Дин Кунц - Наследие страха

Элайн не сразу заметила книгу, которую кто-то положил на подушку в изголовье ее кровати. Переплет обложки мягкого бежевого цвета почти сливался с покрывалом; кроме того, девушка была слишком сосредоточена на других вещах, когда вошла в комнату, чтобы приглядываться к мелочам. Она заперла дубовую дверь и проверила замок. Потом выдвинула стул с прямой спинкой из-за письменного стола в дальнем углу, перенесла его к двери и подперла его спинкой ручку так, что тот забаррикадировал дверь, не давая ей открыться, даже если кому-то удалось бы взломать замок, не потревожив ее. Сделав это, Элайн быстро приняла душ, чтобы смыть дневную усталость, надела сине-желтую в цветочках пижаму и включила телевизор. Она знала, что заснуть ей удастся не скоро, если этой ночью вообще суждено поспать. Пройдя к кровати, она присела на край, удостоверившись, что телевизионное изображение достаточно четкое и громкость отрегулирована должным образом, потом протянула руку, чтобы прислонить подушку к изголовью, в качестве удобной опоры для спины. Вот тогда она и нашла книгу.

На какой-то момент она подумала, что это какая-то книга, которую она читала прежде и положила там. Но она не смогла ее вспомнить. Кроме того, все ее книги были недорогие, в бумажных переплетах.

С обеих сторон обложки не было никаких надписей. Ей пришлось открыть книгу на титульной странице, чтобы выяснить, что та собой представляет.

"Распознавание одержимых бесами, подробное руководство к истолкованию проклятых и выдержки из историй болезни по изгнанию нечистой силы” неизвестного автора.

В обычной ситуации она нашла бы чрезмерно многословный заголовок забавным. Сейчас, однако, слегка пробирал холодок, когда девушка пыталась осмыслить эту череду фраз. О чем же, на самом деле, эта книга?

Перевернув страницу, она обнаружила надпись от руки, поблекшую от старости. Она прочла ее дважды, прежде чем поняла, что это своего рода молитва, искаженная по форме и предназначению, но тем не менее молитва:

"Дорогой Иисус, дух Святого Мертвеца, Белые Души и Мечтательные Ангелы — оберегайте эту книгу и храните ее. Всегда сознавайте ценность этой книги для смертных и следите, чтобы ее передавали тем, кто нуждается в ней, проливая свет туда, где в противном случае царил бы беспредельный мрак. Оберегайте эту книгу от прикосновений тех, кто захочет уничтожить ее и заклинания, которые она содержит, от тех, кто извлек бы выгоду из людского невежества, — то есть особенно берегите ее от Сатаны, Злых Духов, Черных Душ и Падших Ангелов”.

Под молитвой, на чистой странице кто-то начертал крест. А под крестом было выведено: “INRI”, латинская аббревиатура “Иисуса из Назарета, Короля Евреев”.

Элайн начала подозревать, кто оставил для нее книгу. Когда же она просмотрела страницу с оглавлением и обнаружила, что книга касается одержимости живых духом мертвых, она преисполнилась уверенности, что винить следует Джерри, или Бесс, или, скорее всего, их обоих.

Зачем?

Что они рассчитывали поведать ей, оставив эту книгу в ее комнате? Они наверняка знали, что ее не заставить принять их глупую череду демонов и призраков, ведьм и колдунов, их мир заклинаний, магических формул и избавительных песнопений. И уж конечно, нельзя добиться обращения одной-единственной книгой, даже если бы она благосклонно относилась к их точке зрения.

Девушка перелистала страницы до первой главы и начала читать мелкий, неяркий шрифт:

"Некоторые утверждают, что эти Темные Вещи канули в прошлое и что они больше не имеют значения. Сейчас, говорят нам эти люди со снисходительностью, которую они старательно вынашивают в отношении тех, кто с ними не согласен, год тысяча девятьсот двадцативосьмилетия нашего Господа. Такой год требует, говорят они, чтобы человек почитал науку как единственного бога и антибога. В эпоху автомобилей и аэропланов, электрического света и современной медицины призракам и духам, как они уверяют, нет места.

Но они невежественны. И они отказываются постигать правду, настолько они умиротворены в своей слепоте.

А посему я, Джон Мартин Штольц, житель графства Йорк, штат Пенсильвания, дал заказ на печатание тысячи экземпляров книги, которую вы держите в своих руках. Я заплатил за печать из собственного кармана и не желаю извлекать выгоду из этого предприятия. Вместо этого я буду удовлетворен, если те, кто владеют этой книгой, извлекут пользу из содержащихся в ней сведений”.

Элайн положила книгу на колени и долгое время глядела в телевизионный экран. Показывали глупую комедию, одну из тех, в которых жена всегда полная дура, а муж то и дело превратно истолковывает все, что он слышит, и носится повсюду как угорелый, делая положение еще хуже, чем оно было до того, как он попытался его исправить. И под это мельтешение она пыталась выяснить, что собирались втолковать ей Джерри и Бесс.

Введение Штольца было высокопарной, самоуверенной чушью, начиная с первого же параграфа. И такой же невыносимо скучной. Девушка с облегчением закончила введение и обратилась к основному тексту, который был написан “анонимом” где-то в начале XIX столетия.

Первая треть книги представляла собой компиляцию “историй болезни”, из которых выросли тысячи предрассудков, один фантастичнее другого. В первой истории рассказывалось о парне по имени Захария Тайне, который, согласно неизвестному автору, служил пехотинцем в колониальной армии во время войны за независимость. Он был родом из хорошей бостонской семьи и очень всем нравился — до тех пор, пока не открылось, что Захария — вурдалак и что именно он повинен в грубом осквернении множества свежих могил на военных кладбищах на протяжении семи месяцев 1777-го года.

Вторая история, как будто первая была еще не достаточно ужасной, поведала о филадельфийском лавочнике, который в 1789 году убил свою семью, пока та спала, и предался вакханалии убийств, в результате которой до рассвета появилось еще четверо покойников.

Третий эпизод касался француза, который во время наполеоновских войн заразился ликантропией и бродил по ночным улицам старого Парижа как человек-волк, охотясь на безвинных горожан. Парижский оборотень.

Элайн закрыла книгу и положила ее на тумбочку. Джон Мартин Штольц вызвал у нее отвращение вместе с неизвестными авторами, а также с Джерри и Бесс. Кто может всерьез верить подобной чепухе? Все это несусветная чушь!

Она сильно рассердилась, так как поняла теперь, что пыталась внушить ей пожилая чета, и ощутила себя объектом чудовищного розыгрыша. Глупого. То, что они, очевидно, думали в связи с этими недавними событиями, было таким ребячеством, что ей даже не приходило в голову, что кто-то в цивилизованном мире может в самом деле придерживаться таких представлений. Неужели они искренне убеждены, что дух Амелии Матерли принес давно потерянный нож и вселился в кого-то из семьи? Да, с них станется. Они не просто забавлялись с легковерной девушкой. Уж она-то совсем не легковерная. А вот они — да!