Нэнси Бартоломью - Стриптиз

— Лайл, — вздохнула я, — я не знаю, где Дениз.

— Ну что ж, — отозвался он, еще раз окидывая взглядом мое жилище, — не одни мы считаем, что это не так.

Лайл встал и убрал удостоверение в карман, потом бросил фотографию Дениз и Леона на кушетку.

— Можешь оставить ее себе, у нас много копий.

Я снова взяла в руки фотокарточку. Фотографу удалось уловить настоящую Дениз. У нее было такое выражение лица, словно она хотела сказать, что ей море по колено. Я посмотрела внимательнее, в надежде, что это фотомонтаж и голова Дениз приделана к чужому телу, но в душе я, конечно, понимала, что это никакой не фотомонтаж. С фотографии смеялась мне прямо в лицо самая настоящая Дениз.

Войдя в больницу в качестве посетителя, я почувствовала себя совсем не так, как в тот день, когда меня привезли сюда в качестве пациента. Вообще-то мне следовало еще раз побывать здесь и показаться врачу. Голова моя раскалывалась, меня по-прежнему тошнило. Я знала, что мне надо лежать в постели, а не разгуливать. Но после визита Лайла я поняла, что времени осталось совсем мало, и меня охватило отчаяние.

Фрэнки Парамус лежал в отдельной палате. Я попыталась было пройти к нему, но путь мне преградил огромный мужчина.

— Мисс, посещения запрещены, никаких посетителей.

Я так спешила поговорить с Фрэнки, что в спешке не заметила у дверей его палаты охрану из байкеров. Мне пришлось отступить и оглядеться. В коридоре у палаты сидели три его ближайших друга. Я узнала двух из них. Они были у моего трейлера в тот день, когда Фрэнки познакомился с Рейдин.

— Но он захочет увидеть меня, — объяснила я, не вполне уверенная, что дело обстоит именно так.

Самый большой из сидящих, здоровенный верзила с темной бородой и повязкой из американского флага на голове, выступил передо мной. Он угрожающе поднял руку, всем видом показывая, что споры бесполезны.

— Ему сейчас не до встреч, — пояснил он.

— Скажи ему, что с ним хочет поговорить Кьяра Лаватини, — сказала я, не собираясь отступать. В туфлях на шпильках я была с ним почти одного роста и смотрела ему прямо в глаза.

— Да ладно, пойди скажи, — вмешался другой, — может, это его немного взбодрит.

Они захихикали, и верзила, похоже, передумал.

— Точно, — заметил третий, — может, она ему на столе станцует.

Верзила повернулся и исчез в палате Фрэнки, оставляя меня под наблюдением двух остальных. Один из них, высокий и тощий байкер с золотым зубом, подошел ко мне.

— Знаешь, — заговорил он, пытаясь расположить меня к себе, — если Фрэнки сейчас не в форме, я бы с удовольствием с тобой побеседовал. — Он поднял руку и ущипнул меня за грудь. Другой опять захихикал.

— Убери свою вонючую лапу, — проговорила я. Лицо у байкера покраснело, но он не собирался отступать и сдаваться на виду у приятеля.

— Сука! Я…

Но тут из палаты вышел верзила.

— Фрэнки говорит, что ты можешь войти.

Он открыл дверь, и я прошла. Остальные сгрудились в проеме. Им очень хотелось посмотреть, что произойдет, но верзила остановил их.

— Фрэнки хочет, чтобы ему не мешали… — Верзила двусмысленно рассмеялся и добавил: —…пока он будет с этой леди.

Дверь закрылась у меня за спиной, и я осталась наедине с Фрэнки.

Я нерешительно подошла к его кровати и остановилась. Вид у Фрэнки был не ахти. Двухдневная щетина, вся правая сторона лица в царапинах и в желто-фиолетовых синяках. Казалось, он спал, но, услышав мои шаги, открыл левый глаз.

