Юлия Шилова - Встретимся в следующей жизни, или Трудно ходить по земле, если умеешь летать

В итоге я от него сбежала. Взяла билеты в Анапу, чтобы отдохнуть две недельки, развеяться и зализать раны. В первый же день созвонилась со своим старым другом. Мы общались много лет, и оказалось, что он тоже в Анапе и недалеко от меня. Мы пересеклись и… закрутилось. Я влюбилась, ничего и никого, кроме него, не видела, никого не слушала, дышала только им. Я это называю «больная любовь», здоровым чувством такое явно не назовешь. Меня как приворожили. Я много раз хотела уйти и уходила, но каждый раз возвращалась (как же я жалею об этом! Это теперь у меня правило: если ухожу, то раз и навсегда!).

Проблема в том, что у нас совершенно разные взгляды на жизнь. Мы разные люди из разных миров. Я – девушка из приличной семьи, с высшим образованием и грандиозными планами на будущее. Он – судимый, зависимый от алкоголя и наркотиков человек. Что могло быть между нами общего? Сама не знаю, только «больная любовь». Я была с ним два с половиной года. За это время я всеми силами старалась вытащить его из болота, в котором он живет, в достойную жизнь. В жизнь, без блатных, без запоев и безденежья. В жизнь где можно всё. Он долго сидел без работы и кормил меня «завтраками» по поводу светлого будущего. Я тоже месяц просидела без работы, но усиленно бегала по собеседованиям и старалась устроиться.

Первый звоночек прозвенел практически с самого начала, когда я нашла работу. Мне пообещали приличный оклад. Я очень обрадовалась. Пришла к нему счастливая и рассказала, что нашла хорошую работу. Но не увидела радости, скорее, наоборот. Это уже потом меня упрекали моим заработком, причем не только он, но и его мама. Говорили: «У богатых свои причуды», «Как можно покупать вещи за такие шальные деньги?!»

– Первую зарплату спустила на себя, а мне ни копейки не дала, – заявила его мама.

Я, можно сказать, его содержала, дарила подарки, покупала вещи, а они развлекались за мой счет. Я работала, а он сидел дома и пил. Сколько я угробила сил и здоровья в этом неравном бою, одному Богу известно. Я его даже кодировала, но без толку. Теперь я точно знаю: если человек пьет, это навсегда. Кроме него самого, НИКТО ЕМУ НЕ ПОМОЖЕТ.

Когда он все-таки устроился на работу, его мама начала меня обвинять в том, что я вытягиваю из него деньги. Мол, она копейки от него не видит потому, что он всё спускает на меня. Самое обидное, я тоже от него ни копейки не видела. Он постоянно твердил, что отдаёт какие-то долги и скоро всё будет хорошо. Даже работая, он много пил. Я уходила, потом прощала, он обещал, что больше не будет. Но все повторялось. Мне так всё надоело, я устала каждый день видеть его в бессознательном состоянии.

После очередного запоя я заявила, что если еще раз приду домой, а он пьяный, то уеду к маме. Приезжаю – его нет, звоню – трубку не берёт. Я начала нервничать, и тут он ввалился в квартиру никакой.

Я очень спокойно ему сказала:

– Женя, я больше терпеть это не буду. Я устала дома проводить время с телевизором, потому что ты в отключке. Протрезвеешь, позвонишь.

Сказав это, я пошла к двери. Что началось… Он меня схватил, начал избивать. Ко всему прочему, на меня бросилась его собака, а это стаффорд. Хорошо, была зима, и меня спасла объёмная куртка. Это было ужасно. Я вцепилась в ошейник и старалась уберечься от собаки, а Женя избивал меня ногами. Меня спас Сережка, Женькин младший брат. Он был дома и, услышав мой истошный крик, поспешил на помощь. Оттащил собаку, потом начал оттаскивать Женьку. Когда у последнего хватка ослабла, мне удалось вырваться. Поймала такси, поехала домой. По дороге меня жутко тошнило, всю ночь тоже. Тяжело было дышать.

Утром не выдержала и поехала в поликлинику. Меня обследовали и поставили неутешительный диагноз: «Сотрясение второй степени и две трещины в ребрах». Я пролежала две недели. Он извинялся, клялся и божился, что такое больше не повторится. В общем, я опять вернулась. ДУРА! Какая же я дура, просто нет слов!

После этого случая я решила его закодировать. Это была его просьба, и я поспешила помочь. Приехали в клинику, оформили кредит, конечно же на себя, на приличную для меня сумму. Я подписалась на это в надежде, что человек действительно одумался, решил завязать и начать нормальную жизнь. Помогло на два месяца, потом все началось по новой. Я ему всегда верила. Соображала, что надо бежать, надо заканчивать отношения, но что-то меня держало.

В итоге я забеременела. Он обрадовался, сделал мне предложение. Начали готовиться к свадьбе, я приобрела кольца, купила платье и все остальное. Думала, вот теперь все будет хорошо. Появится ребенок, Женя станет ответственным, и заживем. Когда у меня шла десятая неделя, он сбежал – испугался ответственности. Хотел свободной, разгульной жизни. И опять ушёл в запой. Неделю я пыталась до него дозвониться, он постоянно был невменяемый. Я пыталась позвонить его матери, она не брала трубку. А когда я всё-таки до неё дозвонилась, она мне сказала: «Нечего мне тут названивать». И положила трубку… Она была очень рада, что так вышло. Она меня ненавидела, только за что – не понимаю. Ведь я не спаивала ее сына, а наоборот, тащила его из этого болота, как могла. Даже институт нашла, чтобы он получил высшее образование. Под прессингом своих родных я решилась на аборт. На достаточно большом сроке никто не хотел браться. В итоге я заплатила кучу денег, и мне его сделали. Я осознавала, чем мне это грозит, но у меня не было выбора. Я сама виновата. Виновата в том, что доверилась мужчине, верила в то, что он исправится. Но увы. Такие люди не меняются, а со временем становятся только хуже.

Когда я решилась на аборт, позвонила своему бывшему Ярославу и попросила меня отвезти забрать вещи. Он был у меня через пятнадцать минут и, узнав обо всем, сделал мне предложение, заявив, что будет отцом этого ребенка, и умолял не делать аборт. Но я, конечно, сказала «нет». Я уже один раз причинила ему боль, а тут такое… Не могла я парню испортить жизнь.

Я приехала к Жене, когда тот был на работе. Открыла его мать, я сказала, что пришла за своими вещами. Мать молча пропустила меня в комнату, а когда я уходила, усмехнулась и сказала, что она победила. Я до сих пор не знаю, в чем. Я с ней никогда и не воевала. То время оказалась для меня очень тяжёлым. После аборта я долго сидела на успокоительном. На работу ходила как зомби. Просила больше меня загружать, лишь бы не думать ни о чём… Никто не знал, что случилось. У меня даже были мысли о суициде. И жуткая апатия. Апатия ко всему и ко всем. Я жила по инерции, ничего не чувствуя. Только недавно я опять начала жить.

Сейчас многие будут негодовать и говорить, что я ДУРА (и будут правы), но я к нему вернулась. Не сразу, через несколько месяцев. В это время я тихонько плыла по течению. Но он опять ворвался в мою жизнь, и я опять потеряла волю. Все длилось недолго. Он совершил преступление – и понеслось. Я моталась к нему в тюрьму, возила передачки в свой обеденный перерыв. Те, кто с этим сталкивался, знают, сколько унижений и оскорблений можно услышать в свой адрес. Потом была зона. Это больше двухсот километров от города. На месте надо было быть к семи утра, иначе не примут передачу и не дадут свидание.