Линда Ховард - Волшебство Маккензи

Мак был не из тех, кто совершал подобные ошибки.

– Сколько времени нужно, чтобы пожениться в Кентукки? – резко спросил он. – Если мы не сможем сделать этого завтра, поедем в Лас-Вегас при условии, что доктор скажет, что ты в порядке.

Он не сказал, что любит ее, но она и так знала. Марис откинулась назад, совершенно довольная ситуацией.

– Я в порядке, – абсолютно уверенно сказала она.

– Похоже, жениться в Лас-Вегасе становится традицией в нашей семье, – размышляла вслух Марис на следующий день, когда молодой муж провожал ее в люкс. – Так же сделали два моих брата.

– Два? А сколько всего у тебя братьев?

– Пять и все старшие.

Марис сладко улыбнулась Маку через плечо, направляясь к окну, чтобы полюбоваться красным сияющим закатом. Странно, но она чувствовала себя с ним единым целым, хотя у них не было достаточно времени поговорить, поделиться подробностями биографий. События подхватили их и понесли, как чаек перед ураганом.

Доктор в отделении неотложной медицинской помощи объявил, что у нее легкое сотрясение мозга, и посоветовал поберечься день или два. Он согласился с ее мнением, что если бы ей грозила опасность впасть в кому, то это бы уже произошло. За последний день память полностью восстановилась, все белые пятна заполнились, так что Марис чувствовала себя почти в порядке.

Успокоенный Мак привез ее в Соломон Грин и полностью сосредоточился на работе, безжалостно расправляясь с мелочами и бумажной волокитой, в надежде поскорее окунуться в жизнь женатого мужчины. Пока Марис спала, Мак и Дин работали. Макнил выделил немного времени, чтобы познакомится с условиями бракосочетания в Кентукки, решил, что они ему не подходят, так как потребуют больше времени, чем он готов ждать, и забронировал два билета на самолет до Лас-Вегаса.

Рональда Стоничера арестовали за попытку совершения мошеннических действий, но он не подозревал, что его жена и Рэнди Ю собирались убить Марис, и был полностью раздавлен случившимся. Джоан сделали операцию. Согласно заключению хирурга, повреждения тканей и нервов на руке оказались существенными. Хотя рука немного восстановится, и Джоан сможет ею двигать, но она никогда не вернет способность писать, есть и выполнять другие действия, требующие точных движений. Рэнди Ю запел соловьем перед федералам, заложив кучу важных в мире скачек людей, которые были вовлечены в схему убийства лошадей с целью получения страховки. Ему не предъявили обвинение в убийстве шестнадцатилетнего мальчика. Очевидно, у него была какая-то информация об этом деле, но он ее придерживал, надеясь в дальнейшем заключить сделку с правосудием и смягчить наказание.

Марис позвонила матери и коротко ввела ее в курс случившегося, а также сказала, что собирается замуж.

– Наслаждайся, детка, – ответила Мэри единственной дочери. – Но ты должна знать, что отец захочет отвести тебя к алтарю, поэтому мы запланируем еще одну свадьбу на Рождество. У меня осталось три недели, так что не должно возникнуть никаких проблем.

Большинство матерей ударились бы в панику при мысли об организации свадебного торжества за три недели. Только не Мэри. Из собственного опыта Марис знала, что в конце концов, все будет так, как захочет мама.

Мак тоже позвонил родным. Его семья – мать, отчим и две сводные сестры – согласились присоединиться к Маккензи в Вайоминге для празднования свадьбы на Рождество.

Во время церемонии, которая состоялась около часа назад, Марис узнала, что полное имя ее мужа Уильям Александр Макнил.

– Несколько человек называют меня Уилл, – рассказал он ей немного позже, когда молодая жена призналась, что ей трудно мысленно называть его Алексом. – Большинство зовут меня Мак.

Так как Марис про себя уже сократила его фамилию с Макнил до Мак, ей это понравилось.

– Пять старших братьев? – уточнил Мак, подходя сзади и обнимая ее за талию. Он наклонил голову и уткнулся в ее светло-каштановые волосы.

– Пять братьев, плюс двенадцать племянников и одна племянница.

Мак усмехнулся.

– Праздники обещают быть милыми.

– Правильнее сказать «бурными». Подожди немного, сам увидишь.

Он развернул ее лицом к себе.

– Чего я не могу дождаться, так это оказаться с собственной женой в одной постели.

Мак поднял Марис на руки, и она обняла его за шею. Опуская ее на кровать, он накрыл губами желанный рот, и чувственный голод, который иногда затихал, но никогда полностью не исчезал, заполнил тело в полную силу, до боли. Страсть заставила его вдавить жену в матрас и спешно освободить от одежды, но в то же время он очень старался не быть слишком грубым.

Марис извивалась, в свою очередь стягивая с него одежду. Прикосновение ткани к обнаженной коже доводило ее до умопомрачения. Мак немного отодвинулся и с неприкрытым желанием уставился на миниатюрное тело жены. В борьбе за сохранение самоконтроля его дыхание сбилось, взгляд блестящих глаз казался жестким. Осторожно обхватив ее груди ладонями, он потер большими пальцами соски, превращая их в саднящие пики.

– Быстрее, – прошептала Марис, протягивая руки к его ремню.

Он хмыкнул, хотя в этом звуке слышалось не веселье, а нетерпение, затем отбросил подальше одежду и опустился на Марис. Едва она почувствовала тяжесть мужского тела, как из ее горла вырвался стон чистого счастья, и она развела ноги, заставляя его прижаться еще ближе. Ее собственное неутолимое желание не допускало дальнейшего промедления. Сильнее этой жажды она ничего не испытывала в жизни.

Мак устроился поудобнее, обнял ладонями ее лицо и поцеловал любимую, одновременно легонько толкаясь в жаркое тело. Ее тело сопротивлялось, и Марис судорожно вздохнула от неожиданно сильной боли. Почему-то ей казалось, что постоянная верховая езда облегчит первую близость, но ничто не подготовило ее к размеру вторгшейся плоти.

Оторвавшись от ее губ, он пристально посмотрел на нее, признавая очевидное. Ничего не сказал, не задал ни одного вопроса, но в глубине его глаз вспыхнуло что-то горячее и первобытное. Еще более осторожно он закончил начатое и почувствовал себя в ее глубинах, как дома, а потом замер, дожидаясь, пока ее тело расслабится под ним, вокруг него. Только после этого он стал понемногу двигаться, чуть продвигаясь вперед и отступая назад. Этого оказалось достаточно, чтобы ее дыхание снова прервалось, на сей раз от чувственной жажды, и заставило ее подняться навстречу.

Мак изо всех сил заботился о Марис, ограничивая силу толчков и поддерживая медленный размеренный темп, даже когда приближение кульминации скрутило его и заставило громко стонать при каждом движении. Она льнула к мужу в отчаянном поиске собственного освобождения, пытаясь заставить его войти еще глубже, как того требовал инстинкт. Ошеломленная неземным сиянием танца-битвы, которое они с мужем разделили, и его щедростью в любви, Марис закричала в полный голос.