— Иди сюда, — пробормотал он.

Я сделала еще два шага, взяла стул и поставила чуть поодаль от его кровати.

— Нет, ближе, я не хочу, чтобы нас слышали. Мне надо сказать тебе кое-что.

Я передвинула стул к изголовью и села.

— Что с тобой случилось? — негромко спросила я. — Как ты попал в аварию?

— А что, написали, будто я попал в аварию? — спросил он и попытался рассмеяться, но это было больше похоже на кашель. Он закрыл глаз, потом снова открыл. — Кьяра, это не была авария. Кто-то прострелил мне шину.

— Кто? — спросила я.

— Точно не знаю, — прошептал он. — Это случилось как раз перед Сазерн-Татту. Место это принадлежит одному из парней в нашем байкерском клубе, приятелю твоей собачки, Рэмбо. Там вечно крутятся байкеры, приходят, уходят, это мог быть кто угодно. Кто-то из нашего клуба или кто другой. Это не важно. Я должен кое-что тебе сказать, у нас мало времени. Эти придурки за дверью не оставят нас в покое, умирают от любопытства, чем мы тут с тобой занимаемся.

— Ты ничего не оставлял у меня в машине? — спросила я. Ведь это я пришла к нему, и задавать вопросы собиралась тоже я.

— Что? — удивился Фрэнки. — Нет, я ничего у тебя не оставлял. Сними блузку.

— Зачем, Фрэнки? Здесь не стрип-шоу.

— Да нет, — пробормотал он нетерпеливо. — Сними, если они заглянут, пусть считают, что мы с тобой развлекаемся. И вот еще что. Смейся время от времени, пусть думают, что нам здесь очень хорошо.

Мне это не понравилось, но я послушалась. Сняла блузку, осталась в черном кружевном бюстгальтере и игриво рассмеялась. Фрэнки не стал притворяться, что моя грудь на него не действует. Он уставился на меня, и я поняла, что он небезнадежен и жизни его ничего не угрожает. Затем Фрэнки продолжил:

— Дениз в опасности.

— Я знаю, Фрэнки, — ответила я. — Об этом мы с тобой уже говорили.

— Тише, — велел он.

Дверь открылась, и в проеме появилась голова с повязкой из американского флага. Я засмеялась и с виноватым видом обернулась.

— Вы что, не видите, мы заняты, — сказала я.

Фрэнки протянул руку и погладил мою грудь так, словно мы давние любовники. Повязка исчезла, и дверь закрылась. Я опять громко рассмеялась.

— Попробуй только так дотронуться до меня еще раз, и тогда тебе точно потребуется доктор, — прошипела я.

Фрэнки пропустил это мимо ушей.

— Дениз пытается обобрать наш клуб. Она опять в игре, но только теперь ставки очень велики. Как раз перед тем как исчезнуть, она предложила нам какую-то сделку. А сейчас Дениз нет, а вместе с ней нет и наших денег.

— Сколько? — спросила я. В голове у меня стучали молотки.

— Сто тысяч долларов, — ответил Фрэнки.

Дверь опять начала открываться. На этот раз я соскочила со стула и наклонилась над Фрэнки. Моя грудь оказалась у самого его лица. Дверь закрылась, я снова уселась на стул.

— Клуб не допустит, чтобы Корвазе прикарманил наши деньги. Если в это дело втянута Дениз, пусть она сначала разберется с нами, а потом исчезнет. Пока я здесь, я никак не могу ей помочь. Лучше разыщи ее. — Он отвернулся на мгновение, а потом прошептал: — Знаешь, для нее было бы лучше, чтобы ее в живых уже не было. У нас в клубе за такие дела расправляются беспощадно, чтобы другим неповадно было.

За дверью послышался сердитый женский голос. Кто-то спорил с охранниками. Я быстро натянула и застегнула блузку. Мне не хотелось, чтобы сестра застала меня в таком виде.