Рут Харрис - Волнующая игра

Проект постепенно совершенствовался. Вход в отель будет с обоих фасадов, а через холл будет пролегать тропический сад как продолжение внешнего сада. Шестиугольный обеденный зал должен быть открыт на все стороны, причем он должен быть расположен на возвышении, чтобы с каждого столика открывался самый лучший вид. Комнаты для гостей должны быть разделены передвижными перегородками, чтобы можно было обеспечивать пространство на случай многолюдных вечеринок и чтобы взрослые могли следить за детьми. Из каждого номера предусматривался выход на пляж. Ни одна пальма, ни одна виноградная лоза, растущие на участке, не должны уничтожаться, поскольку они дают естественную тень в жаркое время дня.

Ныне отель, существовавший только в воображении Питера, уже становился реальностью. И теперь Питер и Рэймонт шли по пляжу мимо секций фундамента, где шла работа.

— Я получил разрешение на ввоз кухонного оборудования, — сказал Александр. Дело заключалось в том, что все это оборудование — морозильники, холодильники, плиты, мойки стоимостью в сто восемьдесят тысяч долларов задерживались правительством Барбадоса до оформления разрешения на ввоз этого оборудования без уплаты таможенных сборов. Такое разрешение было наконец дано, поскольку правительство было очень заинтересовано принять участие в расширяющемся туристском бизнесе в восточном районе Карибского моря.

— А это означает, что оборудование прибывает послезавтра, — сказал Питер.

Александр кивнул. Дорога была не такой уж длинной. Оборудование можно было бы доставить в течение дня. Но в Вест-Индии все функционировало, если функционировало вообще, на местный манер.

— А вот эта бетонная дорожка слишком близка к линии высокого прилива, — заметил Рэймонт.

Питер кивнул, соглашаясь.

— Я скажу, чтобы ее отодвинули подальше, — сказал он.

Дела с некоторыми фирмами и предприятиями Рэймонта шли в данное время не блестяще. В Риме и Милане работники его отелей бастовали; в Соединенных Штатах компания «Рэймонт трэвел» вела переговоры с крупной коммуникационной корпорацией по вопросу о слиянии; в Монтего Бэй отели были заполнены всего лишь на тридцать два процента из-за экономических проблем и расовой напряженности, что порой приводило к межрасовым столкновениям. Туристы обходили стороной этот остров, экономика которого полностью зависела от двух факторов: от денег туристов и от добычи бокситов. Каждая из этих проблем требовала неукоснительного внимания со стороны директоров, юристов, инспекторов и менеджеров, работающих на Рэймонта, и тем не менее сам Рэймонт был полностью поглощен проблемами строительства на Бекуи, как будто больше ничего, кроме этого, не занимало его ум и время. Именно эта способность Рэймона фокусировать все свое внимание и время на какой-то одной из проблем по мере их возникновения и была одним из секретов его успеха. Питер пытался было подражать боссу в стиле работы, но это ему так и не удалось.

Где-то около полудня Александр попросил Питера доставить его в «Франгипани». Как ни странно, Александр при всех его способностях и талантах так и не научился водить автомашину или управлять яхтой. Когда «Рива» входила в гавань, Рэймонт сказал Питеру, что он намерен покинуть Бекуи на какое-то время. У причала в гавани уже стоял заказанный Александром гидросамолет. Питер наблюдал, как самолет после короткого разбега по воде поднялся в воздух, и подумал, что с этого момента остров Бекуи перестал существовать для Александра.

Портовый бар «Кобблстоун» в Кингстоне, столице Сент-Винсента, расположен в комплексе построек, возведенных лет двести назад. Поначалу этот комплекс предназначался для хранения сахарного тростника. Теперь в его полуметровой толщины стенах, прорезанных арками и окруженных затененными дорожками, помещались и сам бар, и магазинчики, и ресторан, и небольшой отель, выходящий окнами на гавань. В гавани стояла на якоре красавица «Бель Эр», на борту которой в данный момент были только капитан и матросы. Александр заглянул в бар, это воплощение английской провинциальной мечты с полумраком английской глубинки. Там он увидел Йена, сидевшего в компании яхтсменов и обсуждавшего местные новости: цены на фрахт на Гренадинах, на паруса, сплетни о происшествиях, о тех нанимателях яхт, с которыми лучше не связываться, поскольку они не только требуют слишком многого, но еще и психи. Александр не зашел в бар. Он пошел по дорожке, ведущей через сад, и вышел к магазинчику, где продавались швейцарские часы, английский фарфор, немецкие фотоаппараты, французский хрусталь. Там он и нашел Джей Джей. Она сидела на скамейке около магазинчика, погруженная в свои думы. Казалось, она была совершенно отрешена от окружающего.

Увидев Александра, Джей Джей не выразила удивления.

— Я боялся потерять вас, — сказал Александр. — Слава Богу, я хотя и с трудом, но нашел вас.

— Все, что вы знаете обо мне, это то, что мне нравятся изумруды, — с улыбкой сказала Джей Джей.

Александр не мог видеть выражения ее глаз. Они были спрятаны за темными очками. Но он знал о ней все, что ему было нужно: что у нее восхитительные груди, что она путешествует с двумя любовниками на роскошной яхте и что она могла бы, при желании, сделать все его фантазии реальностью.

— Я понятия не имел до сегодняшнего утра, что я ищу вас, — сказал Александр, — Беда моя в том, что я всегда знаю, чего хочу, но не знаю, что я чувствую.

— Печально слышать такие слова от человека, который может иметь все, что захочет, — сказала Джей Джей.

— Включая вас?

— Ну, это не так легко, как вам кажется…

Чем более дерзкими были ее слова, тем больше Александр восхищался ею.

— Мне нравится, как вы одеты, — сказал он. Джей Джей была в старомодных белых льняных брючках и в темно-синей рубахе с отложным воротником. На руке ее были плоские золотые мужские часы на ремешке из крокодиловой кожи. Никаких украшений, никакой косметики. Только губы были тронуты помадой цвета абрикоса. Она была очень красива…

— Мне нравится одежда, которая мнется, — сказала Джей Джей, — она становится частью тела и похожа на живые существа. — И вдруг добавила: — Я боюсь вас!

— Почему? — с нежностью в голосе спросил Александр. Нежность в человеке, который действительно может иметь все, что захочет, — это поистине бесценный дар.

— Хотя, пожалуй, не вас лично я боюсь.

Она вдруг подумала о Престоне Каннингхэме. То, что значил для нее Престон, ассоциировалось в ее голове с Александром, все те чувства, которые обуревали ее, когда она была с Престоном, и которые сейчас поднимались в ее сердце с еще большей силой.

— Я боюсь моих чувств по отношению к вам… Я боюсь, что я потеряю над собой всякий контроль…