Кэтрин Коултер - Грехи отцов

– Ты прав, дерьмо собачье.

Томас ощущал, как в груди распространяется холод. Это хорошо… потому что скоро нахлынет такая боль, что он не сможет вздохнуть, не то что повернуться. Сын Кримакова прижимал дуло пистолета к уху Бекки, Адам замер футах в четырех, среди битого стекла. Томас отчаянно пытался сообразить, что делать. Глаза Бекки закрыты, Михаил чересчур крепко держит ее за горло. Похоже, она отключилась. Нужно что-то предпринять, иначе она погибнет. Бедная благородная девочка! Прикрыла его собой, чтобы спасти. Он почувствовал болезненную пульсацию в груди, но вместе с ней прихлынула невероятная любовь, неожиданно придавшая ему сил. Он ухитрился осторожно сунуть руку в карман брюк, где лежал маленький «дерринджер». Еще немного везения… совсем чуть-чуть…

Михаил краем глаза заметил какое-то движение.

– Дьявол, ты должен был умереть! Не дергайся! Бекка приоткрыла глаза. Он ударил ее стволом пистолета в висок, оттолкнул и, выхватив зажигалку «Зиппо», высек огонь и поднес к простыне. Постель мгновенно занялась пламенем.

Томас выстрелил. Михаил вскрикнул, схватился за руку и отлетел к стене, но не упал. Томас снова спустил курок, но Михаил увернулся, и пуля лишь слегка задела его голову. Томас, почти теряя сознание, обмяк. «Дерринджер» вывалился из его руки. Адам с быстротой молнии нагнулся, схватил пистолет, но Михаил был уже за дверью. Адам успел выстрелить, но попал в косяк. Кримаков захлопнул за собой дверь, и от притока воздуха пламя поднялось выше, поджигая подушки и плотные парчовые шторы.

– Проклятие! – завопил Адам. – Бекка, ты жива? – Он наклонился и похлопал ее по щекам. – Очнись, пора убираться отсюда. – Он встал на колени перед Томасом и потряс его за плечо. – Томас, откройте глаза. Вот так. Вы можете ползти?

Томас слабо улыбнулся:

– К несчастью, нет, Адам. Похоже, мне конец. Вытаскивай Бекку. Передай, что я ее люблю.

– Не будьте кретином! Мы выберемся.

Адам обхватил Томаса за талию, рывком поднял и попытался перекинуть через плечо.

– Осторожнее, – прохрипел тот, морщась от боли, взявшей его в раскаленные клещи. Перед глазами все плыло. – Нет, черт побери, мы прорвемся! Бекка, возьми себя в руки. Я не собираюсь тебя терять!

Бекка с трудом села, тряся головой и пытаясь отдышаться. У дома во дворе перекрикивались агенты. Лишь бы они не попытались вломиться в горящую комнату! Лишь бы начинили пулями Михаила, когда тот попробует выбраться из дома!

– Все в порядке, – сказала она. – Сейчас и я встану. – Она, морщась, повернулась к отцу:

– Мама ушла, но ты меня не покинешь. Я помогу тебе, Адам.

Они закинули руки Томаса себе на плечи, потащили его к двери и вытолкнули в коридор. Позади поднимались огненные языки, жаркий густой дым застилал глаза, разрывал легкие. Адам в отчаянии огляделся. Времени совсем не оставалось. Бекка зашлась в кашле.

– Вперед, – твердил Адам, пытаясь закрыть дверь. Поздно. Пламя стало лизать ковровое покрытие в коридоре.

– Если он еще не мертв, – пробормотал Адам, – его достанут, как только увидят.

– У меня к ноге привязан пистолет, – пропыхтела Бекка, – но теперь это не важно. Папа, ты как? И не смей больше говорить о смерти. Слышишь?

– Слышу, дочка, – выдавил Томас, хотя грудь жгло раскаленным свинцом. Долго ему не продержаться. Но он не хотел оставлять Бекку. Господи, только не сейчас!

– Еще немного.

Позади, словно тысячи ядовитых змей, шипело пламя. Дым становился все гуще.

