Тара Янцзен - Безумно горячий

– Именно об этом я и говорю. У нас нет ничего. Ничего, кроме кучи костей динозавров и гипсовой пыли.

Был один фокус, помогавший казаться невидимым – именно его сейчас проворачивал Хокинс. Не двигался, не дышал, но вслушивался из последних сил, при этом смотря в другую сторону, словно внимание его было сосредоточено на чем-то другом.

– Если русские облажались во время перевозки – это их проблемы. Тупые русские. Я отдам Чикаго, что у нас есть, и получу с этого жирный кусок, который заслужил.

– Да нас просто всех прибьют, – тихо прорычал Луи. – Кости пропали на две недели. Ты что, Ропер, думаешь, Йонгер до них не добрался? Что он не нашел…

Луи заткнулся и взглянул на Хокинса. Резким движением головы приказал ему отойти.

Хокинс послушался, направившись к бильярдному столу, но не спуская глаз с Ропера и Луи.

Русские и Чикаго. Черт. Ропер был лишь посредником в этой сделке.

Около стола Хокинс повернулся боком, умудряясь слышать почти все.

– Чикагский босс поставил тебя сюда не для того, чтобы ты делал такие ошибки, – рычал Луи. – Тебе нужно было лишь курировать сделку, Ропер, простейшую сделку. Чикагские боссы послали тебе пентагоновские пушки, а русские – оплату. Тебе нужно было только собрать это в Денвере. Русские получили бы свои навороченные пушки для продажи своим ближневосточным друзьям, а чикагцы бы разбогатели. Но ты все похерил, идиот. Похерил!

Ропер смерил Луи убийственным взглядом.

– Да пошел ты, – сказал он, не потрудившись даже понизить голос. – Мне надоело быть посредником. Мне наплевать, кто из них кому должен. – Его подбородок постепенно начал белеть, а настроение переходить в режим «ярость». Хокинс видел такое уже не раз, и определенно не жаждал снова стать тому свидетелем. Люди погибали, когда Ропер впадал в ярость.

Луи наклонился вперед и прошептал что-то Роперу на ухо, тот покраснел.

– Да, – согласился Ропер со сказанным Луи. Казалось, он чуть успокоился. – Да, ты действительно умный парень, Луи, правда, умный. Вероятно, именно так все и произойдет. – Одним ужасающим яростным движением он вскочил на ноги и ударил, погружая нож по самую рукоятку в живот Луи. – Действительно умный и действительно мертвый.

Луи издал удушливый всхлип, полый муки, пытаясь ухватиться за нож, но Ропер не позволил ему. Он еще глубже ввернул лезвие, и Луи упал на колени. Ропер склонился над ним, не выпуская оружие из рук.

«Срань Господня!» – подумал Хокинс, инстинктивно отступая назад.

– Никогда не угрожай мне, Луи. Никогда. – Ропер взглянул на двоих мужчин, наблюдавших за ним, и кивком указал на бар. Прежде чем Винс Бренсон и Гуннар Линберг поняли, что грядет, люди Ропера подняли пушки и выстрелили в чикагцев – идеальное попадание в цель.

Твою мать. С бешено колотящимся сердцем Хокинс оглядел комнату. Все люди, находившиеся в «Джек О`Найнс» замерли на своих местах. Никто не думал, что на повестке дня тройное убийство.

Выдохнув, Хокинс попытался успокоить сердце, рвущееся из груди, и сказал себе, что, возможно, пришло время искать себе другую работу. Эта – полный отстой, глобальных размеров.

– Дэнни, Брэд, собирайте команды. Вы идете со мной, – позвал Ропер. – Мне нужно кое-где остановиться. – Остальные. Уберите этот бардак и валите в укрытие.

Уголком глаза Хокинс заметил, как четверо мужчин склонились над Бренсоном и Линбергом и потащили тела к задней двери.

– Кристо, – сказал Ропер.

Мать твою.

– Jefe. – Он медленно пошел вперед.

– Иди и приведи мне этого недоноска Йонгера. Проверь те места, где его видели, и притащи его в ангар «Аватрикс» в старом аэропорту Стейплтон. Встретимся там. Если вор он, я превращу его в вяленое мясо. Если не найдешь его, я превращу тебя в вяленое мясо.

Отлично. Именно такие стимулы к действию они с Куином и любили – гребаные угрозы а-ля вяленое мясо.

Реган часто бывала в музее по ночам: помогала принимать фандрайзеров, следила за проведением ежегодного Динозаврового съезда и просто работала допоздна, чтобы закончить дела или подготовить хрупкий экспонат к перевозке или выставке. Но она не нервничала. Никогда. До сегодняшней ночи.

Ее руки дрожали, пока она вставляла ключ в замочную скважину лабораторной двери. Та же проблема возникла с введением кода на входной двери – после ее второй неудачной попытки Уилсон взял это в свои руки и провел их вовнутрь.

Забрать Бэтти со Стил Стрит ей было легче. Джонни скептическим отнесся к мысли о том, чтобы помочь им, но, учитывая, что он был наполовину сонный, двум настойчивым взрослым, привыкшим командовать, не составило труда настоять на своем.

Открыв наконец дверь, она щелкнула по выключателям, и лаборатория наполнилась светом. Последнюю пару недель она работала в застекленном помещении, вдоль стены которого выстраивались посетители, чтобы понаблюдать за вскрытием окаменелостей. Она сама и все сотрудники музея старались удостовериться, что выставленный на обозрение процесс работы хорошо понятен зрителям – но черт ее дери, если она знала, как можно было бы охарактеризовать то, что сейчас занимало самую середину ее рабочего стола. «С определенной вероятностью, гнездо Тарбозавра, которое украл мой дед у человека, который украл его у преступника, который украл его у кого-то, кто набил гипсовую обертку алмазами, но, пожалуйста, не нужно звонить в полицию». Звучало несколько многословно.

Господи, что если это, и правда, гнездо Тарбозавра? Что если оно действительно напичкано алмазами?

– Ну да. Там, где я его оставил. – Довольно захихикав, Уилсон отправился к столу, на котором подобно скале возвышалась окаменелость. Глыба камня и гипса, состоящая, если повезет, также из окаменелой яичной скорлупы и окаменелых костей, была трех футов в ширину и четырех в длину. В одно и то же время она представляла собой и большую опасность, и манящий соблазн.

Но Реган поняла, что колеблется. Ей вдруг пришло в голову, что отпечатки пальцев на этой штуке могут быть не в ее интересах. Но, с другой стороны, она ничего не крала – она возвращала. Маловероятно, чтобы Стил Стрит стала выдвигать обвинения против Уилсона, учитывая то нелегкое положение, в которое попали невольные участники этой истории.

Каким-то образом успокоенная этой логикой, она позволила возбуждению просочиться внутрь, и когда это произошло, почувствовала, как в предвкушении пальцы начало покалывать. Насколько ей было известно, это – первое обнаруженное гнездо хищника Мелового периода. И уж конечно, первое, с которым ей доведется поработать.

Уилсон вызвался снять гипсовую упаковку, которую в спешке соорудил, и только потом она позволила себе вступить в игру. Пока Реган росла, они всегда были одной командой, поэтому сейчас легко нашли нужный ритм совместных действий.