Лиза Джексон - Расплата

Избранник повернулся к лестнице и услышал ее хныканье. Скоро она будет умолять его подарить ей жизнь, будет обещать сделать все, что он хочет, и у него появится над ней абсолютная власть. На третьей ступеньке он обернулся и опустил взгляд на лишенную окон пещеру с красноватым светом. Она придвинулась ближе и начала умолять.

Да, она начинала понимать. Он ее хозяин. Он один решает ее судьбу. Он ощутил слабую нежность к ней, закованной и голой. Но у него была работа. Время не стояло на месте. Он почувствовал сожаление и уколы совести. Иногда его миссия казалась ему ошибочной... в другие моменты он знал, что прав. У него в голове стучало. Помни, ты чистильщик, тот, кому господь повелел избавить землю от грешных женщин. Речь идет о чистоте. И возмездии.

Избранник боролся с болью, а его мозг пронзали сомнения. Он нуждался в совете, наставлении. Он знал, что его миссия истинна, но искал дополнительное подтверждение. Он с шумом вдохнул, борясь с агонией, бушующей в голове. В отличие от приятной остроты ударов кнута, от удовольствия, которое доставляло прикосновение кожаных ремней, сейчас он испытывал чистейшую агонию. И эта мука была абсолютно другой. Она ослепляла. Подрывала силы. Ему нужно было с кем-нибудь поговорить. С отцом Джеймсом... да...

Женщина издала еще один сдавленный крик, и Избранник отвернулся от нее. Прежде чем выключить свет, он бросил взгляд через плечо. Она испытывала только страх. Она и понятия не имела, что он собирается сделать ее бессмертной, что она станет святой.

Его бремя было тяжелым. Он погасил свет и произнес:

– Спокойной ночи, Сара.

– ...это все будет в моем рапорте, – говорил офицер Кельвин Смит, один из помощников шерифа, назначенных наблюдать за Оливией Бенчет, – но я подумал, что вам будет интересно узнать, что помимо ее подруги Сары Рестин, которая уехала в аэропорт, у госпожи Бенчет имелся еще один регулярный посетитель. Он приезжал к ней на День благодарения и затем остался у нее ночевать на следующую ночь. Я не слишком об этом беспокоился, потому что видел, как она его приветствует, и они, очевидно, знакомы друг с другом, но теперь это мне кажется странным.

Бенц весь напрягся.

– Он остался на ночь? – повторил он, и его кровь вскипела от ревности.

– Да, и вот что странно. Я недавно проверил номера его машины, и оказывается, его машина принадлежит церкви.

– Что? – прошептал Бенц, и ревность уступила место страху. – Церкви? – Нет!

– Да. Этот парень чертов священник.

Бенц вскочил на ноги. Ему хотелось попасть на другой конец линии и придушить звонящего. В глубине души его терзал страх.

– Как его зовут? – спросил он, представляя, как Оливия лежит где-нибудь связанная. И ее пытают. В его мозгу проносились яркие образы Лесли Франц, привязанной ремнями к колесу смерти, и Стефани Джейн Келлер, прикованной к раковине.

– Отец Джеймс Маккларен. – Офицер засмеялся. – Наверное, даже священникам иногда нужно оттягиваться по полной.

Бенц заскрежетал зубами.

– Почему вы не позвонили мне сразу?

– В смысле?

– Разве вы не знаете, что мы ищем священника? Что серийный убийца...

– Господи, нет! Я был в отпуске. Только что вернулся в город и заступил на дежурство. Мой напарник ничего не говорил о том, что подозреваемый священник.

– Где она сейчас?

– Не знаю. В настоящий момент я не на дежурстве.

– Проклятье. Выясните и перезвоните мне. На сотовый. И пошевеливайтесь. – Он дал этому идиоту свой номер. – Все понятно?

– Да, сэр.

– Повторите мой номер.

Смит повторил.

– Что мне делать? – спросил он.

– Молись, Смит, – ответил Бенц. – Затем сиди на месте. Думаю, ты уже сделал достаточно. – Выругавшись, Бенц со стуком швырнул трубку. Затем большими шагами вышел из кабинета и помчался вниз по ступенькам. Не прошло и пяти минут, как он уже сидел в своем джипе. Включив передачу, он постарался не думать о гротескных образах, которые преследовали его. Оливия и Джеймс... любовники... как Дженнифер и Джеймс... нет. Нет! Он стукнул кулаком по рулю и включил фары.

Проскочив на красный сигнал светофора, он обдумывал полученную информацию. Джеймс? Джеймс – убийца? Он подходил по росту, был атлетического сложения, почти подходил по возрасту, если верить профайлеру Норму Стоуэллу, и черт... у него были голубые глаза... не так ли? Но почему же Оливия связалась со священником после своих ужасных видений? Это казалось бессмысленным. Что она сказала? Что ходила в церковь Святого Луки, потому что это ближайшая церковь к месту пожара, унесшего жизнь Стефани Джейн Келлер? И она попросила отца Джеймса, приходского священника, достать список младенцев, которых крестили примерно в то время, когда родился ее брат?

Бенц обогнул припаркованный фургон. Ошибался он? Он предполагал, что убийца каким-то образом связан с Оливией, но он мог и ошибиться... и теперь Оливия, возможно, расплачивается за это своей жизнью! Он нажал на клаксон, когда немолодой водитель «БМВ» подрезал его.

Раздалось пиканье сотового телефона. Он нажал кнопку, готовясь к худшему. Что нашли еще одну жертву, что этот сукин сын сумел добраться до Оливии...

– Бенц слушает, – резко произнес он.

– Рик? Это Оливия. – Она казалась напуганной, потерявшей голову от страха. О господи. Нет...

– Где вы?

– На работе... но что-то не так... я это чувствую, – сказала она. – Он... его раздирают противоречия. Он запутался. Убийца хочет с кем-то поговорить...

– С кем? – Он успокоился. По крайней мере, она в безопасности. Цела и невредима.

– Не знаю... но у меня такое чувство, что ему нужно отвести душу, что он сделает что-нибудь еще более страшное... он в отчаянии.

– Оставайтесь на месте. Я буду у вас через пять минут. – У ближайшего светофора он развернулся и поехал к Французскому кварталу.

...Избранник осторожно крался в тенях церкви Святого Луки. Он ходил по этим залам раньше и знал скрытые ниши и входы в помещения. В случае чего он легко сможет спрятаться или убежать. Ему была знакома крытая аркада и сады, он использовал крошечную прозрачную панель в витраже, чтобы заглядывать внутрь.

Бесшумными шагами он прошел мимо алтаря, затем, когда его глаза привыкли к тусклому освещению, внезапно остановился.

Он был не один.

Алтарный мальчик, все еще одетый в сутану и стихарь, возился в ризнице и пил вино священников из золотого потира. У хулигана была почти бритая голова, и в тусклом свете поблескивала сережка.

Избранник скользнул в темную нишу. У него снова начинала болеть голова. Не обращай внимания на мальчишку. Он не входит в твои планы.

Или входит? Возможно...

Бесстыдно злоупотребляя своей привилегией, четырнадцатилетний воришка наливал еще вина в потир – в потир – и затем, словно у него были все права, подносил освященную чашу к губам и глушил священный напиток, будто это было обычное разливное вино.