Сюзанна Форстер - Лицо ангела

Птичка вдруг нахохлилась и встревожено посмотрела на входную дверь. Наверное, кто-то пришел, подумал Джордан. Некоторое время он стоял в нерешительности, ожидая стука в дверь. Тут за окном промелькнула тень. Снаружи кто-то был. Он схватил с дивана голубую рубашку и тихо подошел к двери. Внутренний голос говорил ему быть осторожнее, что-то было не так, хотя, может в столь ранний час ему все только показалось. Открыв дверь, Джордан не заметил человека, притаившегося возле кустов сирени. На старом парадном крыльце никого не было, однако гамак скрипел, как будто кто-то лежал в нем совсем недавно. Или же, кто-то его задел, что более вероятно, вдруг подумал Джордан.

У него внутри все сжалось.

— Кто здесь?

Высокий, похожий на тень мужчина в непримечательном сером костюме вышел из своего укрытия. Джордан быстро прикинул, что он был ниже шести футов, в то время как рост самого Джордана составлял 6 футов и один дюйм. Этот человек уступал ему и в весе, приблизительно на двадцать или двадцать пять фунтов. Но что особенно поразило Джордана, так это мягкая фетровая шляпа незнакомца. Она была натянута так низко, что скрывала его глаза и оставляла открытой для взора лишь одну половину лица, которая была сильно обожжена. Упругая блестящая кожа была испещрена шрамами, уродовавшими все на своем пути, включая ту часть рта и носа, которую мог разглядеть Джордан.

Из дома донесся крик Птички, вторившей вопрос Джордана:

— Кто здесь?

Джордан отметил важность этого события. Птичка до этого никогда не разговаривала. Сам-то он ее никогда не учил, считая, что когда дело касается попугая, то чем меньше он говорит, тем лучше.

— Внутри кто-то есть? — спросил незнакомец.

Такое вмешательство не понравилось Джордану, что отразилось в его сузившихся глазах.

— Кто вы и чего вы хотите?

Голос незнакомца был вежлив, но тверд:

— Может быть нам лучше пройти внутрь, доктор Карпентер? Я не думаю, что вы хотели бы, чтобы ваши соседи услышали наш разговор.

При этом он открыл удостоверение, согласно которому незнакомец был агентом ЦРУ, и первой возникшей у Джордана мыслью было, что кто-то умер. Но в таком случае, почему именно представитель ЦРУ пришел, чтобы сообщить ему об этом?

— Мы будем разговаривать здесь.

Джордан не хотел, чтобы этот человек заходил к нему в дом. У него возникло плохое предчувствие, однако он взял удостоверение, которое казалось вполне подлинным. На нем стояла печать управления, и согласно этому удостоверению мужчина был Эдвином Труиттом, офицером ЦРУ. На фотографии лицо Труитта можно было рассмотреть немногим больше, чем уже успел разглядеть Джордан.

— В доме есть кто-то еще?

— Я совершенно точно помню, что спросил, чего вы хотите.

Было бы совершенно естественно в данной ситуации испытывать страх. У многих людей были проблемы с влиятельными фигурами, особенно с правоохранительными органами, но Джордан сам представлял собой влиятельную фигуру, и поэтому знал, что все это было блефом, фальшью. Все старались напустить на себя вид, даже ЦРУ. Внизу улицы раздался скрип велосипеда и послышался тяжелый шлепок скрученной в трубку газеты, и Джордан понял, что пришло время утренней почты. Все по соседству начинало просыпаться. Обычно это было его любимое время дня — самое его начало. Однако на этот раз у него было предчувствие, что это утро не будет похоже ни на одно другое. Мужчина забрал удостоверение и поместил его во внутренний карман пальто, где агенты обычно держат свои удостоверения. Когда он поднял лицо, Джордан попытался бегло рассмотреть другую сторону его лица, которая, по-видимому, не была обезображена. Казалось, этот мужчина намеренно выставлял свои шрамы на всеобщее обозрение, и Джордан задался вопросом, делал ли он это для того, чтобы оттолкнуть и напугать людей. Милый парень…

— В Управлении возникла одна проблема, доктор Карпентер. Нам нужна ваша помощь.

— ЦРУ нужна моя помощь?

Мужчина буквально просверлил Джордана жестким взглядом, который, казалось, говорил «это вовсе не шутка». Он действительно пришел по поручению ЦРУ, что само по себе было пугающей мыслью, если то, что Джордан знал об управлении, было правдой. И снова его интуиция подсказала ему не открывать дверь, не оставлять даже щелочки. Но любопытство взяло вверх, и теперь у него не было выбора.

— Продолжайте, — произнес он.

— Очень хорошо, но сначала я должен предупредить вас доктор, что дело касается национальной безопасности. Все, о чем мы будем говорить далее, должно остаться в строжайшей секретности.

Теперь Джордан действительно был заинтригован, и возможно это именно то, чего добивался агент.

— Дальше.

— Хорошо, я сразу перейду к сути дела. На свободе оказалась серийная убийца, ее мишенью являются врачи, причем выдающиеся врачи, такие как вы. Мы не вовлекаем правоохранительные органы и СМИ в это дело по причине, о которой я уже говорил — национальная безопасность. Поэтому вместо ФБР здесь нахожусь я. Это дело о серийной убийце не является типичным, как вы себе могли представить. Наша подозреваемая разгуливает на свободе с такой информацией, которой было бы достаточно, чтобы развязать третью мировую войну.

— Это женщина, я правильно вас понимаю?

— Женщина, но не в том смысле, который вы вкладываете в это слово, доктор. Вычеркните из своего сознания образ матери, сестры, любовницы или подруги. Все это не ее тип. Ее называют Лицом Ангела, и я никогда раньше не сталкивался с кем-нибудь подобным ей. Думаю, также как и Управление…

Джордан притих, а его гость начал свое жуткое повествование о жизни одной непростой семьи. Карпентером овладело любопытство, хотя чувства, которые он испытывал, были довольно таки противоречивыми. За пределами веранды, которая полностью скрывала двух мужчин от посторонних глаз, летнее небо уже посветлело, и начали чирикать птицы. Где-то по соседству хлопнула задняя дверь и еще одна газета с глухим стуком упала на крыльцо. Мир просыпался навстречу новому ясному дню, а Джордан Карпентер с тяжелым сердцем слушал одну из ужаснейших и волнующих историй, когда-либо услышанных им…а будучи доктором, он слышал их немало.

По словам агента, у ЦРУ было собрано довольно много информации касательно их главной подозреваемой — двадцатисемилетней аспирантке, которая выросла в небольшом городке в приемной семье врача. Девушка была потрясающе красива уже будучи ребенком, и овдовевший врач был просто одержим ею. Он никогда не домогался и не бил ее, но его методы контроля были довольно жестокими. Он постоянно расспрашивал ее о мальчиках и обвинял в том, что она их соблазняет, хотя в то время девочка была слишком мала и даже не знала значения этого слова. Он покупал все, о чем только могла мечтать маленькая девочка, а затем ломал, чтобы наказать ее. А когда она не выполняла его приказы, он причинял вред невинным — своим пожилым пациентам, или ее питомцам, а потом говорил ей, что это была полностью ее вина, потому что она его разозлила.