Юлия Шилова - Влюбиться насмерть, или Мы оба играем с огнем

– Буран! Давай договоримся. У меня дома семья. Я ей нужен. Признаю все свои ошибки. Прости, я был не прав. Вёл себя как последняя сволочь. Пока ты сидел в тюрьме, я ни разу к тебе не приехал, не написал, не передал ни одной передачки. Я получал все твои письма и выкидывал их, не читая. Дай мне возможность исправиться. Я готов отдать твою часть денег.

– Олег, ты что, плохо слышишь? Мне не нужна часть. Мне нужно всё. Говоришь, у тебя семья и ты ею дорожишь? Я не имел возможности познакомиться с твоей супругой, ведь ты женился после того, как я сел. Если не пойдёшь на мои условия, я уничтожу твою семью. Расстреляю всех поодиночке.

Буран схватил меня за волосы и потащил вверх по ступенькам. Я заревела от боли, страха и безысходности.

– Пожалуйста, отпусти меня! Пожалуйста…

– Заткнись, дура!

Меня притащили наверх, бросили посреди коридора. Буран велел мне успокоиться.

– Послушай, хватит ныть. Жратву умеешь варить?

– Умею.

– Вот и иди на кухню. Сваргань хороший ужин на пятерых. Продуктов в холодильнике полно. Давай, нитками шевели, а то у меня помощница по хозяйству приболела.

Перед тем как пойти на кухню, мне разрешили зайти в ванную комнату и привести себя в порядок.

– О господи, куда же я вляпалась, – шептала я своему отражению в зеркале.

Я смотрела в свои несчастные глаза, вздрагивала от страха и понимала, что у меня нет шансов спастись. Свидетелей убирают, как продавщицу цветочного магазина… Если только бежать… Но возможность смыться – под большим вопросом.

– Я хочу жить, – прошептала я и с трудом сдержалась, чтобы не ударить по зеркальному стеклу.

– Эй, ты чего там засела?

Я открыла дверь ванной.

– Умывалась.

– За то время, пока ты свою рожу чистила, можно было не одну морду отмыть.

Стараясь не обращать внимания на грубости, я прошла на кухню и принялась изучать, какие продукты есть в холодильнике. Увидев курицу, решила запечь её в духовке с картошкой, а пока она готовится – сделать салат.

Я огляделась. Кухонное окно оплетено кованой решёткой. Вся территория, прилежащая к дому, огорожена массивным забором, из-за которого ничего не видно.

На кухню тихо вошёл Буран. Я вздрогнула от неожиданности и чуть не уронила тарелку с салатом.

– Ты что трясёшься как осиновый лист?! Не бойся, я не такой страшный, как ты себе представляешь. Могу быть очень даже нежным и страстным.

– Ты меня не убьёшь?

– Если будешь себя хорошо вести – нет.

– А что я должна делать?

– Для начала приготовь поесть, а там посмотрим. Тебе Олег когда-нибудь про свои дела рассказывал?

– Нет. Он про дела со мной вообще никогда не откровенничал. – Я старалась говорить как можно убедительнее.

– Хочешь сказать, он просто с тобой спал и никогда про свои дела не разговаривал?

– Да.

Я накрыла бандитам на стол, вновь вернулась на кухню и стала смотреть в окно. Я понимала, что моя жизнь висит на волоске. Ещё немного, и меня отправят к Вадиму…

Ну что ж, Вадим, наверное, скоро мы встретимся и обязательно поговорим. Почему-то вспомнилась минута, когда я узнала о его смерти. Хотелось просто наглотаться таблеток… Я почувствовала себя виноватой в том, что произошло. Ощутила запах беды… Мне стало страшно оттого, что я с ним больше не встречусь и не смогу попросить прощения за то, что жила в грехе, а также прощения за жизнь без него… Мне хотелось, чтобы Вадим вернулся ко мне хотя бы во сне и я бы жила от сна до сна о нём… То, что происходит со мной сегодня здесь, даёт надежду на встречу с Вадимом ТАМ…

Терять мужа больно. Очень больно… Больно оттого, что никто не может помочь и нужно самой выкарабкиваться из этого кошмара. Хорошо помню тот момент, когда зашла в квартиру и поняла, что Вадима больше нет… Ощутила всей кожей, что каждый прожитый день приближает меня к встрече с ним.

