Татьяна Корсакова - Ведьмин клад

Музей оказался питерский, и ждать ответ на свой запрос Насте пришлось едва ли не два месяца. Зато ответ был утвердительный. Оставалось только слетать в Питер и попробовать либо выкупить сборник, либо добиться разрешения на копирование страницы номер шестьдесят семь.

Настя уже начала планировать свой отпуск, чтобы не только решить вопрос с картой, но и провести в Питере несколько дней в свое удовольствие, когда одним погожим июльским деньком на афишном столбе в пяти метрах от клуба обнаружила плакат со своим фото в стиле «ню». Это могло означать две вещи: во-первых, Ялаев не сдержал слова и не очистил карту памяти, а во-вторых, он в городе…

Насте бы затаиться, переждать эту чертову выставку и не высовываться, а она, дура, поперлась к галерее. Наверное, бес попутал, захотелось увидеть своими глазами обманщика и мерзавца, лауреата бесчисленных премий и конкурсов Егора Ялаева.

Конечно, кое-какие меры предосторожности Настя приняла: к галерее подошла уже почти перед самым закрытием, внутрь заходить не стала, осталась снаружи. А что, нормальный маневр – снаружи темно, и значит, она незаметна, зато все, что происходит внутри, видно как на ладони. И этого негодяя тоже…

Кто же думал, что свет фар подъехавшей к галерее машины порушит все ее планы? Кто ж думал, что Егор ее заметит, и не просто заметит, а еще и узнает. Кто же думал, что он бросится за ней вдогонку?..

Действовать нужно было быстро. Простите, гости дорогие!

Егор метнулся к выходу, но к тому моменту, когда он оказался на улице, девчонки там уже не было. Ничего удивительного, она же не дура, чтобы дожидаться, пока он ухватит ее за шкирку…

Вот черт! Как обидно!

А может, примерещилось? Перелет из Штатов, выставка эта, хронический недосып, да и что душой кривить, Наташку-Настасью он так и не забыл, вспоминал очень часто. А как тут забудешь, когда вон ее портреты по всему городу развешаны? Говорил же Померанцу, чтобы в качестве заманухи брал фото медведя. Да кто ж его послушал? «Ялаев, медвежья морда – это слишком избито, а вот легкая эротика – самое то».

Ладно, может, и в самом деле почудилось? А девица та на Наталью не очень-то и похожа…

Померанец позвонил на следующий день ближе к вечеру.

– Ну, готов? – спросил он, не здороваясь.

– К чему? – Егор часа четыре кряду просидел за компьютером, обрабатывая один очень перспективный снимок, и сейчас соображал не слишком хорошо.

– У нас же встреча в ночном клубе! Забыл?

Горел бы он гаром, этот ночной клуб! Но Померанца не переделаешь, реклама – двигатель прогресса! Можно подумать, Егору нужна реклама в этом медвежьем углу…

– Забыл, – друг правильно расценил его молчание. – Значит так, на сборы тебе ровно час, я за тобой заеду. – В трубке послышались гудки отбоя. Егор чертыхнулся.

Клуб не понравился ему с первого взгляда: слишком вычурно, слишком помпезно, слишком оскорбительно для его чувства прекрасного. Внутри было немногим лучше, оставалась робкая надежда на качественный сервис.

А вот ресторан оказался неплохим: уютным и в некоторой степени даже камерным. Хрустящие скатерти, живая музыка, зажженные свечи. Свечи Померанец, кстати, сразу задул.

– Ты чего? – удивился Егор.

– У нас же с тобой не романтический вечер, – усмехнулся приятель. – У нас мальчишник.

– Что-то я не вижу здесь стриптизерш и шеста, – Егор огляделся.

– Чего нет, того нет. Заведение, понимаешь ли, респектабельное, блюдущее свое доброе имя.

– Прям красна девица, а не ночной клуб.

– Зато кухня здесь вполне приличная, – сказал Померанец и углубился в изучение меню.

– Как станок? – Егор не без интереса проводил взглядом стройную брюнетку в элегантном черном платье.

– А, хана станку! – Друг обреченно махнул рукой. – Станку хана, и заказам хана.

Брюнетка остановилась у дальнего столика, за которым отдыхала шумная компания, но присаживаться за столик не стала, просто сказала что-то вполголоса, из чего Егор сделал вывод, что она скорее всего не посетительница, а сотрудница.

– С меня заказчик живьем шкуру снимет, – продолжал бубнить Померанец. – Снимет и на ремни порежет.

Брюнетка тем временем развернулась к ним лицом, направилась к выходу из зала. У Егора перехватило дыхание. Она! Точно она – Наталья! Значит, не примерещилось…

– Я сейчас, – он поспешно встал из-за стола, бросился вслед за девушкой.

Несмотря на высоченные шпильки, двигалась она достаточно быстро, Егор едва не упустил ее из виду, но сегодняшним вечером удача, похоже, была на его стороне, и конечный пункт прибытия он вычислил безошибочно. На массивной дубовой двери висела золоченая табличка с надписью «Администратор». «Наталья» скрылась именно за этой дверью. Егор отдышался, деликатно постучал.

– Открыто, – послышалось из-за двери.

Ну, если открыто, то грех не войти…

Она узнала его с первого взгляда, вздрогнула, отступила на шаг.

– Ну здравствуй, Лисичка-сестричка! Или Наталья? А может, лучше Настасья? – Егор недобро улыбнулся, закрыл дверь на ключ. – Ну, так как тебя зовут на самом деле?

– Настя, – она с обреченностью приговоренного к смертной казни следила за его манипуляциями с замком. – Что тебе нужно?

– Да так, пришел поболтать со старой знакомой, вспомнить былое.

Она нервно дернула плечом.

– Что, про былое не хочется? – удивился Егор. – А я думал, ты обрадуешься, сама расскажешь, как оно было в скиту.

– Ты ничего не знаешь. – Ее голос упал до хриплого шепота.

– Так ты мне расскажи! – Егор подошел к Наталье-Настасье вплотную, перекрывая возможные пути к отступлению. – Расскажи, как со своими дружками-отморозками бабушек богомольных убивала, как старосту бирюковского паяльником пытала, а потом горло перерезала.

– Что?! – Зеленые глаза испуганно расширились. – Я не понимаю…

– А тут и понимать нечего! – Егору вдруг захотелось ее ударить.

– Это какая-то ошибка! – Она вцепилась ему в руку, заглянула в лицо. – Я никого не убивала, клянусь!

– Сама, может, и не убивала. За тебя это дружки твои сделали, – Егор брезгливо поморщился. – Это ж ты их на скит навела, а потом кинула…

– Все было не так!

– А как?!

Не надо было ее слушать, надо было взять эту лживую дрянь за шкирку и сдать в ближайшее отделение милиции. Пусть бы компетентные органы сами разбирались, кто прав, а кто виноват, но Егор дал слабину.

– Может, присядем? – предложила она и робко улыбнулась. Еще и улыбается, зараза…

– Садись. – Он кивнул на кресло, сам пристроился на краешке стола, так, чтобы у этой аферистки и мысли не возникло сбежать. – Слушаю тебя очень внимательно.

– Это долгий разговор.

– А я никуда не спешу.

– Его в самом деле убили? – вдруг спросила она.