Линда Ховард - Рискуя и любя

Ронсар беспокойно расхаживал по кабинету. Он не очень-то любил доверять важные дела своим людям. Ему удалось просчитать ходы Темпла — по крайней мере он не стал его недооценивать. Гости его разъехались, и оставаться на вилле не имело смысла.

Зазвонил телефон. Ему доложили, что «рено» обнаружили в Балансе, но о Темпле и мадам Джемисон не было никаких вестей. Номерные таблички с «рено» поменяли с номерами «вольво», но «вольво» никто не угонял.

— А какие еще машины были угнаны за последние сутки?

— За километр от «рено» угнали «пежо». Угнали и «фиат», но чуть подальше. Поступило заявление от владельца угнанного «мерседеса», но хозяин был за городом и не знает точно, когда угнали автомобиль.

Скорее всего это «пежо», подумал Ронсар. Он находился ближе всего. И все же… возможно, именно на это и рассчитывает Темпл.

— Разыщите «мерседес»и «фиат», — сказал он. — Я подлечу на вертолете часа два спустя. Постарайтесь найти эти два автомобиля.

— Да, сэр, — последовал короткий ответ.

Они въехали в Ниццу около полудня. Ниема так устала, что с трудом соображала, однако тело ее продолжало двигаться машинально. На пристани их встретил человек в моторной лодке, который должен был отвезти их на яхту, стоявшую на якоре в гавани. «Должно быть, это сотрудник ЦРУ», — подумала Ниема. Американец не задавал никаких вопросов — провел лодку мимо портовых громад и причалил к сверкающему белому кораблю.

Как ни устала Ниема, она не могла скрыть изумления и во все глаза уставилась на огромную яхту, утыканную антеннами. Когда Джон упоминал о яхте, ей представлялась лодка длиной двадцать пять — тридцать футов с крошечным камбузом, узкой палубой и койками в тесной каюте. Но то, что явилось ее взору, никак не вписывалось в этот образ.

Джон переговорил с их сопровождающим, давая ему указания относительно «фиата». Автомобиль надо немедленно спрятать. Кроме того, он дал и другие инструкции.

— Держите нас под наблюдением. Не позволяйте никому приближаться к яхте.

— Будет сделано.

Джон обернулся к Ниеме:

— Ты сможешь подняться на борт по трапу?

— А если да, то мне предоставят ванну и постель?

— Непременно.

— Тогда я смогу подняться по трапу. — И она претворила слово в дело, из последних сил вскарабкавшись на палубу. Джон вслед за ней проделал то же самое с такой легкостью, словно он всласть выспался и отдохнул. Выглядел он ужасно, но она не заметила на его лице ни следа усталости.

Джон открыл дверь на палубе и впустил ее внутрь яхты Изнутри яхта показалась Ниеме гораздо просторнее и роскошнее. Они находились в центральной части в огромном салоне, отделанном золотистым деревом и обставленном темно-голубой мебелью. Далее начинался камбуз. Джон провел ее мимо камбуза в узкий коридор, или как там его называют на корабле. Если кухня — это камбуз, спальня — каюта, то и коридор должен называться как-то по-особому.

— Это ванная, — сказал он, отпирая дверь. — Здесь все, что тебе может понадобиться. Когда закончишь, располагайся в одной из этих кают. — Он указал на две двери в коридоре.

— А где будешь ты?

— В офисе. Подключусь к спутниковой связи и перешлю файлы. На яхте две ванные, так что спокойно приводи себя в порядок и не торопись.

Торопиться? Да он, должно быть, смеется.

Ванная была обставлена с такой же роскошью, как и все помещения на яхте. Шкафчики встроены в стены для экономии пространства, стеклянная кабинка душевой, позолоченная сантехника. На стене за дверью висит белоснежный махровый халат, а сверкающий пол покрывает коврик с густым длинным ворсом.

Она просмотрела содержимое шкафчиков и нашла все необходимое, как и предсказывал Джон: мыло, шампунь, кондиционер, зубную пасту, новенькую зубную щетку, увлажняющий крем. В другом шкафчике лежали фен и набор щеток и расчесок.

Ниема так устала, что думала только о том, как бы плюхнуться в постель и проспать остаток дня. Они в безопасности, задание выполнено. Она сделала все, что должна была сделать.

Ей следует чувствовать удовлетворение от выполненной миссии или по меньшей мере облегчение. Но глухая боль, зародившаяся в ее сердце, распространилась по всему телу. Все кончено. Кончено. Джон. Задание. Все.

— Я не могу дать ему уйти, — прошептала Ниема, в отчаянии уронив голову на руки. Она любит его слишком сильно. В течение нескольких недель она пыталась побороть в себе эту страсть; любить такого человека непросто. Она уже любила одного героя, и потеря Далласа чуть не сломала ее. Теперь она рискует даже большим, но отступать некуда.

У их отношений нет будущего. Джон — волк-одиночка. Они работали вместе, как одна команда, но только в рамках этого задания. Такое вряд ли еще повторится. Ему приходится ограничивать общение с людьми, которые знают, кто он на самом деле. Она до сих пор никак не могла понять, почему попала в число этих избранных, что бы он там ни говорил насчет того, что настоящее имя случайно вырвалось у него, когда он ее увидел. Джон Медина никогда не идет на поводу у случайностей: все, что бы он ни делал, имеет определенную цель.

Итак, почему он открыл ей свое настоящее имя? Она для него никто, технический персонал со способностями к электронике. Он вполне мог представиться ей как Такер или придумать какое-нибудь другое имя; наверняка у него имеется целый список вариантов на каждый случай. Зачем ей знать правду?

Нет, она сойдет с ума, если будет продолжать думать о нем, о том, что он сделал и почему. Ни одна нормальная женщина не влюбится в него, но если она что и поняла после всех событий последних недель, так это то, что ее вряд ли можно назвать нормальной. Опасность и риск для нее как наркотик. Целых пять лет она пыталась бороться с самой собой в наказание за смерть Далласа; пыталась устроить свою жизнь, как все. А теперь у нее не остаюсь никаких иллюзий на этот счет. Джону стоит только войти в дверь и поманить ее пальцем, и она отправится за ним хоть на край света.

И это ее злило. Она перед ним беззащитна. Если бы он проявил какую-то слабость, у нее появилась бы надежда. Она ему нравится, понятное дело; когда они целовались, его реакция была несомненной и однозначной. Он наверняка воспользовался ситуацией в офисе Ронсара. Но физическое влечение у мужчины возникает почти машинально, и ей не стоит обольщаться на этот счет. Мужчины, как он сам справедливо заметил, простейшие создания. Все, что им нужно, — это живое теплое тело. И ее тело удовлетворяет этим требованиям.

Она могла бы весь день просидеть в ванной, размышляя надо всем этим в тщетной попытке найти выход из лабиринта, но ответ все равно будет один: у них с Джоном нет и не может быть будущего. Он такой, какой есть. Его жизнь покрыта мраком и ежесекундно рискует оборваться. Он не принадлежит себе. Но она любит его и за это: ведь немногие способны принести в жертву свою жизнь.