Стефани - Солнце полуночи

«Эдвард...» - мысленно позвала меня Элис, и ее голос показался мне чуть смущенным. Это было интересно. Мне казалось, что в мире не осталось вещей, способных смутить эту особу.

«Я решила, что ты тоже имеешь право это видеть!»

Если сама Элис действительно была лишь чуть смущенной, то я был готов покраснеть от увиденного. Глядя на мой ошарашенный вид, Элис звонко рассмеялась.

- Что-то тебе не нравится ни один из предложенных мной вариантов.

- Но я же не виноват, что они у тебя один краше другого.

- Ты еще не все видел!

- Это все равно невозможно...

- А вот это?

Картинка была яркой и светлой: Элис проворно укладывала непослушные локоны Беллы в замысловатую и изящную прическу. Они обе были веселы и счастливы.

А сейчас они сидели в машине, мчавшейся по оживленной магистрали. Белла задорно смеялась, откинувшись на пассажирском кресле.

Примерочная. Пальцы Элис застегивают на шее Беллы колье, и они вместе любуются ее отражением в зеркале...

- Я же говорила, что мы подружимся!

- Элис, я же просил тебя...

- Неужели ты не понимаешь? Эдвард, для меня Белла не просто часть нашей семьи, она — часть моей жизни! И совсем не потому, что вы любите друг друга. У меня никогда не было подруги. Никогда. Да, я легче всех принимаю свою нынешнюю ипостась. И ты знаешь почему! У меня просто никогда и не было другой жизни, кроме этой. Но это не значит, что я никогда ни о чем не жалела. Ты можешь делать, что угодно, но я уже тоже люблю Беллу... и мы подружимся.

Голос Элис, такой радостный и уверенный в начале, становился все тише. Я задумчиво смотрел на сестру, не находя ответа. В гостиной стояла тишина. Никто из них не знал, что именно происходит. Они ждали окончания нашего с Элис разговора.

Эммет, воспользовавшись паузой, выскользнул за двери. Я его понимал: сейчас он был между двух огней. Зная Розали, оставалось только пожелать Эммету удачи.

- Элис...

Она жестом остановила Джаспера, который попытался обнять ее, и отвернулась к окну. В ее мыслях сейчас снова были они с Беллой, но это были не картинки видений — это были ее мечты. Она действительно ждала, пока я разрешу ей приблизиться к Белле. Именно это «разрешу» вызвала у меня самого чувство отвращения. Кем я себя возомнил? На каком основании я решаю, кому можно приближаться к Белле, а кому нет? Если я сам не нахожу в себе сил уйти из ее жизни, если, уцепившись за призрачную надежду, нарушаю давно сложившиеся правила, изменяю собственным принципам, почему я не допускаю даже мысли, что Элис с Беллой могут быть подругами?

- Элис, прости.

Она только кивнула головой, думая о своем.

Все мысли Джаспера сейчас были заняты Элис, а вот Карлайл и Эсме были солидарны... нет, даже не в осуждении моей позиции — в сочувствии ко мне. И это было тяжелее всего.

- Вы еще ждете Беллу в гости? - только и спросил я.

На лице Эсме мгновенно просияла улыбка.

- Конечно!

Я грустно улыбнулся и вышел из дома.

Рассвет уже был близок, но небо над Форксом затянули серые тучи, ревностно охранявшие землю от лучей солнца. Откинувшись в кресле-качалке, я любовался спящей Беллой. Ее спутавшиеся волосы разметались по подушке, и я волновался, что, пока меня не было, ей снилось что-то плохое. Сейчас ее дыхание было ровным и спокойным. Спрятав ладошку под голову, Белла улыбалась во сне.

Я смотрел на нее, а сам не мог забыть сказанного и показанного Элис. Они были такими разными, но они действительно могли подружиться. Может, потому что я это уже видел, но я верил, что это возможно. Если Белла так спокойно смогла понять и принять мою сущность, то что ей мешает так же спокойно принять и понять Элис? Тем более, что она сама не раз проявляла интерес к моей семье и даже восхищалась ею. Она была не похожа ни на кого. И я не переставал ей удивляться.

Я не верил в то, что наша встреча была случайностью. Слишком много нюансов, слишком много всего, выходящего за рамки обыденного, чтобы это можно было списать на совпадения. Казалось, что мы изначально были созданы друг для друга. Может быть. Если бы все это не таило для Беллы смертельную опасность. Но самое страшное — она хотела быть со мной. А я искал в ее любви оправдание своей неспособности уйти из ее жизни. Ведь стоило Белле испугаться, оттолкнуть меня — и она никогда бы больше не услышала обо мне. Да, теперь моя жизнь имела смысл, только пока в ней была Белла. Но она всегда будет со мной, что бы ни случилось, где бы я ни был — она останется в моем сердце. Она и есть мое сердце. Она и есть моя жизнь. А желание быть рядом с ней — не более, чем эгоизм. Рядом с ней я чувствовал себя человеком, я жил, а не существовал. Рядом с ней я снова научился мечтать. Но действительно важным было не это, а то, что Белла должна быть счастлива. Она должна жить нормальной человеческой жизнью.

Но стоило мне представить, что она выберет кого-то другого, как я чуть не взорвался от ревности. Внутри меня бушевала смесь боли и гнева, и она пересиливала все. Она была сильнее жажды в моем горле и, казалось, сильнее любви в моей душе. Я заставил себя сидеть в кресле, вместо того, чтобы сорваться с места, подлететь к кровати и сжать Беллу в объятьях. У меня была тысяча причин поступить именно так, и только одна — здравый смысл — приказывала мне держать себя в руках. Я твердил себе, что могу испугать ее, и сам же парировал свои доводы тем, что только лишь прикоснусь к ее щеке, проведу рукой по волосам, вдохну запах ее кожи... Я сжал подлокотники кресла так сильно, что они, казалось, начали крошиться. Это слегка отрезвило меня.

Белла, не открывая глаз, перевернулась на спину. Ее одеяло практически сползло на пол. Я не выдержал: в одно мгновение я был возле кровати, быстро подхватил одеяло и осторожно укрыл им Беллу, стараясь не касаться холодными пальцами ее кожи. Сейчас, во сне, Белла решала какой-то важный вопрос: ее брови были чуть сдвинуты к переносице и между ними пролегла неглубокая складка, ее губы чуть заметно шевелились, но я не мог разобрать, что она говорит, как ни старался. Но она не казалась печальной или взволнованной — она была именно задумавшейся. Я замер, рассматривая каждую черту ее лица, пытаясь, если не услышать, то хотя бы догадаться, что же ее так озадачило. Ее аромат был предельно ярким, и жажда вновь напомнила о себе. Но я не был опасен для Беллы, я мог контролировать себя, и это меня безумно радовало. Да, я мог контролировать свою жажду, но я едва сдерживался, чтобы не прикоснуться губами к ее коже, провести пальцем по контуру ее губ, вдохнуть восхитительный цветочный запах ее волос. Мое тело отказывалось подчиняться здравому смыслу и возвращаться в кресло.

Это небольшое расстояние, разделявшее кровать и кресло, помогло мне мыслить более трезво. Мне надо было отвлечься, и я сосредоточил свое внимание на звуках вне комнаты. Я слышал, как при каждом порыве ветра в оконное стекло стучатся ветки дерева, как мелкие капли дождя стучат по асфальту. Но, как я ни старался, все мои мысли возвращались к видению Элис, тому самому, что так смутило меня. Я знал, что это невозможно, но не мог не мечтать.