

Артемов потянулся к ней с поцелуем, но она отпихнула его с криком:

– Димка! Наш автобус!

Поскольку в автобусе сидячие места по-прежнему были заняты, Анна Сергеевна увлекла Артемова на свое любимое место на задней площадке. Дима пристроил у ног ее пакеты с тетрадями и, улыбаясь, принялся разглядывать ее лицо.

– Почему ты так странно на меня смотришь? – спросила она.

– Вовсе не странно, – ответил он. – Любя…

– Я тоже люблю тебя, – сказала Анна Сергеевна.

До нужной остановки они так и ехали, глядя друг на друга влюбленными глазами и не замечая ничего вокруг. Выйдя из автобуса, молча пошли рядом, улыбаясь своим мыслям, которые, скорее всего, у них были одинаковыми. Иногда Артемов смотрел на нее беспомощно-счастливым взглядом, потому что понимал: она действительно на все решилась, и их ждут самые крутые перемены.

Анна Сергеевна очередной раз взглянула на Артемова, потом на дорогу, ведущую к дому, и взгляд ее неожиданно остановился, глаза потемнели, с лица сползла безмятежная улыбка, а подбородок мелко-мелко задрожал. Дима проследил за взглядом Анны Сергеевны. На скамеечке возле дома сидел ее муж Анатолий и нервно курил. У его ног стояли две туго набитые дорожные сумки.

Анна Сергеевна, мгновенно почернев лицом, забрала у Димы из рук свои пакеты, посмотрела на него загнанным, прощальным взглядом и быстро пошла к дому.

– Аня, погоди… – начал было он, но она из-за плеча буркнула:

– Только не сейчас… Пожалуйста…

Артемов с тоской и безнадежностью посмотрел ей вслед, потом резко развернулся и, не оборачиваясь, побежал обратно, к остановке автобуса.

– Нет, ну какая же он все-таки скотина! – взвилась Лидия Гавриловна, когда Анна Сергеевна сообщила ей, что муж вернулся домой.

– Лида, ну почему сразу скотина? – вяло отозвалась Анна Сергеевна.

– А кто же он еще после этого?! Уезжает – приезжает! Чацкий недоделанный!

– Почему Чацкий?!

– А тот тоже: захотел – уехал, захотел – приехал! А ты должна молчать и всем его дерзновенным начинаниям радоваться!

– А я и не знала, что ты помнишь школьный курс литературы, – невесело улыбнулась Анна Сергеевна.

– Ну конечно! Ты думала, все математики циркулем щи хлебают, да!

Анна Сергеевна рассмеялась, несмотря на то что на душе у нее было паршиво и сумрачно.

– Вот что я скажу тебе, моя милая, – без всякой улыбки сказала Лидия Гавриловна. – Гони-ка ты Корабельникова в шею!

– Лида, ну как я могу его прогнать из его же собственного дома?

– Настоящие мужчины и должны гордо уходить из собственного дома, оставив его женщине и детям!

– Он попробовал уйти… Не получилось…

– Вот интересно: и что же у него не получилось? Пары суток не продержался, паразит!

– Лида… ну откуда я знаю, что у него не получилось…

– Что? Даже не спросила?! – ужаснулась Лидия Гавриловна.

– Да зачем мне это нужно?! – рассердилась Анна Сергеевна.

– Глупая ты женщина! В информации – главная сила! Надо же знать, чем его можно уесть!

– Я не собираюсь его уедать…

– Ясно! А спать с ним собираешься?

– Лида!!!

– Ну что Лида?! Я, между прочим, задала вполне законный вопрос. Корабельников пока еще твой муж и имеет полное право требовать от тебя исполнения супружеских обязанностей. Вот скажи как на духу: он требовал?!

Анна Сергеевна покраснела и нехотя ответила:

– Не требовал, а… предлагал… просил… то есть…

– А ты?!

– А что я…

– Неужели согласилась?! – ахнула Лидия Гавриловна.

Анна Сергеевна посмотрела ей в глаза и ответила:

– Нет, Лида… Я не смогла…

– Фу-у-у… – протянула математичка. – Прямо от души отлегло… Вот, знаешь…

Договорить до конца Лидия Гавриловна не смогла, потому что в кабинет Анны Сергеевны, где две подруги, выставив дежурных, коротали пересменок, ворвалась насмерть перепуганная уборщица со шваброй.

– Девоньки… там… там… – задыхаясь, проговорила она, – не знаю, что делать…

– Куда бежать-то?!! – выкрикнула Лидия Гавриловна и вскочила с места.

– Туда… в это… напротив кабинета химии… в девчоночий туалет… А я… за мужиками… пожалуй… Кто сейчас в школе-то?

– Леонид Андреевич! Физрук! Он должен быть в библиотеке! Его туда директриса отправила, план писать! – крикнула ей Анна Сергеевна и вприпрыжку понеслась за Лидией Гавриловной.

Дверь туалета для девочек оказалась заперта. За ней слышался непонятный, но довольно громкий разговор. По сильным голосам было ясно, что в туалете серьезно выясняют отношения старшеклассницы. Лидия Гавриловна изо всех сил потрясла дверь. Она не открылась.

– Похоже, на швабру закрыли, паршивки… – пробормотала математичка и забарабанила по двери кулаками: – Девки! Откройте немедленно! Хуже будет!!!

– Девочки, откройте, давайте разберемся в спокойной обстановке! – прокричала в дверную щель Анна Сергеевна.

Голоса в туалете на пару минут затихли, а потом возобновились с новой силой. Открывать дверь никто не собирался. К туалету начали стекаться вольные слушатели из числа школьников, задержавшихся после первой смены и уже пришедших заниматься во вторую.

– Что случилось-то? – высунулась из дверей своего кабинета химичка Ольга Станиславовна.

– Девчонки зачем-то в туалете заперлись, – со знанием дела ответила ей молоденькая Инна Петровна, которую уже просветили ученики.

Когда к дверям туалета наконец подбежал физрук Леонид Андреевич, за ними уже не раздавалось ни звука.

– Андреич! Похоже, придется вышибать дверь, – сказала ему Лидия Гавриловна.

– Девчонки! Откройте! А то ведь сейчас войду! – довольно весело крикнул физрук, но видно было, как от волнения у него на виске билась жилка. – Опозоритесь ведь, на горшках-то сидючи!

Несколько младшеклассников радостно захихикали, остальные зрители хранили напряженное молчание.

– Выбивай, Леонид Андреич… – задушенно пропыхтела тучная завуч Киреева, которая уже тоже дотрюхала до туалета, узнав об инциденте от уборщицы.

– Ну… глядите… – пробормотал физрук, разбежался и действительно вышиб дверь. Выстрелом прозвучал громкий щелчок переломившейся пополам швабры.

Несколько учителей оцепили вход в туалет, не давая туда проникнуть любопытным школьникам, остальные ворвались в помещение. На подоконнике открытого окна стояла, вжавшись в стену, белая от страха девушка. Трое других с перекошенными лицами прижимались к стенам.

– Оксаночка, милая… – Анна Сергеевна осторожно приблизилась к девушке на окне. – Ну что ты придумала… Давай мне руку…

Оксана не пошевелилась. Тогда Анна Сергеевна сама взяла ее за ледяную ладонь и тихонечко потянула к себе, приговаривая:

– Ну… давай осторожненько… спустимся… и все будет хорошо…

Девушка повернула к ней голову, но было видно, что соображает она с трудом.