Алина Политова - Снег

Мы остановились у старой многоэтажки. Подъезд с покосившейся дверью. Макс закрыл машину, и мы вошли.

— Может не надо? — Остановилась я. Какое-то нехорошее предчувствие накрыло меня с головой. Хотелось уйти из этого места как можно скорее!

— Максим, оставь все как есть и поехали. Мне не важно все это, честно. Я тебе верю.

— Нет, раз уж мы приехали, давай дойдем до конца. Ты просто постой рядом со мной, я ей все скажу. Тебе не надо ничего говорить даже.

— Нет, — заупрямилась я. Мы уже стояли на лестничном пролете первого этажа. — Я не пойду.

Он снова попытался схватить меня за руку, но я отпрянула.

— Иди сам. Разговаривай с ней, решай свои вопросы. А я подожду в машине.

Он внимательно посмотрел на меня и протянул ключи.

— Ну, как знаешь. Я постараюсь быстро. Рубить.

— Только без… ты сам знаешь чего.

— Ну не издевайся, Саш, — он потрепал меня за подбородок, чмокнул в губы и пошел наверх. Я осталась в подъезде. Что-то толкало меня — выйди, уйди отсюда! Ключи будто раскалились у меня в руке. Нужно было срочно вернуться в машину, но… я стояла и слушала, как Макс позвонил, как открылась дверь, и кто-то радостно защебетал, увлекая его в квартиру. Как захлопнулась дверь…

Я села на ступеньки. Тело странно онемело. В подъезде вдруг резко стало холодно. Я решила, что это мое сознание выкидывает со мной коленца. Вот что значит стресс… от ступенек исходил ледяной жар. Да, наверное, именно так это можно описать. Обжигающий холод… Внутренний голос кричал, что нужно идти в машину! Но мысли о Максе, ревность, тоска… мне было не до внутреннего голоса. Мне снова показалось, что он обманывает меня. Что они сейчас целуются там, у двери с этой… Ириной. Осколки моей рассудительности в беспорядке валялись на дне моего мозга, и склеивать там было уже нечего. Я достала пакетик с кокаином. Быть может забыться хоть на четверть часа — это поможет мне. Смутно я припоминала из фильмов и разговоров в клубе, что нужно засовывать кокаин в нос. Я ногтем зацепила немного порошка и попыталась помазать в носу. Тут же жутко защипало, из глаз брызнули слезы, и я начала чихать. Ну, раз слизистая нужна, то может и во рту сойдет. Я высыпала чуть-чуть порошка на ладонь. Голова уже и так кружилась, наверное, то что в носу — подействовало, правда, кайфа никакого не было. Я лизнула с ладони и заставила себя проглотить жуткую эту горечь. Надо же, никогда не слышала, что кокаин горький. Как противно… голову стиснуло железным обручем. Мне вдруг стало страшно. ПАНИЧЕСКИ СТРАШНО!!! Наверное, именно из-за страха я начала задыхаться. Пыталась вдохнуть, но легкие будто склеились и никак не хотели расправляться. Захотела крикнуть, но как крикнуть, если нет воздуха… вместо крика получился хрип. Такой чужой… я начала корчиться, пытаясь ухватить кислород, краем угасающего сознания слышала хруст ломающихся об цемент ногтей, чудовищная судорога вынула мое тело, и когда мне показалось, что все, дальше уже некуда, милосердная тьма втянула меня в себя…

Милосердная тьма опускалась на город. И на странный этот снег на пороге лета. Как долго я стояла так, уставившись на зеленое сукно, уставившись в свои воспоминания… Быть может минуту? Или час?

Руки затекли. Слезы уже успели высохнуть.

Я повернулась к Максиму. На фоне потемневшего окна угадывался лишь его силуэт. Но я знала, что глаза его устремлены на меня.

— Ты не убивал меня. — Сказала я.

По залу вдруг забегали какие-то блики. Я в страхе повернулась к двери и увидела человека с длинной свечой в руке. На секунду мне показалось, что это вернулся кто-то из тех страшных садистов, но голос доктора тут же успокоил меня.

— Он не убивал тебя, — сказал он. Подошел к столу и поставил свечу на середину бильярдного поля. По стенам забегали тени. Я удивленно смотрела на свечу — даже не знала, что они бывают такие огромные.

— К месту, где кто-то умер, следует относиться с уважением, — произнес доктор, заметив мой взгляд. — Раньше, на этом самом месте, где сейчас стол, были ступеньки. Ты помнишь их, Александра? Ты не боишься этого места, ты можешь подойти сюда, а Максим — нет. Смерть не принесла в его сердце покой. Он умер, думая, что убил тебя. Как это страшно… — Доктор вздохнул. В неровном свете свечи он показался мне каким-то старым демоном.

— А кто вы? — Спросила я.

— Ты узнаешь… со временем. Если все сложится, как надо. Я смотрю, тебя не сильно шокировала весть о твоей смерти, дитя мое?

— Я не знаю… я все вспомнила. И от этого легче. Неизвестность была страшнее. Но что же дальше? Почему мы здесь? Если умерли…

— Еще не все решено. — Доктор вздохнул еще печальнее. — Даже небеса плачут, когда погибают юные. Даже небеса плачут… Максим, подойди сюда. Подойди к этому месту. Смерть священна, усмири свою душу. Самые священные места на земле для человека — это место где он родился, и где он умер. Не храмы, не всякие там места поклонения фетишистов. Нет. Только две точки на земле — место начала и место конца. Два твоих личных храма. Подойди сюда и отдай дать уважения этому месту.

Мы посмотрели на Максима. Я протянула ему руку.

— Я не могу, — с усилием пробормотал он и закрыл лицо руками.

— Душа самоубийцы не найдет покоя. Ни там, ни здесь. Это самый тяжкий крест, — покачал головой доктор.

— Самоубийцы? — Переспросила я.

— Ты так и не поняла? Он умер рядом с тобой. Когда нашел тебя на лестнице, он попробовал порошок и понял, что это не кокаин, а что-то другое. Понял, что это убило тебя. Должно быть, что-то переключилось в его голове, и вместо того, чтобы помочь тебе, попытаться вызвать скорую или отвезти тебя в больницу, он сам проглотил порошок. Его отец накануне просил его перестать принимать наркотики, потому что его могут отравить. У отца были проблемы с конкурентами. Но Максим решил, что отец хочет запугать его, чтобы отвадить от наркотиков. Когда увидел тебя, он сразу все понял. И подумал, что ты уже мертва.

— Потому что ее глаза были открыты! — В отчаянии крикнул Максим. — Я знал, что человек не может быть без сознания, если открыты глаза!

— Это не так, — покачал головой доктор. — Ты ошибся.

— Ошибся…

— Да. Это не всегда значит, что человек мертв.

— Она… была жива?!

— Теперь это не важно, верно?

— Не важно?! — Закричал Максим. — Да ведь… получается, что я убил ее ДВАЖДЫ! Дал эту отраву, а потом не помог ей… Да почему я не сдох уже сразу, а? Почему я все еще здесь?! — Максим с яростью двинул кулаком по окну, и стекло брызнуло сверкающими осколками во все стороны.

— Просто дайте мне покоя, — застонал он, съезжая на пол, прижимая к груди окровавленную руку. — Дайте мне мой ад и оставьте меня!

Я смотрела на Макса, но на самом деле меня больше занимало нечто, происходящее в пространстве. Воздух вокруг меня будто стал вязким. Это было не видно, но я чувствовала какое-то странное кисельное движение. Это тревожило… я бросила взгляд на доктора. Кажется, он тоже прислушивался к пространству.