Эрика Робинсон - Ванильное мороженое

Что ж, может быть, может быть…

«Это все, что угодно, — философский трактат, психологический экзерсис, но никак не любовная сцена…»

Интересно, мелькнуло в голове у Мелани, расстроила бы меня эта фраза больше, прозвучи она из уст любовника, а не кинорежиссера? Проблема заключалась в том, что любовника у нее не было… вот уже сколько?.. Пять лет, кажется?

Ответ поэтому, разумеется, был отрицательный. Нет, ничуть. Всю свою предыдущую жизнь она посвятила двум вещам: воспитанию брата, в то время как мать снималась на всех студиях мира, и собственной театральной карьере. И вот теперь ее неискушенность в вопросах секса грозила стать неустранимой преградой между нею и голливудским контрактом.

Она подумала о Кларке Лестере. Секс с ним, возможно, решил бы все проблемы и устроил бы ее, Голливуд, Джеда и остальной мир. Но она отвергла его… Ну, если быть точной, отодвинула на время. И в качестве примирительного дара несколько дней назад послала Кларку недавно вышедший сборник своих лучших интервью. Господи, как же ей хотелось сказать ему «да»! И она скажет. Уже скоро…

— Мелани, ты меня слушаешь?

Она очнулась и внезапно осознала, что на другом конце телефонного провода ее ответа ждет Джед.

— Да-да, прости, Джед. У меня никак из головы не выходят слова Марка Суэйна.

— Да брось ты! Это ведь были не пробы — так, примерка. И потом, ничего фатального он не сказал. Ты — именно то, что ему нужно, вот только… Впрочем, сама знаешь. Ну, поработаешь немного со сценарием, пораскрепощаешься у Кларка — и контракт у тебя в кармане. Ты молодец, у тебя все получится!

— Мне все по плечу, верно?

— Именно. Выше нос!

С этими словами Джед положил трубку. Ему ни к чему было напоминать ей о необходимости получить эти деньги или уговаривать поработать над ролью. Мелани любила свою работу, а трудности рождали в ней азарт преодоления. Деньги же были позарез необходимы, для того чтобы получить финансовую независимость от матери.

Вот только режиссеру недостаточно было ее психологизма. Ему подавай убедительные постельные сцены. «Покажите мне, как сладки любовные объятия, как вы изнемогаете от желания в руках опытного мужчины…» Его слова.

В чем-то он, конечно, прав. Он знает, чего ждет современный зритель. Не выполнить его указаний — означает расписаться в творческой беспомощности и навеки распрощаться с Голливудом. Попытаться вспомнить, каково это? У нее было один-два опыта. Скорее один, чем два. С Дереком Кроуфордом, когда они случайно встретились после долгой разлуки. Но это было больше похоже на вспышку долго подавляемой потребности, чем на любовную игру, которую от нее, несомненно, будут ждать. Боже, как это было глупо и унизительно! Как посрамлены были ее девичьи мечты!

Но скоро у нее появится новый любовный опыт — настоящий, благодаря мужчине, который сможет ее кое-чему научить. Однако Мелани вовсе не собиралась использовать этого мужчину как средство, для того чтобы заполучить роль.

— Эй, Мелани, — раздался ломкий мальчишеский басок, — Кэт пришла!

Мелани поморщилась. Ее брат добровольно взял на себя роль мажордома, и его возгласы при этом всегда были неожиданными и весьма громкими. Чего еще ждать от шестнадцатилетнего мальчишки? К тому же в субботу он покинет ее, и некому будет оглашать воплями и согревать теплом этот огромный дом. Хотя нельзя сказать, что нежелание Джонни сковывать себя какими-либо правилами и полное отсутствие представления о порядке добавляли уюта.

Мелани сморгнула слезы. Всю последнюю неделю глаза у нее были на мокром месте. Вытерев их рукой, она заставила себя вести так, словно нет ничего необычного в том, что Джонни скоро уедет. Что делать, дети взрослеют. И покидают родной дом. При всем желании не вернешь тот счастливый день, когда этот кроха произнес первое в жизни слово. И это было ее имя:

— Мел…

Да, время летит. Она крикнула брату, выглянув в открытую дверь:

— Попроси ее подняться ко мне!

Но рыжеволосая, с озорным блеском в глазах, подруга, эмоциональная, быстрая в движениях ирландка, уже была на середине лестницы. По ее виду нельзя было сказать, что она пробежала около мили, разделяющей их дома. Кэт была безупречна в своих спортивных шортах и майке, лишь слегка тронутых пятнышками пота, источала свежесть, энергию и готовность завоевать весь мир.

— У мальчишки легкие как меха, — смеясь, заметила она с порога. — Быть ему оперным певцом. И семейная традиция будет соблюдена, и какое-то разнообразие внесет при этом.

Мелани налила Кэт кофе.

— Боюсь, до оперы дело не дойдет, — улыбнулась она. — Маме уже обещали для него роль в фильме, в котором она сейчас снимается.

Кэт закатила глаза и, подойдя к корзине для мусора, выбросила пустую бутылочку от воды.

— Когда они уезжают?

Мелани, морщась, покачала головой. Она с трудом представляла себе мать и сына в деловой, напряженной атмосфере съемок. Они же будут каждую минуту ссориться. Лиз не терпела ни малейших возражений. В этом отношении Джонни был копией мамы. В ее отсутствие Мелани старалась воспитывать брата с помощью собственного примера и хороших книг. Лиз не снисходила до этого. Или будет по-моему, или идите все к черту! Ее девиз.

Но Джонни, к счастью, оказывался порой взрослее собственной матери. И сейчас Мелани очень рассчитывала на это. Джонни проведет лето в Европе с Лиз, а осенью, вернувшись, поедет к отцу в Гарвард, где тот преподает. Он мечтал сделать из Джонни первоклассного юриста. Однако Мелани сомневалась, что с задатками Джонни и упрямством Лиз у Джима что-то получится. Отчим никогда не мог настоять на своем. Наверное, поэтому и распался его брак с матерью.

Ну а она сама… Что ж, впервые за шестнадцать лет, прошедших с рождения брата, она останется одна и сможет сосредоточиться на себе и собственных жизненных целях.

И потребностях. Просто невозможно забыть об этих потребностях!

— Мама улетела в Париж вчера, — сказала Мелани. — А Джонни решил остаться на выпускной вечер, поэтому отправится к ней в субботу.

— Странно, — удивленно вскинула брови Кэт. — Джонни не захотел, чтобы Лиз присутствовала на церемонии выпуска? Они поссорились?

Кэт добавила в свою чашку обезжиренные сливки, заменитель сахара и уселась на диван, где в последнее время Мелани проводила слишком много дней и вечеров, пытаясь вжиться в образ. Она пробовала сделать это с помощью французских шансонье, от Эдит Пиаф до Жильбера Беко, — у Лиз, большой их поклонницы, была огромная коллекция пластинок и магнитофонных записей, — репродукций картин старых мастеров… и просто картинок из «Пентхауса». Ничто не помогало. Мелани продолжала оставаться таким же профаном в этой сфере, каким была ее мать в вопросах воспитания.