Я представила картинку: приходят гости, вешают в прихожей на вешалку пальто и проходят в комнату. Хозяева остаются в прихожей и начинают разговаривать с пальто, не замечая гостей. То же самое происходит с душой человека, когда она покидает тело. Мы глупо продолжаем отождествлять человека только с его телом, не замечая душу…

Жаль, что я так и не родила ребёнка. Я бы чувствовала мужа в нашем малыше. Но Бог не дал. Когда придёт время умирать, у меня будет радость встречи с Вадимом. Я столько не успела сказать ему при жизни… Не долюбила, не доглядела, не сберегла… При мысли о предстоящей встрече просветляется любая скорбь. Нам всегда кажется, что человеческая жизнь длинная, а на самом деле она очень короткая. На всё воля божья. Наивно думать, что решение таких важных вопросов, как жить или умереть, зависит только от человека. И всё же в глубине души нет ощущения, что разлука с Вадимом навсегда. Есть странное чувство ожидания, не могу его объяснить… Мне хотелось захлебнуться в собственных слезах и кричать от боли на весь мир. Я поняла, как сильно виновата перед Вадимом, только после того, как он ушёл. Мне очень хотелось услышать его прощение за то, что я так редко была с ним рядом… Вина скребла изнутри, отдавалась тугой болью, изводила холодом.

А ещё мне вспомнилось, как за пару недель до смерти Вадим спросил:

– Если я умру, ты будешь по мне скучать и ко мне приезжать?

Я тогда покрутила пальцем у виска и даже обиделась. Вадим вообще в последнее время часто говорил о смерти и вечности. Чем-то страшным веяло от его слов. Он словно чувствовал, что его скоро может не быть. Эти вечные мысли, от которых сходят с ума…

Мне показалось, Вадим погиб из-за того, что я грешила. Я так и не смогла понять и осознать случившееся. Господи, и почему к тебе уходят такие молодые, только начавшие жить? Я как могла, всеми душевными силами, отвергала то, что имела. Мне всегда казалось, что я смогу договориться со своим сердцем, но увы, у меня это не получилось.

– Послушай, а ты неплохо готовишь…

Я обернулась, увидела вошедшего на кухню Бурана и… бросившись к нему, заревела в голос и припала к его груди…

– Ты можешь меня убить, – говорила я, словно во сне. – Можешь сделать со мной всё, что захочешь. Олег был прав. Он не имеет ко мне отношения. Точнее, имеет, но косвенное…

Я говорила, сбивалась и чувствовала нарастающую растерянность Бурана. Он стоял не шевелясь и, похоже, не знал, как поступить.

– Понимаешь, совсем недавно у меня убили мужа. Он работал финансовым директором в компании Олега. Его нашли с простреленной головой… Мы даже не смогли похоронить его по-человечески. Тело пропало прямо из морга. Я приехала в морг, а там милиция. У них первый раз такое в практике, чтобы пропало тело… Я никому ничего не сказала и похоронила пустой гроб. Олег был на похоронах, говорил проникновенные речи, но я ему не верила. Странно всё это. Мой муж был очень порядочным. Я считаю, его убрали из-за финансовых махинаций компании. Он просто много знал. По-другому просто не может быть. Ну нет причин его убивать. После похорон я поехала в офис за вещами мужа, собрала их в коробку и пошла к Олегу, чтобы высказать свои подозрения. Я, конечно, благодарна Олегу за то, что он взял на себя организацию похорон, но мне кажется, это просто изза чувства вины за смерть моего супруга. Олег не захотел со мной разговаривать и выпроводил из офиса. Я решила не сдаваться и докопаться до правды. Подкараулила его в бассейне и всё же вывела на откровенный разговор. Олег пытался доказать, что смерть Вадима не связана с работой. Я всё равно не верила ни одному слову. А потом Олег поехал в ресторан на Проспект Мира. Он должен был встретиться с любимой. Я попросила подвезти меня. Сказала, мол, нам по пути. Хотела хоть что-нибудь у него выведать. По дороге он решил купить своей девушке цветы и попросил помочь выбрать букет. Вот, собственно, и всё… А потом эти выстрелы, этот подвал… Всё было так страшно… Я хочу жить, очень хочу. В подвале у меня было много времени обо всём подумать. Я очень виновата. Можешь меня убить. Я действительно случайный свидетель. Мужа у меня застрелили, детей Бог не дал. Маму жалко оставлять… А если честно, я перед мужем виновата. Очень виновата. Убей меня, я хочу встретиться с мужем и попросить у него прощения.