Юлия Шилова - Пленница Хургады, или Как я потеряла голову от египетского мачо

— Я у него потом спрошу, где ковер. Послушай, а что ты ела все эти дни?

— Ничего.

— А Ахмед тебя не накормил?

— Нет.

— Я потом ему сделаю выговор. Ты голодная?

— Да я как‑то уже привыкла…

— К чему? — вытаращил глаза Валид. — Быть голодной?

— К тому, что мои раны так сильно болят, что есть мне совершенно не хочется.

— Малышка, я приглашаю тебя в ресторан.

— В ресторан?!

— А почему ты так удивилась?

— У меня такой вид. Я распугаю всех в ресторане.

— Ты моя жена. Ты — со мной, и никого не должен волновать твой внешний вид.

— Хорошо. Я согласна.

Я подумала о том, что согласна идти с Валидом куда угодно, только бы не оставаться с ним один на один в мрачной квартире, где еще совсем недавно произошло убийство.

Когда мы с Валидом проходили мимо лавки Хасана, тот выскочил на улицу и заголосил:

— Передай этой сумасшедшей женщине, что я не поеду в ее Сибирь! Скажи ей, Хасану и здесь хорошо! Пусть она сама едет в свою Сибирь и не мешает мне торговать.

— Вот возьми и скажи ей это сам! — ответила я Хасану. — Что‑то, как она рядом, так ты в свою лавку прячешься, а как ее нет — так орешь на всю улицу. Боишься ее, что ли?

— Просто она сумасшедшая женщина! Когда у нее самолет? Когда она улетит из нашей Хургады?

— Ты хочешь спросить, когда ты вздохнешь спокойно? Не переживай, скоро.

— Таким женщинам нельзя выезжать в Египет! Как ее выпустил российский врач?! У нее головка вава!

— Да на вас только таких женщин и нужно натравливать, чтобы ты в следующий раз немного подумал, прежде чем языком молоть.

— Валя, что происходит? Почему ты, замужняя женщина, разговариваешь с посторонним мужчиной? — побагровел от злости Валид. — Тебе нельзя с ним говорить. Хасан для тебя чужой.

— Он первый заорал на всю улицу. Я что, должна молчать?

Валид и Хасан что‑то стали говорить друг другу на своем арабском языке, и я с трудом дождалась того момента, когда непонятная мне словесная перепалка наконец закончилась и Валид повел меня к ресторану.

— Это плохой человек. У него черное сердце. Больше он никогда с тобой не заговорит.

— На этом спасибо!

— А ты никогда не говори с ним, он для тебя чужой мужчина. И не разговаривай с той сумасшедшей пляжной женщиной, которая хочет увезти Хасана в Сибирь.

Как только мы сели за столик в рыбном ресторане и официант принял у нас заказ, я постаралась прикрыть волосами свое лицо, чтобы не так были заметны изуродовавшие меня следы побоев.

— Теперь я вижу, что ты меня по‑настоящему любишь, — ласково заворковал Валид. — Твое решение продать квартиру очень правильное. Ты ни о чем не пожалеешь.

— Я знаю, — я и не сомневалась в том, что мое предложение продать московскую квартиру перевесило желание Валида находиться рядом с шикарной блондинкой Надей.

— Я буду делать все возможное, чтобы мы хорошо жили. Я же у тебя бизнесмен! Мы купим еще один магазин и встанем на ноги. Как ты думаешь, сколько стоит твоя квартира?

— Я не знаю. Нужно вызывать оценщика.

— Ну хотя бы приблизительно? — Валида интересовали конкретные цифры. Он настолько предвкушал отхватить крупный куш, что не мог себя сдерживать и хоть как‑то прятать свой денежный интерес относительно моей персоны.

— Валид, этим вопросом и нужно заниматься. Ты должен найти денег на билет и отправить меня в Москву. Оттуда я тебе позвоню и все расскажу. Приеду, как только продам квартиру.

После моих слов энтузиазм Валида заметно поубавился, и он почувствовал неладное.

— Ты решила от меня сбежать?

— Нет. Я всего лишь хочу, чтобы мы имели собственное жилье в Хургаде.

— Но ведь ты можешь не вернуться.

— Я тебя люблю. Как же я могу не вернуться?

— Валя, нужно сделать так, чтобы твою квартиру продали без тебя.

— Но это же невозможно!

— Ты можешь выслать доверенность на свою маму. Пусть она продает квартиру и пересылает деньги сюда.

— Валид, я тебе еще раз говорю, что это невозможно, — стояла я на своем. — У нас в Москве уже давно не продают квартиры по генеральным доверенностям. Да и покупателей днем с огнем на такую квартиру не найдешь. Так что квартиру должна продавать я сама.

— Тогда мы поедем в Москву вместе, — задумчиво произнес Валид и нервно закурил сигарету. — Одну я тебя не пущу, это мое окончательное решение. Я не могу позволить тебе ехать одной. Мы же семья, значит, мы должны делать все вместе.

Видимо, в этот момент он опомнился, почувствовав, что перегибает палку, и, решив усыпить мою бдительность, произнес томным голосом, как в старые добрые времена:

— Ладно, что мы с тобой все о деньгах. Главное — наша любовь и то, что мы с тобой обрели друг друга. Ты счастлива?

— Очень, — сказала я, едва скрывая свое отвращение.

— И я тоже. Мне хочется взять твою руку и приложить ее к своему сердцу. Я хочу, чтобы ты знала, что оно стучит для тебя: оно твое, ты можешь забрать его из моей груди.

Я ела вкусную рыбу и думала о том, как же быстро любовь может превратиться в ненависть, а все мечты и иллюзии — в обыкновенные мыльные пузыри. Мне все еще больно расставаться с этим мужчиной, потому что мне слишком жалко себя и слишком тяжело остаться одной. А еще… Еще мне было страшно от того, что наши с Валидом отношения закончились именно таким образом и я возвращаюсь на родину, избитая и глубоко несчастная… А ведь в кино все было бы совсем не так. Я бы оставила прощальную записку, гордая тем, что нашла в себе силы совершить решительный поступок, села бы в самолет и улетела. Но тем не менее этот этап моей жизни уже закончился. Сейчас самое главное — сделать одно‑единственное усилие, оттолкнуться от берега, и начнется новая жизнь.

Я вдруг почувствовала в себе невероятные силы и поняла, что я смогу встать с коленей, что у меня все получится и что я уже готова к решительным переменам.

Я пила чай маленькими глотками, ловила на себе сочувственные взгляды официантов, которые перешептывались между собой и старались обслужить меня первой. Даже им было неприятно смотреть на избитую русскую женщину, у которой вместо лица был один сплошной синяк и которой, по всей вероятности, требовалась медицинская помощь.

И хотя мое тело ныло от боли, а душа была полностью опустошена, я вдруг воспрянула духом, я почувствовала себя уверенной женщиной, которая знает, чего она хочет, может контролировать ситуацию. Эта женщина способна восстать из пепла и доказать всему миру, что она еще на что‑то способна, что она умеет признавать и исправлять свои ошибки. Она выдержит удар, который ей нанесла судьба, и приложит все усилия для того, чтобы из затюканного, забитого жизнью существа перевоплотиться в сильную, здравомыслящую, уважающую себя женщину, которая сможет за себя постоять, сумеет не сломаться и прогнать от себя прочь все несчастья и беды, молниеносно обрушившиеся на ее голову.