Эдриан Маршалл - Милый, давай поженимся

Конрад Бердберри проснулся оттого, что его ленивые веки пощекотал игривый солнечный лучик, пробравшийся между неплотно задернутых штор. Не открывая глаз, молодой человек перевернулся на спину, с удовольствием потянулся и, вспомнив завершение вчерашнего вечера, улыбнулся самодовольной улыбкой. Только после этого он открыл глаза и повернулся к спящей Агнесс.

Скомканное одеяло, смятая простыня… и никакой Агнесс.

— Неси! — обиженно позвал он, любуясь пылью, танцующей в столбике солнечного луча. — Ты что, задумала меня бросить?

И тут же услышал ее легкую кошачью поступь. Агнесс вошла в комнату. В руках она держала изящный серебряный поднос с дымящимся кофе и двумя тоненькими тостами, намазанными густым слоем ежевичного джема.

— Ну что ты, милый, — улыбнулась Агнесс одними уголками губ — так умела улыбаться только она. — Как я могу? У меня большие планы на тебя, дорогой…

— Неужели? — улыбнулся Конрад. Он забрал у нее поднос, поставил на тумбочку возле кровати и притянул девушку к себе. — Какие же?

Ее взгляд, такой переменчивый, скользнул по его лицу, пробежал по смятым простыням и снова вернулся к его лицу, чтобы окутать Конрада нежностью.

— Милый, давай поженимся? — воркующим голоском предложила Агнесс.

Конрад притянул ее к себе и поцеловал в полные красивые губы.

— Конечно, любимая… Дату выберешь ты?

— Да, милый. Тринадцатое. Тринадцатое июня. Надеюсь, ты не будешь возражать против тринадцатого? — Агнесс подняла голову и слегка коснулась губами его подбородка.

В такие моменты Конраду начинало казаться, что он и правда в нее влюблен.

— Нет, дорогая. Ты же знаешь, я не суеверный.

Когда Агнесс вышла из спальни, Конрад улегся на середину широкой кровати, подмяв под себя обе подушки, раскинул руки и прошептал:

— Кажется, папочка, ты говорил, что я — неудачник?

Утро Фокси Данкана всегда начиналось с того, что он вставал не с той ноги.

Засыпая, Фокси всякий раз думал, что сегодня встанет с правой, но вставал почему-то с левой. А потом ругал себя на чем свет стоит, потому что из-за этого непременно случалось что-то неприятное. Либо Элиот, его ленивый кот, посещал вместо туалета любимые тапки Фокси; либо чокнутая соседка, живущая этажом ниже, прибегала, чтобы поскандалить. Она заявляла, что у Фокси вчера до двух часов орала музыка, что Фокси вчера топал, как слоны Ганнибала, или еще что-нибудь в том же духе.

Но на этот раз все было хуже. Куда хуже.

Фокси проснулся от звонка в дверь и вскочил, совершенно забыв про правую ногу.

Мисс Хэтти, решил он. Подкравшись к двери, Фокси прижался щекой к запыленному дерматину и заглянул в глазок. Ничего подобного! Там была совсем не мисс Хэтти. Больше того, визит мисс Хэтти теперь показался бы Фокси манной небесной. За дверью, с лицом, раскрасневшимся от подъема по лестнице — в доме опять отключили лифт, — стояла Дебора Туна, квартирная хозяйка.

— Ах ты, гадская плесень! — выругался про себя Фокси.

И надо было мне снова проспать! Может, ну ее, эту рыбу? Пусть себе звонит, а я сделаю вид, что меня нет дома…

Но миссис Туна не унималась. Она звонила с таким упорством, словно точно знала, что Фокси снова проспал и не ушел на работу.

Шепотом извергая свои излюбленные ругательства, Фокси на цыпочках отошел от двери, накинул халат и снова принял заспанный вид.

— Спали, мистер Данкан? — ехидно поинтересовалась миссис Туна, выкатив на него свои рыбьи глаза, полностью соответствующие ее фамилии.

— Ага… — потирая глаза, кивнул Фокси. — Простите, миссис Туна, не слышал вашего звонка…

— Вы работаете, мистер Данкан, не так ли? — Миссис Туна прямо-таки сверлила его своим взглядом — буравчиком.

Сейчас начнется, подумал Фокси.

— Да, миссис Туна…

— Всегда удивлялась, что у вас за работа такая, что вы просыпаетесь так поздно…

— Ну…

— И вам так мало платят…

— Я…

— К тому же еще и задерживают…

— Миссис Туна… — умоляюще посмотрел на нее Фокси.

Этот взгляд обычно сражал всех женщин, от мала до велика. В детстве Фокси тренировался на своей матери. Действовало безотказно. С тех пор все женщины, глядя в честные и наивные глаза Фокси Данкана, начинали чувствовать себя мамочками, которым, что вполне естественно, становилось жалко маленького Фокси.

Но миссис Туна не была и не собиралась становиться матерью. Так что Фокси напрасно старался. Ее взгляд — скорее, пираньи, нежели тунца, — впился в него так, что Фокси уже чувствовал себя съеденным заживо и даже переваренным луженым желудком миссис Туна.

— Да-да, я знаю, что вы хотите мне сказать, мистер Данкан… — Дебора Туна, очевидно устав держать на ногах свое стофунтовое тело, зашла в узенькую прихожую и, угнездившись на табуретке между шкафом и дверью, как сова в дупле, воззрилась на Фокси своими выпуклыми глазами. — Вам снова задержали аванс, и у вас нет денег, чтобы выплатить мне долг и заплатить за следующий месяц. Мистер Данкан, скажите честно, вы думаете, я собираюсь заняться благотворительностью? — Уж этого Фокси точно не думал… — Думаете, я буду до бесконечности прощать вам долги, которые вы, как я поняла, не собираетесь погашать?

— Ну что вы, миссис Туна… — Фокси постарался переключить регулятор своего обаяния на «максимум». — Ничего я такого не думал. Просто, видите ли, у меня сейчас не самое легкое время. Но я обещаю вам, что со следующего месяца…

— Значит, уже со следующего?

— Что со следующего месяца, дорогая миссис Туна, я буду платить вам как исправный… нет, как самый ответственный из квартиросъемщиков.

— И я еще буду гордиться вами? — съязвила миссис Туна.

— Не сомневайтесь в этом. — Фокси едва сдержался, чтобы не сказать миссис Туна «большое извините», и сделал вид, что не расслышал насмешки в ее фразе.

Дебора Туна покачала головой. Если бы предыдущий квартирант хотя бы заикнулся о задержке выплаты, она немедленно попросила бы его собрать манатки. Она слишком любила деньги, чтобы идти кому-либо навстречу. Но Фокси Данкан… Даже ее муж, зная характер жены, удивлялся ее поведению и даже ревновал к этому Мистеру-Прости-Мой-Долг, пока не узнал, что Фокси мог бы быть ровесником их ребенка, если бы ребенок, конечно, существовал…

— Ну что ж, мистер Данкан… Я вам поверю. Но в следующем месяце кредит моего доверия будет исчерпан. И меня перестанут волновать проблемы, из-за которых вы не можете заплатить…

— Миссис Туна, вы — само великодушие… — пробормотал Фокси, делая вид, что на эту отсрочку он даже не рассчитывал. — Я даже не могу подобрать слова, настолько тронут вашим поступком…