Филлис Уитни - Тайна черного янтаря

– Но я тогда не знала правды, – с несчастным видом произнесла Трейси. – Если бы я знала, то не смогла бы…

Майлс легко дотронулся до ее руки, стараясь успокоить.

– Если бы вы знали правду, то пробовали бы еще сильнее. Вы не относитесь к числу людей, которые легко бросают начатое. Вы знаете, что Анабель стоила того, чтобы постараться помочь ей, спасти. Чтобы она ни делала, что бы вы ни говорили…

Щеки Трейси намокли от слез. Майлс сказал правду. Пусть все усилия оказались напрасными и ни к чему не привели, было необходимо продолжать пытаться помочь Анабель, продолжать любить. Майлс вернул ей сестру.

– Мне кажется, Анабель из последних сил пыталась освободиться от этой зависимости, – сказала Трейси. – В день своей смерти она позвонила мне в Нью-Йорк. В ее голосе слышалось отчаяние. Она пыталась рассказать мне о какой-то зловещей и грозной тайне. – Трейси утаила, что Анабель тогда обвиняла и мужа, она понимала теперь, почему сестра была настроена против Майлса. – Анабель звала меня… Я всегда старалась поддерживать ее. Поддержала словами и тогда, а надо было все бросить и лететь к ней. Но я не догадывалась, что на этот раз все настолько плохо. А как по-вашему, что произошло в тот день, когда она вышла на лодке в Босфор?

– Не знаю, – покачал головой Майлс. – Чтобы узнать, что тогда произошло, я, прежде всего, и остался в Стамбуле.

– И я приехала сюда, чтобы узнать это, – сообщила Трейси. – Вот почему я не хочу уезжать домой, вернее, не могу, не имею права, так и не узнав, что произошло.

– Нет, это должен сделать я, а не вы.

Спорить с Рэдберном в этот момент было бесполезно. Ничего, в аэропорту времени для этого будет предостаточно, обнадежила себя Трейси. Слезы на глазах высохли, а ее решимость узнать правду окрепла.

Утреннее небо начало светать, и поток машин стал плотнее. Наконец Майлс и Трейси угодили в пробку и двигались со скоростью улитки.

Майлс Рэдберн воскликнул с досадой:

– Господи! Я совсем забыл про мосты. Их разводят ровно в четыре часа, чтобы пропустить суда в Золотой Рог и из него. Мы застряли как минимум до шести часов. Нужно как-то выбираться отсюда.

Он принялся искать съезд в какую-нибудь боковую улицу, но было поздно. Постепенно движение совсем остановилось, и их машина неподвижно замерла в потоке других машин перед мостом Галата. Если они сейчас не выйдут из машины и не пойдут пешком, им придется ждать, пока мосты вновь не опустят. Лодочники были тут как тут и наперебой предлагали свои услуги, но что было делать на другом берегу без машины?

Майлс взглянул на часы.

– Ждать еще как минимум полчаса. Ну и дурак же я! Голова забита совсем другими мыслями, поэтому и забыл о мостах.

Трейси озабоченно оглянулась и сказала:

– По крайней мере, есть одно утешение: если за нами кто-то гнался, он тоже застрял.

Майлс мрачно кивнул.

– Наверстаем время по дороге в аэропорт.

За их спиной из-за Босфора со стороны Азии вставало солнце. Его мягкий розоватый свет коснулся города, раскинувшегося на противоположном берегу Золотого Рога. Закругленные купола и шпили минаретов переливались розовым и золотым сиянием. Сверкали башни Сераглио. Задремавшие водители начали просыпаться и с нетерпением ждать, когда опустятся мосты и возобновится движение.

– Что ж, нет худа без добра, – эта задержка позволит мне кое-что вам показать, – заметил Майлс.

Он открыл бардачок и достал пакет, завернутый в коричневую бумагу.

– Загляните внутрь, – сказал Рэдберн, протягивая пакет.

Трейси развернула бумагу и увидела, что внутри находится одна из огромных, отделанных шерстью пастушьих сумок с бахромой, которые Сильвана собиралась отправить за границу. Трейси озадаченно уставилась на сумку.

– Той ночью мне очень захотелось узнать, что задумал Ахмет, – сказал Майлс, – и я начал анализировать факты. Перед самой смертью Анабель обвинили в том, что она крадет разные вещи из посылок Сильваны, хотя она все отрицала. После смерти Анабель среди ее вещей не нашли ни одного пропавшего предмета, так что обвинения остались недоказуемыми. Но, может, и брала она все же эти вещи, и не просто так, а с какой-то целью, но кто-то все забрал. Я сложил два и два и догадался, для чего она брала эти предметы. Анабель собирала улики… Типа этой сумки.

Трейси еще раз посмотрела на сумку, лежащую у нее на коленях, но не заметила в ней ничего подозрительного.

– Вернувшись в дом той ночью, я поднялся на второй этаж и принялся внимательно осматривать вещи, которые Сильвана собиралась упаковывать на следующий день. Ахмет-эффенди помешал мне, и я успел найти только эту сумку. Загляните внутрь.

Трейси открыла сумку и увидела, что внутри, в отличие от большинства подобных сувениров, находится хлопчатобумажная прокладка. Она сунула руку внутрь и обнаружила, что кусок подкладки надорван и под ней находится лист полиэтилена. Девушка удивленно взглянула на Майлса.

– Этот полиэтиленовый пакет наполнен порошком, равномерно распределенным по всей площади, – объяснил он. – Стопроцентный героин. Я ездил к одному своему знакомому, он – химик, в его лаборатории был сделан анализ. Скорее всего турецкие таможенники не очень внимательно проверяют ящики с товарами Сильваны. Ведь они выглядят вполне невинно и даже несут в себе некую благородную миссию – распространяют искусство Турции по миру. Американская таможня тоже еще не разобралась что к чему. Думаю, в подавляющем большинстве вещей наркотиков все-таки действительно нет. Человек, который занимается этим в яли, вынужден держать наркотики у себя в комнате, а ночью, перед самой отправкой контейнера, он загружает его в какие-то из вещей.

– Так вот, значит, что тогда собирался сделать Ахмет? – Трейси сложила пакет, делая это с отвращением. – Но на кого он работает: на Сильвану или на Мюрата?

– Я могу кое-что предположить, но это всего лишь догадки, доказательств нет. Впрочем, вы уже знаете, что я на этот счет думаю.

Трейси вспомнила портрет Сильваны и кивнула.

– В Нью-Йорке у них должен быть сообщник.

– Конечно. И не один, а несколько. Это крупная операция. Вполне возможно, что продавцы магазинов, раскупающие эти товары оптом для дальнейшей продажи, и не подозревают, что в них находятся наркотики. Потом «случайные» покупатели покупают у них нужные предметы, и дело сделано.

– Но… но как они узнают, где спрятаны наркотики, если тайники находятся всего в нескольких вещах?

– Надеюсь, скоро и мы узнаем об этом, – сказал Майлс. – Я позвонил в Нью-Йорк. За магазином на Третьей авеню, владелец которого заказал Сильване рисунок с турецкой каллиграфией, будут следить. Я запомнил адрес на картонной коробке. Помните те новые черточки и штришки, которые вы заметили на рисунке? Я почти уверен, что это шифр. Человек, который получит этот рисунок, узнает из них, в каких товарах спрятан героин.