Э. Филлипс-Оппенгейм - Преступление Гаррарда

— Это верно.

— Данный момент является самым подходящим для этого. За последние несколько недель мы заключали очень крупные сделки, и так будет продолжаться еще некоторое время. Хочу попросить мистера Чолмера составить проспект и взяться за проведение этого дела. Я хотел бы предоставить часть акций вам, Греторекс, и другую часть четырем из тех, кого мы назначим директорами. Нам не нужны ни чужой капитал, ни чужая помощь. Люди, до сих пор работавшие для фирмы, будут в дальнейшем пользоваться доходами, которые она приносит.

— А вы сами, сэр?

— Я намерен стать главным директором. Не хочу посвятить всю свою жизнь коммерции, но на несколько лет занялся бы этим. В три часа я буду здесь и поговорю с мистером Чолмером. Хотел бы устроить все это по возможности скорее и взять отпуск на некоторое время.

— Вы действительно нуждаетесь в отдыхе, сэр, и вполне заслужили его.

— Пожалуйста, обдумайте вопрос относительно назначения директоров и составьте доклад. После ухода мистера Чолмера снова поговорю с вами.

Не успел Греторекс закрыть за собою дверь, как Грэйс, взволнованная, обратилась к Гарвею.

— Что все это значит? Вы уезжаете? Возвращаетесь к вашей жене или вам грозит опасность, о которой не знаю? Вы должны дать мне объяснение. Я имею право требовать его.

— Право?

— Конечно! Разве я не доверяю вам всю свою жизнь и свою судьбу? Если вам грозит опасность, хочу разделить ее с вами.

Его ответ звучал неопределенно. Но в тоне его обращения к ней сквозило столько любви, что она простила его. Он сжал ее руку.

— Вы узнаете обо всем раньше всех.

— Сегодня вечером?

— Вероятно.

Но когда Гарвей в восемь часов вечера после напряженного рабочего дня заехал за ней в ее маленькую квартиру, чтобы вместе поужинать, самого страшного еще не случилось. Они поехали в небольшой ресторан. Грэйс покинула, по его желанию, бюро раньше обычного, чтобы переодеться в новое платье, в котором выглядела более очаровательной, чем всегда. Он глядел на нее с восхищением.

— Пожалуйста, расскажите мне обо всем, что случилось сегодня,— попросила она, когда они сидели, потягивая в ожидании ужина коктейль, и кокетливо улыбнулась:

— Не могу представить, как вы там обошлись без меня.

— Все, конечно, происходило не так, как в вашем присутствии, но закончилось благополучно. Ровно в три явился мистер Чолмер. Он был в восторге. Он издал, оказывается, книгу, в которой проводит мысль, что все фирмы, доведя свои дела до известных рамок, неизбежно должны превратиться в акционерные общества.

— Вы останетесь во главе предприятия?

— Если ничего неожиданного не случится, буду главным директором.

— Вы довольны?

— Вполне.

— И если я получу свои деньги, можно мне будет купить несколько акций и остаться вашей секретаршей?

— Ну конечно.

— Хотела бы уже иметь эти деньги. Вы узнали что-нибудь новое о них?

— Вы их скоро получите.

Подали ужин. После бокала шампанского Грэйс оставила серьезные темы, и Гарвей, которому хотелось забыться, поддерживал ее веселое настроение. Когда кельнер ушел, она нагнулась к нему через стол и поцеловала в губы.

— Вы счастливы?— прошептала она.

Он сжал ее руки.

— Грэйс, быть вместе с вами — самое большое счастье в моей жизни…

Вблизи квартала, где была расположена ее квартира, Гарвей отпустил авто. Когда они рука об руку поднимались по лестнице, Грэйс тихонько рассмеялась.

— Теперь-то вы уж серьезно скомпрометированы, господин возлюбленный. Ваш шофер уехал. Вы находитесь в пустынной местности, где нет даже такси, вы в маленькой квартирке на четвертом этаже одни — с Грэйс. Вам не страшно?

Они остановились на площадке. Он поцеловал ее.

— Я через 15 минут буду дома. Ведь вы не хотели поехать танцевать, зачем же было задерживать автомобиль?

— Танцы! О, это в другой раз!

Гарвей последовал за ней в маленький уютный салон. Она подвела его к большому удобному дивану и принялась варить кофе.

— Почему вы не курите?

— Я так счастлив, что совершенно забыл об этом…

Грэйс оставила кофе и подошла к нему. В следующее же мгновение она опустилась перед ним на колени и прижалась к его губам.

— Ах, дорогой мой! Почему вы ведете себя со мной, как чопорный англичанин? Это бессмысленно. Вы знаете меня. Я следую всем своим порывам.

— Разве в вашем возрасте умеют вести себя?

— Пустяки! У нас — я ведь почти француженка — девушка в 22 года уже не ребенок. Перестаньте же обращаться со мной таким образом, Гарвей. Я женщина — и принадлежу вам!

Он пожал ее руку и поцеловал в глаза, стараясь не прикасаться к губам. Когда закипела вода, он поблагодарил небо. Она вскочила и вернулась к своему кофе, который приготовила с большой заботливостью. Потом с сияющим от счастья глазами она вынула из буфета бутылку странной формы. Это был оранжевый ликер.

— Слышала, как вы заказывали его. В лавке все смеялись надо мной, но я его купила. И эти старинные бокалы с Альбемарль-стрит.

Грэйс подвинула столик ближе к дивану, налила кофе, наполнила ликером бокалы и села рядом с ним.

— Теперь мы имеем все: папиросы, спички, кофе, ликер и — друг друга. И большая просьба — расскажите мне вашу тайну. Вспомните, что я ваша верная, любящая подруга и хочу разделить ваши заботы.

Она склонила голову на его плечо и почти лежала в его объятиях. Его, как молния, осенила мысль. Существовало еще одно оружие, которое могло предохранить его от слабости.

— Хорошо, я признаюсь и скажу то, чего не доверил бы ни одному человеку. Открою тайну, которую ношу с собой со времени моего возвращения из Южной Франции.

Она молча прижалась к нему, чтобы дать почувствовать свою радость.

— Приготовьтесь перенести удар. Деньги, предназначенные вашим дедом для вас, я украл или одолжил, как вам угодно будет это назвать, в тот вечер, когда он умер. Я получил бы их через несколько дней обратно, но счастье было против меня. Полиция разузнала номер одной ассигнации, и сегодня утром меня пригласили в банк для объяснений. Скотлэнд-Ярд вмешался в эту историю.

Грэйс резко отодвинулась от него в изумлении.

— Что за чушь! Понимаете ли вы, что говорите? Я не верю этому!

— Это правда. Все, что полиции удалось до сих пор открыть, только подтверждает мои слова. Я поздно ночью оставался в своем бюро и заметил свет в приемной, когда вошел, то увидел, к своему ужасу, вашего деда мертвым в кресле. Мне забыли доложить о его приходе. Я не знал даже его имени, открыл портфель, чтобы найти визитную карточку, и обнаружил колоссальную сумму денег в американской валюте.

— Но вы не сообщили об этом при следствии!

— Конечно, ведь я украл деньги.

— Не верю этому!— воскликнула она.