Мери Кайе - Тайна Фламинго

В ее мягком голосе прозвучало смущение, и стройная фигура Элис напряглась. Элис заговорила ледяным тоном:

— Леди Эмили считает, что пора найти человека для выполнения секретарской работы и вести учет надоев. До сегодняшнего дня она занималась всем сама, но она стареет и быстро утомляется.

— Но у нее же есть ты и Иден, — возразила миссис Брэндон.

— Я не умею печатать, а Идену никогда не нравилась работа с бумагами.

— Идену не нравится никакая работа, — зазвучал мощный голос Гектора Брэндона. — И нечего на меня так смотреть, Элис. Я знаю твоего мужа с тех пор, как он ходил в коротких штанишках. Если хотите знать мое мнение, жаль, что его бабушка не часто выколачивала из них пыль — с помощью кнута!

Миссис Брэндон нахмурилась и сказала миролюбиво:

— Не обижайся на Гектора, Элис. Он всегда говорит что думает.

— И горжусь этим, — засиял Гектор.

«Почему? — подумала Элис в отчаянии. — Почему некоторые считают своим достоинством говорить то, что у них на уме, даже если эти слова обижают чувства других людей? Если их слова грубы и жестоки?»

— Суровый индивидуализм, — пробормотал мистер Стрэттон.

Он посмотрел на Элис и улыбнулся ей. Она почувствовала, что ее оборонительная враждебность покидает ее. Нервное напряжение несколько спало, и она улыбнулась в ответ, но эта улыбка далась ей с видимым, усилием.

Ей нравился Дру Стрэттон. Он был одним из немногих, с кем она чувствовала себя легко и раскованно. Видимо, потому, что он принимал людей такими, какими они были, и не интересовался их личными делами. Дру был высоким и светловолосым, как и Джилли, но, в отличие от последнего, он очень загорел, а его волосы и брови выцвели на солнце. В его голубых глазах затаилась обманчивая кротость, а если ему и был присущ суровый индивидуализм, то он никогда не принимал форму грубой откровенности. В отличие от Гектора он не считал необходимым быть неряшливым в одежде, чтобы подчеркнуть, что он работал, и работал много, в суровом диком краю.

Джилли заговорил вновь, глотая слова и намеренно громко:

— Я слышал, прошлой ночью у тебя украли скот, Гектор. "Так тебе и надо. Ты должен держать скот за оградой. Сам напрашиваешься на беду, оставляя его на свободе. Такие люди, как ты, играют на руку бандитам. Тебя же предупреждали тысячу раз! Скот бродит повсюду свободно — ты просто приглашаешь воспользоваться им кому не лень.

На большом красном лице Гектора явно обозначились признаки апоплексии, и Мабел мгновенно спасла ситуацию:

— Ты знаешь, мы всегда держали скот поблизости в период чрезвычайного положения. А теперь, когда его отменили, казалось, в этом нет больше смысла. К тому же Дру никогда не запирает свой скот!

— На Дру работают мазаи, — возразил Джилли, — В этом вся разница. Огромная разница! Кому принадлежала долина до прихода белых? Мазаям — вот кому. Если в те дни какой-нибудь кикую осмеливался сунуть нос в их дела, его просто пронзали копьем. Поэтому таких людей, как Дру, оставили в покое во время чрезвычайки. А у тебя более половины слуг кикую. Ты ничуть не лучше Эмили! Не хочешь от них отказаться и не желаешь ничего слушать против них.

— Нет ни одного кикую из наших, кому бы я не могла доверить свою жизнь, — слегка ощетинилась Мабел Брэндон, — Да они работают на нас больше двадцати лет. А Самуэль был у нас еще до рождения Кена!

— Джилли, как ты можешь? — негодующе запротестовала Мабел — Тебе же известно, все произошло во время той ужасной атаки. И в большей степени виновен сам Гас. Он видел, как один бандит пошел на Эмили с ножом в руке, и прыгнул на него в тот момент, когда Эмили выстрелила. С тех пор она резко переменилась.

— Верно, — поддержал Гектор — Он был ее управляющим со времени смерти Кендала, и это ее окончательно сломило. Вы не знали ее прежде, только слышали о ней. А мы знали ее лично. Эта смерть изменила Эм. Не столько сама смерть Гаса, как то, что застрелила его она. Да, это были ужасные события. Той ночью она потеряла двух слуг, их убили бандиты. Зарезали двух ее собак, сожгли половину хижин. Она убила по крайней мере двух нападавших, ранила более трех и сдерживала нападение остальных, пока не подоспела помощь. Это был чертовски смелый поступок.

— «Я вижу кровь на нем…» Шекспир! — засмеялся Джилли. — Ты прав, Гектор. Я не знал ее прежде. Может, не согласился бы на эту работу, если б знал. На нее очень трудно работать. Слишком она все умеет. В этом ее беда. Мне не нравятся женщины, которые все умеют.

Он залпом осушил свой бокал, а Лайза воспользовалась возможностью вернуться к теме, которая ее интересовала больше.

— Элис, расскажи нам о племяннице Эмили. Какая она? Некрасивая, симпатичная, сколько ей лет, что ты о ней знаешь?

— Я не видела ее. Она, должно быть, очень молодая, — кратко ответила Элис.

Ее тон не поощрял дальнейшие расспросы, но Лайза не обратила внимания на тон. Кроме того, она имела несчастье влюбиться в супруга Элис и поэтому ревниво интересовалась всеми женщинами, попадавшими в его окружение, — за единственным исключением жены: ее она считала бесцветной и не принимала в расчет, ведь она явно старше своего красивого супруга и, кроме денег, не обладает никакими достоинствами. Но эта новая девушка, эта Виктория Кэрил! Она будет жить под одной крышей с Иденом, ежедневно с ним встречаться. Она молодая и, наверное, хорошенькая…

— Не понимаю, почему Эмили не могла нанять одну из местных девушек, если ей нужна секретарша? — недовольно проговорила Лайза. — Видит Бог, их здесь полным-полно, а некоторые наверняка умеют печатать.

— Секретарша! Ерунда! — Джилли неуверенно потянулся к столу с напитками и вновь наполнил свой бокал. — Тогда почему вы носите оружие в этой сумке с вязанием? — спросил Джилли. — Вы думаете, мне это неизвестно?

Миссис Брэндон покраснела. На лице появилось выражение отчаяния и стыда, какое бывает у детей, если их обвинят в неблаговидном поступке. Джилли громко рассмеялся.

— Спусти пары, Джил, — мягко заметил Дру — Ты набрался.

— Попал, явно попал. Конечно, я набрался, — признал Джилли с неожиданной прямотой — Вполне понятная вещь в наше время.

— Чего ты боишься, Джилли? — участливо спросил Дру. Алкогольная агрессивность покинула одутловатое лицо

Джилли, и он стал выглядеть старше своих лет.

— Того же, чего боится Эмили. — Его хриплый шепот прозвучал неожиданно устрашающе в веселой комнатке с занавесками.

Он посмотрел на застывшие лица присутствующих, их глаза смотрели беспомощно, а ресницы вздрагивали, как попавшие в западню мотыльки. Его голос окреп во внезапно возникшей тишине:

— Что-то странное происходит на Фламинго , и мне это совсем не нравится. Хотите знать мое мнение? Я думаю, что-то назревает. И что-то нехорошее.