Линда Ховард - Ложь во спасение

В ряду худших дней ее жизни этот, вероятно, не занял бы первое место, но в тройку призеров попал бы наверняка.

Джей Гренджер весь день сдерживала раздражение, жестко контролируя себя, пока не запульсировало в голове и не зажгло в животе. Даже во время тряской езды в битком набитых автобусах она не позволила самообладанию расколоться. Все это время она заставляла себя оставаться спокойной, несмотря на переполнявшие ее расстройство и гнев, и теперь чувствовала себя так, словно не может ослабить собственные мысленные барьеры. Она просто хотела остаться одна.

Так что девушка терпеливо сносила, когда наступали на ноги, небрежные тычки локтями в ребра и запах плотно стоявших человеческих тел. Дождь начался прямо перед тем, как она вышла из последнего автобуса, мелкий холодный дождь, который заморозил ее до костей к тому моменту, когда она, миновав два квартала, дошла до своего дома. Естественно, она не взяла с собой зонтик: предполагалось, что день будет солнечным, но облака не расходились весь день.

В конце концов она добралась до квартиры, где оказалась в безопасности от любопытных глаз, сочувствия или насмешек. Она в одиночестве, блаженном одиночестве. Вздох облегчения сорвался с губ, когда она начала закрывать дверь; и тут самообладание рухнуло, и она со всей силы хлопнула дверью. Та врезалась в каркас с оглушительным треском, но маленький акт насилия не ослабил напряженность. Мог бы помочь разгром всего офисного здания или удушение Фаррелла Уордлоу, но оба действия пришлось отклонить.

Когда она думала о том, сколько работала в последние пять лет — по четырнадцать-шестнадцать часов в день, приносила работу домой на выходные — ей хотелось кричать. Хотелось швырнуть что-нибудь. Да, ей определенно хотелось задушить Фаррела Уордлоу. Но это не соответствовало бы поведению деловой женщины — элегантного и изысканного руководителя в престижной инвестиционно-банковской фирме. С другой стороны, это полностью соответствовало бы поведению человека, который только что пополнил ряды безработных.

Черт с ними.

Последние пять лет она посвятила работе, безжалостно душила в себе черты, которые не подходили образу. Сначала главным было то, что она нуждалась в работе и деньгах, но Джей была слишком старательная, чтобы делать что-то вполсилы. И скоро она включилась в крысиные бега — постоянная борьба за успех, за новые победы, за крупные и лучшие сделки — и этот мир являлся ее жизнью в течение пяти лет. Сегодня ее оттуда вышибли.

Не то, чтобы она не достигла успехов — достигла. Возможно, слишком больших успехов. Некоторым людям не нравилось иметь с ней дело, потому что она женщина. Понимая это, Джей пыталась быть такой же прямолинейной и агрессивной, как любой мужчина, и заверяла своих клиентов, что будет заботиться о них так же, как это сделал бы представитель сильной половины человечества. В связи с этим она изменила свой лексикон, свой гардероб, никогда не позволяла даже намеку на слезы заблестеть в глазах, никогда не хихикала; узнала, как пить виски, хотя так и не научилась наслаждаться им. Она заплатила за такой жесткий самоконтроль головными болями и постоянным жжением в животе и, тем не менее, вжилась в эту роль, потому что — при всех стрессах — наслаждалась вызовом. Это была захватывающая работа, с соблазном быстрого подъема по служебной лестнице, и в настоящее время она была готова платить за это свою цену.

И вот теперь все закончено в соответствии с приказом Фаррелла Уордлоу. «Он очень сожалеет, но ее стиль просто не совместим с запланированным образом «Уордлоу, Уилсон и Траслер». Он глубоко ценит ее усилия, и так далее, и тому подобное, и, конечно, предоставит ей превосходные рекомендации так же, как и предупреждение об увольнении за две недели, чтобы привести в порядок и передать свои дела». Ничего из сказанного не имело отношения к правде, и она знала это так же, как он. Ее выставили, чтобы освободить место для Дункана Уордлоу, сына Фаррелла, который присоединился к фирме годом раньше, и чья работа всегда оказывалась на втором месте после Джей. Она превзошла сына старшего партнера фирмы, поэтому должна уйти. Вместо ожидаемого продвижения по службе ей вручили уведомление об увольнении.

Она была в такой ярости, что не выразить словами. Конечно, она получила бы наивысшее удовлетворение, уйдя прямо сейчас, предоставив Уордлоу самолично разбираться с ее незаконченными делами, но холодная суровая реальность состояла в том, что она нуждалась в этом двухнедельном заработке. Если она немедленно не найдет такую же высокооплачиваемую работу, то потеряет квартиру.

Она жила в рамках своих средств, но поскольку ее заработок повысился, то повысился и уровень жизни, и у нее остались очень небольшие сбережения. Она, конечно, не ожидала потерять работу, потому что Дункан Уордлоу плохой работник!

Всякий раз, когда Стив терял работу, он только пожимал плечами и смеялся, говоря ей не переживать по этому поводу, он найдет другую. И на самом деле всегда находил. Работа для Стива не была самым важным в жизни; никто не застрахован от ее потери. Джей издала напряженный смешок, открывая пузырек с нейтрализующими кислоту таблетками и вытряхивая две в руку. Стив! Она годами не вспоминала о нем. Единственное, в чем она уверена — что никогда не сможет так, как он, беззаботно отнестись к потере работы. Она хотела точно знать, откуда появятся деньги в следующем месяце; Стив любил азарт. Он нуждался в горячем потоке адреналина больше, чем в ней, и в конце концов их брак закончился.

Но, по крайней мере, Стив никогда не стал бы трепать себе нервы, подумала она, прожевывая меловые таблетки и ожидая, когда ослабнет огонь в животе. Стив двумя пальцами схватил бы приказ Фаррелла Уордлоу и объяснил бы ему, что тот может сделать и с уведомлением, и с двумя неделями, затем вышел бы, насвистывая. Возможно, отношение Стива было безответственным, но он никогда не позволил бы какой-то там работе взять над ним верх.

Ладно, таков характер Стива, но не ее. Он был забавным, но в итоге различия оказались сильней, чем притяжение между ними. Они расстались друзьями, хотя она и чувствовала раздражение. Стив никогда не повзрослеет.

Почему она вспомнила о нем сейчас? Потому что связала потерю работы с его именем? Она начала смеяться, понимая, что сделала именно это. Все еще хихикая, Джей налила воду в стакан и подняла его в шутливом тосте.

— За добрые старые времена, — провозгласила она.

У них было много хороших дней, они смеялись и играли, как двое здоровых молодых животных, каковыми и были, но долго это не продлилось.