Патриция Гэфни - Влюбленные мошенники

– Говорила, – согласился Рубен. – А сегодня и Рене сказал то же самое. Он сказал: magnifique.

– Вот как? Tres bon [64].

Она звонко чмокнула его в щеку. Как ни странно, его радость передалась и ей, хотя у нее был собственный секрет, куда более великолепный и грандиозный.

– Ты повезешь его в июне на выставку во Французском клубе?

– А как же иначе, черт возьми? Мы с них скальпы поснимаем, Гусси! Рене говорит, что вину можно присвоить категорию de luxe. Я назову его «Сонома Игристое», – пояснил он с легкой дрожью в голосе.

– «Сонома Игристое», – эхом повторила она.

– Мы остановимся в «Палас-отеле», будем наряжаться и задирать нос, каждый вечер будем ходить в оперу, если только выдержим…

– В «Палас-отеле»?

– А почему нет? Мы разбогатеем, Гусси, я это чувствую. Рынок роскоши сто лет дожидался этого вина.

– Я и так уже богата. Он ее не слушал.

– Рене хочет этим летом съездить во Францию и привезти новые черенки. Он говорит, что пино-нуар может прижиться на вершинах холмов, поближе к солнцу, а я подумал, что можно попробовать пино-блан, но только если Катлер продаст нам те тридцать семь акров на горном склоне.

Рубен вскочил, ему не сиделось на месте.

– Пойду принесу тебе бокал. Ты просто не поверишь… Ой, извини, – он виновато усмехнулся, – я забыл, что у тебя тоже есть новости.

– Ну, по сравнению с твоими это сущая чепуха.

– Ладно, тогда я…

– Рубен, я пошутила. Вернись сюда и сядь. У меня… настоящие новости.

Он сел. Она повернулась к нему с сияющими глазами и горящими щеками, не в силах сдержать торжествующей улыбки.

– Я заехала к доктору Бэрку, пока была в городе.

– Зачем? У тебя что-то болит? – нахмурился Рубен.

– Мне надо было проконсультироваться. Он взял ее за руки, с тревогой заглянул в глаза, сразу позабыв обо всем.

– Что случилось, Грейси? Почему ты мне ничего не сказала? Я не знал, что ты больна…

– Я не больна, – перебила его Грейс, не в состоянии скрывать свой секрет. – О, Рубен! У нас будет ребенок!

Рубен не двинулся, он так и застыл с открытым ртом.

– Но ведь этого не может быть! – пробормотал он наконец.

– Будет! Я точно знаю!

– Но как?

– Полагаю, обычным способом. Она захихикала.

– Доктор Бэрк говорит, что иногда такое случается.

– Иногда такое случается… – зачарованно повторил Рубен.

– Он начал что-то бормотать об исключениях из правил, сыпал медицинскими терминами, но в конце концов просто признал, что ничего не понимает. Я сказала, что это чудо, и он согласился, что такое объяснение ничуть не хуже любого другого.

Сама не зная почему, Грейс начала плакать. Рубен обнял ее, все еще пытаясь осмыслить услышанное, все еще не веря.

– Ребенок… – проговорил он, словно пробуя это слово на вкус.

– Ребенок, – подтвердила она, всхлипывая.

– Наш ребенок. О Господи, Гусси! Наш собственный ребеночек!

Грейс высвободилась из его объятий.

– Ты тоже плачешь? – спросила она с изумлением.

– И вовсе я не плачу!

– Нет, плачешь!

Она прижалась мокрой щекой к его щеке.

– Спасибо, что подарил мне ребеночка. Я люблю тебя, Рубен.

– Я люблю тебя, Грейс.

Они поцеловались и опрокинулись на кровать. Отсюда было два пути: они могли бы продолжать смеяться и плакать, тихонько лаская друг друга, или взять себя в руки и заняться любовью всерьез. По истечении минуты Грейс почувствовала, что ситуация развивается во втором направлении, но тут в коридоре послышались шаги: кто-то собирался нарушить их уединение. Она попыталась сесть, но Рубен, оглохший и ослепший от счастья, не отпускал ее, пока у него за спиной не раздался осторожный кашель Генри, сопровождаемый хихиканьем Люсиль и негромким аханьем Ай-Ю.

Все они толпились в дверях, как овцы, сгрудившиеся у входа в овчарню.

– А-а-а, привет, – кивнул Рубен без особого восторга.

– Я думал, ты сразу спустишься! – бесцеремонно врываясь в комнату, заявил глухой к нюансам и деталям Генри.

– Мы помешали? – добродушно защебетала Люсиль. – Мы же хотели отметить новое вино!

Грейс улыбкой ответила на ее подмигивание. Подобные сцены происходили нередко: иногда Люсиль случайно натыкалась на нее с Рубеном, иногда Грейс заставала их с Генри. Все они были молодоженами. Во всяком случае, по внутреннему ощущению.

Ай-Ю выступил вперед с бутылкой шампанского и четырьмя высокими бокалами и стаканом апельсинового сока для Генри. Поставив свою ношу на край кровати, он ловко открыл бутылку и наполнил бокалы. Рубену пришлось смириться с присутствием посторонних.

– Нам есть за что выпить, – объявил он с улыбкой. – Есть кое-что получше нового вина… О Боже, вы только взгляните на этот цвет!

– Нет, давайте сначала выпьем за новое вино, – торопливо предложила Грейс, положив руку поверх его руки.

Ей казалось, что так будет лучше: чудесное рождение их ребенка им предстояло праздновать всю жизнь, а вот победа, одержанная Рубеном, была преходящей по своей природе. Обретя уверенность в своем материнстве, Грейс могла позволить себе проявить великодушие. Пусть он торжествует первым.

– Ты уверена? – шепотом спросил он. – Ведь Ай-Ю уже все знает, не так ли?

Она кивнула. Ай-Ю всегда был осведомлен обо всем.

– Я хочу сначала выпить за новое вино. А потом мы им скажем.

– Хорошо.

Он поцеловал ее в губы, потом повернулся к остальным и поднял бокал.

– Предлагаю выпить за исполнение самых сокровенных желаний!

– За всех нас! – добавила Люсиль, многозначительно улыбнувшись. – За всех нас!

Короткоствольный пистолет. (Здесь и далее прим. пер.)

Рельефно-точечный шрифт, разработанный французским педагогом Луи Брайлем (1809-1852).

Чудом выступающие на теле у исступленно верующих знаки крестных мук Иисуса Христа в виде ран, оставленных гвоздями на ладонях и ступнях, а также следа от копья под сердцем.

Имя Грейс по-английски означает «благодать»

Джеймс Батлер Хикок (1837-1876), по прозвищу Дикий Бык, легендарный американский шериф, необычайно меткий стрелок.

Крупнейшая американская компания по доставке корреспонденция.

Живи сегодняшним днем (лит.).

Что за времена, что за нравы! (лат.). Слова из книги Екклезиаста.

Слова Бенджамина Франклина

Система игры, когда все собранные деньги объединяются в общую сумму, а лошади, на которых делают ставки, определяются жеребьевкой

Сорт виски, изготавливаемого из кукурузы или пшеницы, а не из традиционного ячменя.

Шутливое название высокого стоячего воротничка священника