– Нужно спешить, – торопил их Адам и, не слушая возражений, взвалил Томаса себе на плечо. – Бекка, давай вниз. Я за тобой.

Откуда-то из черного облака прогремел выстрел. Адам ощутил резкий удар в руку, но не ослабил хватки.

– Бекка, ложись! Ползи вперед, иначе следующая пуля твоя.

Но Бекка молча выхватила «магнум», встала за спиной Адама и пальнула в самую гущу дыма. Последовали еще три выстрела. Потом тишина.

– Он, должно быть, вернулся к спальне, Адам, – выдохнула Бекка. – Я задержу его. Вытаскивай отца. Господи, стены в огне! Дело плохо, Адам! Скорее! Спаси его!

Адам почувствовал, как рука наливается болью, но, борясь со слабостью, упрямо нес Томаса вниз. Голова кружилась, вероятно, от потери крови. Он закашлялся, но все-таки нащупал очередную ступеньку. В спине как-то странно тянуло, однако он держался. Томас притих – потерял сознание.

Снова раздались выстрелы, но теперь уже не так близко.

– Я сзади, Адам. Быстрее!

Он даже не сознавал, что Бекки нет рядом, пока не вывалился из передней двери и два агента не подхватили Томаса.

– Иисусе, рана в груди! Давайте «скорую»!

– Пожарные уже едут, – сообщил, подбегая, Гейлан с пистолетом наготове. – Адам, ты тоже ранен! Холи, сюда! Нам нужна помощь.

Адам, стиснув зубы, придерживал руку. Со спиной творилось что-то непонятное. Снова потянуло так, что у него подкосились ноги.

– Где, к дьяволу, Кримаков?! – завопил Савич.

– Бекка! – охнул Адам, осматриваясь. – Где Бекка?

– Он попал вам в спину! – крикнул Хэтч, подбегая. – Вы это знаете? В спину! Немедленно ложитесь!

– Бекка! – заорал Адам, вырываясь, хотя понимал, что может вот-вот отключиться. – Где Бекка?!

Из верхних окон вырывалось пламя.

– Томас ранил Кримакова, – сказал Адам наклонившимся над ним Гелану и Холи. – Похоже, он все еще в доме. Может, без сознания или мертв. Господи, где Бекка?! Ищите ее!

Из переговорного устройства раздался чей-то голос:

– Никто не пытался выбраться из окна или с черного хода.

– Достаньте Кримакова! – приказал Гейлан. – Черт возьми, достаньте его!

Бекка, где Бекка?

Адам рвался в дом, но ноги не слушались, тело отказывалось повиноваться. Пожар бушевал не только в доме, но и в нем самом. Боль в спине приковала его к месту. Он не мог пошевелиться.

– Смотрите! – воскликнул один из агентов. – Вон там!

– Это Бекка, – прошептал Вудхаус. – О нет!

Адам с неизвестно откуда взявшейся энергией взметнулся с земли и, проследив за направлением взглядов, поднял голову. Сердце упало. Не может быть!

– Бекка!

Люди сгрудились во дворе, глядя на крышу горящего дома. Все напряженно молчали, боясь проронить хоть слово.

Там, подсвеченная пламенем, стояла Бекка в белой сорочке. Ноги расставлены, чуть согнуты, в руках – пистолет.

– Бекка, – завопил Адам, – стреляй! Прикончи гада!

Но она не стреляла. Просто стояла и целилась в Михаила Кримакова. Тот придерживал бессильно повисшую руку. Между пальцами сочились багровые капли. Кровь струилась и по лицу: очевидно, пуля прошла по касательной. Вероятно, он испытывал сильную боль, потому что застыл, согнувшись, в странной позе, словно не мог выпрямиться. Оружие он скорее всего выронил в суматохе. Адам смотрел и не верил, что это происходит на самом деле. Он с радостью отдал бы пять лет жизни за то, чтобы встать и броситься на помощь. Но руки и ноги сковало свинцовой тяжестью. И тут один из агентов поднял винтовку.