Кей Хупер - Вещие сны

Ничто не предвещало столь сокрушительного эффекта. Ну небольшое пятно на дороге — только и всего. Может быть, лужица масла накапала. Видно, какая-то машина притормозила на этом месте непонятно зачем, разве что из-за этой самой неисправности. Здесь не было ни тротуара, ни перекрестка, ни даже просто широкой обочины — взгляд не на чем остановить. Джоанна ехала совершенно спокойно. Ее старенький «Форд», только что совершенно подвластный ей, плавно несся по отличному шоссе и вдруг через мгновение бешено закрутился на месте.

Джоанну мотало во все стороны, как тряпичную куклу. Изо всех сил вцепившись в руль, она тщетно пыталась выровнять машину. Но автомобиль вертело с такой бешеной скоростью, что Джоанна была абсолютно беспомощна. Казалось, теперь это будет длиться вечно — вечно летняя зелень пейзажа будет бешено крутиться вокруг нее, и мучительный визг шин по разогретой мостовой будет вечно стоять в ушах. Вокруг скрипели тормозами и оглушительно сигналили другие машины, довершая чудовищную вакханалию звуков.

«Форд» вынесло на обочину, заросшую кустами и невысокими деревьями. Безумная карусель несколько замедлила свое смертельное вращение, но тут днище автомобиля за что-то зацепилось, раздался немыслимый скрежет, и новая серия ударов обрушилась на несчастную машину и ее владелицу, в ужасе закрывшую глаза. «Форд» подбросило в последний раз, он встал дыбом, угрожающе качнулся и наконец застыл.

В эту минуту Джоанна имела возможность полностью прочувствовать смысл стершегося до банальности выражения «глухое молчание» — она не слышала ничего, кроме биения собственного сердца. Затем, словно кто-то опустил звуконепроницаемое стекло, в сознание просочились крики людей и пронзительные автомобильные гудки. Осторожно открыв глаза, Джоанна моргнула, стряхивая с ресниц слезы. Ужас пережитого еще не был осознан ею. Зрелище, открывшееся перед ней, как будто явилось из ночного кошмара. Лобовое противоударное стекло исчезло, вместо него зияла не прикрытая ничем пустота. Джоанна медленно обвела взглядом открывшуюся картину и увидела смятый в гармошку капот с непонятно как уцелевшими фарами, направленными прямо в небо. Дальнюю дверцу вдавило внутрь — можно было безо всяких усилий, не наклоняясь вправо, положить на нее локоть. Дверца водителя, как ни странно, осталась неповрежденной. Задняя часть машины тоже была расплющена. Джоанна оказалась заточена в тесной коробке искореженного металла. Картина аварии вставала перед ней с ужасающей ясностью.

Она с усилием оторвала руки от руля и подняла их на уровень глаз, осторожно, один за другим, сгибая и разгибая пальцы, — и убедилась, что все десять целы и работают. К груде металла, в которую превратилась ее машина, приближались люди, голоса становились слышнее, но все равно состояние какой-то заторможенности не покидало ее. Джоанна слегка приподнялась, ожидая боли от ушибов или ран, но ничего подобного не ощутила. Ощупала ноги, убедилась, что они не повреждены, поправила задравшуюся юбку. Ни одной царапины — это не укладывалось в голове.

Джоанна не была религиозна, но, сидя сейчас в искореженной до неузнаваемости машине, оставаясь при этом живой и невредимой, невольно подумала: «Наверное, что-то или кто-то хранит меня».

— Леди, вы в порядке?

Она увидела через выбитое окно обеспокоенное лицо незнакомца и услышала собственный неуверенный смешок, а потом и ответ:

— Да. Можете в это поверить? — Ощущение нереальности происходящего не оставляло ее.

— Нет, — произнес он, и его губы тронула улыбка. — На вашу машину просто страшно смотреть, а вы, похоже, даже не ушиблись. Это, должно быть, самый счастливый день в вашей жизни.

— И не говорите. — Приподнявшись, она добавила:

— Но здесь особо не развернешься, я не могу дотянуться до ручки дверцы. Откройте ее, пожалуйста.

Незнакомец, мужчина средних лет с мощными от тяжелой физической работы плечами, подергал дверцу.

— Ничего не выйдет. Сама-то дверца цела, но ее сдавило и спереди и сзади, заклинило намертво. Сейчас подъедет аварийная бригада, они сделают все, что нужно. «Скорую помощь» тоже вызвали — врач вам сейчас не помешает.

Отдаленный вой сирен становился все громче. Она с тревогой сказала:

— У меня полный бак газа. Вам не кажется…

— Ничего не чувствую. — Он принюхался и вполне уверенно добавил:

— Я, знаете ли, большую часть жизни проработал в гаражах. Не волнуйтесь. Кстати, меня зовут Джим. Джим Смит, хотите верьте, хотите нет.

— В такой день поверишь во что угодно. Джоанна. Рада познакомиться, Джим.

Он кивнул.

— Я тоже, Джоанна. Вы действительно в порядке? Нигде не болит?

— Абсолютно. — Она посмотрела поверх его плеча; машины сзади притормаживали и сворачивали к обочине. Увидев, как далеко ее отнесло, она начала понемногу осознавать случившееся. — Боже мой. Я ведь чуть не погибла, да?

Джим оглянулся, бегло оценил широкую полосу изломанных кустов и взрытой земли, посмотрел на Джоанну и ответил:

— Я же сказал: это, должно быть, самый счастливый день в вашей жизни.

Джоанна еще взглянула на разбитую машину и содрогнулась от мгновенно охватившего ее ужаса. Боже, оказаться так близко от смерти…

Не прошло и пяти минут, как прибыли аварийная бригада и «Скорая помощь». Все радостно удивлялись, что она невредима, просто чудо какое-то! Чтобы не мешать рабочим, занимающимся освобождением Джоанны из железного плена, Джим отошел и присоединился к толпе зевак, собравшейся у обочины. Оглянувшись, Джоанна поняла, что оказалась в центре внимания.

— Я всегда мечтала стать звездой, — негромко пробормотала она, чтобы скрыть замешательство.

Врач «Скорой помощи», подвижная женщина примерно одних с ней лет, на нагрудной именной карточке которой значилось «Е. Мэллори», услышала и засмеялась в ответ.

— Уже разнесся слух, что вы в такой жуткой аварии не получили ни царапины. Так что не удивляйтесь, если в скором времени здесь окажутся журналисты.

Джоанна хотела отшутиться, но не успела раскрыть и рта, как мир и покой этой минуты взорвались внезапно и страшно. Раздался звук, похожий на пушечный выстрел, десятки голосов закричали: «Назад!» — и прямо с неба на нее упало что-то похожее на черную толстую змею с огненной головой. Ее тряхнуло с такой силой, как если бы поезд сошел с рельсов, и все погрузилось во тьму.

Время остановилось. Джоанна исчезла, растворилась где-то в пространстве, между раем и адом. Она невесомо парила в ласкающем безмолвии и мраке, словно бы чего-то ожидая. Вот-вот ей должно было открыться что-то важное. Но это важное, пытаясь пробиться к ней, все ускользало, не достигая ее сознания, и оставалось неузнанным. Абсолютное безмолвие длилось, но мрак потихоньку начал рассеиваться, и ее как бы слегка потянуло куда-то в сторону — или ей показалось? — но почти сразу отпустило, и она опять свободно парила во вновь сгустившейся темноте, со странным чувством, что она не одна. Ей почудилось слабое прикосновение, будто тополиный пух, кружась, задел ее на лету.