Энн Максвелл - Тайные сестры

– Я тебя вижу, – прошептала она, снова передвинувшись. Пистолет Хаттона был направлен туда, откуда исходил знакомый дразнящий голос.

Хаттон сделал нерешительный шаг в направлении голоса.

Кристи почувствовала облегчение: еще несколько шагов, и он окажется спиной к Кейну.

Все, что ей оставалось делать, – это продолжать дразнить Хаттона и надеяться, что тот не будет стрелять в привидение.

– Не бойся, – произнесла Кристи уже из другого места. – Я принесла детскую пудру.

– Но здесь нет воды, – жалобно сказал Хаттон. – И ты не занималась только что сексом с другим. Если я не смогу после этого помыть тебя и припудрить, то из этого ничего не выйдет, крошка.

Голос Хаттона был тонким и обиженным, словно у ребенка, тайный ритуал которого нарушили.

Кристи не могла больше придумать, как еще нажать на больное сознание Хаттона.

Но тут Кейн выпрыгнул из своего укрытия и набросился на него. Хаттон, пытаясь обрести равновесие, споткнулся о тело Отри и упал. Голова его ударилась об одну из деревянных подпорок, поддерживающих потолок пещеры. Эхо разнесло звук удара по пещере.

Кристи подбежала к Кейну в тот момент, когда он вынимал пистолет из руки Хаттона.

– Он…

– Всего лишь потерял сознание, – ответил Кейн, опередив вопрос Кристи.

– Слава Богу.

Он удивленно посмотрел на нее:

– Вот уж не знал, что ты заботишься о старине Питере.

Кристи пожала плечами:

– Он заслуживает того, чтобы умереть, но ты не заслуживаешь того, чтобы быть его убийцей.

Кейн нежно погладил Кристи по щеке.

– И что теперь? – спросила она, – Теперь мы разбудим этого красавчика и расскажем ему, какая новая коллекция одежды теперь ему предстоит.

– Полосатые тюремные робы? – Кристи едва сдерживалась от смеха.

– Скорее больничные пижамы и смирительные рубашки. У этого парня явно не в порядке с головой.

– Я заметила.

– Ты не видишь нигде фонаря? – огляделся Кейн. – Я не вижу, что с Хаттоном. Знаю только, что он дышит.

Увидев валявшийся неподалеку фонарь, Кристи потянулась за ним, но ее внимание вдруг привлекло едва слышное тиканье, исходившее из расщелины неподалеку. Она заглянула в расщелину.

– Кейн!

В голосе Кристи звучал ужас. Кейн вскочил на ноги:

– Что такое?

– О Господи! Отри… самолет…

«Он нажал на кнопку, и через десять минут самолет разнесло на мелкие кусочки», – вспомнила Кристи.

Кейн оттащил Кристи от расщелины и заглянул в нее.

Он увидел динамит, провода и электронное устройство, мерно тикающее, отсчитывая неизвестное количество минут до взрыва.

Отри, перед тем как погибнуть, поставил в пещеру взрывное устройство.

– Бежим! – крикнул Кейн.

Пальцы Кейна вцепились в руку Кристи словно наручники. Он тянул ее за собой, через камни, кучи мусора и земли, оставшиеся от раскопок, протащил через полуразрушенную стену, и наконец они оказались снаружи.

Оставшийся путь – через туннель, высокую каменную стену – они преодолели с такой быстротой, что Кристи показалось: прошло мгновение. Добравшись до плато, они побежали так, как будто земля горела у них под ногами. И ровно в ту секунду, когда они добежали до фургона, взрыв потряс все ущелье. Утес ответил долгим эхом. На какую-то сотую долю мгновения каменная глыба, служившая крышей пещеры, повисла в воздухе. Затем она упала, увлекая за собой кусок каменного «носа», отколовшийся от утеса.

Пещера навсегда оказалась погребена под грудой огромных камней.

– Смотрящая На Солнце была права, – прошептала Кристи, когда эхо затихло.

– В чем? – спросил Кейн.

– Всякий, кто потревожит Сестер… должен умереть.

Горячие струи источника ласкали кожу. Над Кристи и Кейном сиял Млечный Путь, словно таинственный серебряный мост между прошлым и будущим.

Рядом на берегу мирно спал Моки, закутанный в одеяла. Кристи поправила сбившееся одеяло, чтобы ночной холод не потревожил пса.

– Ты его балуешь, – улыбнулся Кейн.

Кристи прижалась к нему и поцеловала.

– Хочешь и меня побаловать? – спросил он.

– А почему бы и нет? Ты же меня тоже балуешь. Иначе зачем я была с тобой с самого начала?

– Я думаю, из-за Моки.

Кристи рассмеялась и снова поцеловала Кейна.

– Тогда, значит, из-за Деннера, – шутливо предположил он.

– Типун тебе на язык.

Он рассмеялся:

– Что ж, Деннер в конце концов оказался не так уж и плох.

– Когда? До того, как пытался обелить Питера Хаттона, или после того?

Кейн шутливо плеснул водой в Кристи.

– Итак, в глазах всего мира Хаттон – благородный художник, который, рискуя жизнью ради своих произведений, пошел в пещеру именно в тот момент, когда Господь Бог моргнул и пещера обвалилась, – торжественно сказала Кристи.

Кейн фыркнул.

– А Отри оказался ревнивым любовником, который готов был убить Джо-Джо, только бы не отдавать ее другому мужчине, – продолжала Кристи.

– Не забывай, что Смотрящая На Солнце тоже кое-что получила.

Кристи вздохнула:

– Да. Я никогда не забуду, какие у нее были глаза, когда мы отдали ей вторую черепаху.

– Словно солнце взошло второй раз за один день, – согласился Кейн. – Что ж, обелить преступника – не такая большая цена за это.

Кейн крепко обнял Кристи.

– Совсем небольшая, – прошептала она.

– Во всяком случае, зачем миру знать, что твоя красивая знаменитая сестра оказалась воровкой и почти убийцей, а Питер Хаттон – безжалостным убийцей с лицом древнегреческого бога?

– И что Деннер оказался дураком?

– Джо-Джо тоже оказалась дурой. – Кейн снова плеснул водой в Кристи. – Ее любовничек просадил подчистую все их денежки. Впрочем, все мы так или иначе дураки.

– Уж ты-то по крайней мере не дурак, – сказала Кристи.

– Дурак. Такой дурак, что собираюсь просить женщину, которая ненавидит Запад, выйти за меня замуж и жить здесь.

– В таком случае я тоже дура, – прошептала Кристи. – Ведь я собиралась просить мужчину, который ненавидит город, жениться на мне и жить в городе.

Кейн замолчал. Затем он потянулся к Кристи и их губы слились в долгом и страстном поцелуе, гораздо более горячем, чем воды источника.

– Так как же? – спросил Кейн, когда их губы наконец разомкнулись. – Запад или восток?

– Да.

– Что «да»?

– И запад, и восток, – сказала она. – Летом здесь. Зимой там. У меня теперь нет работы, но я все-таки хочу кое-что рассказать Нью-Йорку.

– А осенью и весной?

– Обсудим. Проведем переговоры.

– Один из нас проиграет.

– Нет. Мы оба выиграем.

И они выиграли.

Пиктографическое письмо – отображение общего содержания сообщения в виде рисунка.

Петроглиф – наскальное изображение.