Your Name - Северное сияние

— Просто я привыкла думать той головой, что выше плеч, а не ниже пояса…

— А… — поперхнувшись собственной фразой, Лёха удивленно смотрел на меня, — Не понял..?!

— У меня ее просто нет… Это облегчает течение умственного процесса — ничто не отвлекает приток крови от мозга! — ослепительно улыбнувшись, изгибаю смоляную бровь и откидываюсь на спинку стула, — Так что твой абрек поведал?

— А абрек мне поведал замечательную историю… — Лёшка облокотился на стол и стал тянуть паузу… Актёр хренов!

— Лёшенька, солнышко, ты не в театре… Говори уже, ёкарный бабай!

— Этот саксаул…

— Аксакал, Лёша, аксакал… Сколько ж тебя учить-то?! Блин!

— Тебе виднее! Ты же у нас эта самое… «С высоких гор спускается туман…»

— Я родилась на Апшероне! Там нет гор! Там море рядом…

— Не занудствуй! Так вот… Мой аксакал раскололся. Он сказал, что видел, как мальчишка подошел к остановке и потом стоял курил. Ждал явно кого-то… А потом к нему какой-то мужик подошел. Они поговорили… Сначала спокойно, потом мужик орать на него начал. А потом он его ударил…

— Но ножа твой абрек не видел?

— Мужик выпимши был… Он к нему в ларек сразу направился, пиво брать. Руки все в крови…

— А нож?

— Мы с ребятами там весь асфальт на брюхе прочесали… Нету ножа!

— Нет ножа — нет дела! Без орудия убийства адвокат его с полпинка отмажет…

— Есть нож… — голос прошелестел так тихо, что мы с Лёхой не расслышали вначале то, что произнесла девушка. Да мы, честно говоря, совсем забыли о невысокой испуганной шатенке, сидящей возле моего стола.

— Что вы сказали? — я внимательно смотрела на девушку, жестом призывая Лёшу помолчать.

— Я сказала… — она облизнула сухие губы, — Сказала, что нож есть…

— Гражданка Хмельницкая, — внимательно смотрю на девчонку, а голос опять принимает официальный тон, — Вы пришли со мной поговорить… Теперь я кажется понимаю о чём. Или о ком? Не могли вы меня и не узнать. Вы видели меня сегодня в школе… достаточно близко при том, чтобы рассмотреть как следует. Наверняка уже знаете о Вите Александрове… Зачем вы пришли?

— Я… Я знаю, кто убил Витю! — а вот этого уже я не ожидала, но, не давая девчонке опомниться, я решила «взять быка за рога» так сказать.

— Это вы звонили ему около шести утра сегодня?

— Да…

— Зачем?

— Я… Мне было страшно и я спросила, нельзя ли мне переночевать у него…

— Страшно?! — разговаривая с девушкой, я отдала Лёхе ее адрес, выданный мне в школе и кивнула головой. Хорошо, когда ты с напарником «на одной волне». Лёшка понял все без слов. Кивнул мне и быстро вышел из кабинета, — Почему вам было страшно? — вот в следующее мгновение после этого вопроса, я вознесла хвалу всем богам, что Лёха ушел. Ну… Вообще-то ничего сверхъестественного не произошло. На нас не упал бомбардировщик, в комнате не сработало взрывное устройство, никто не стрелял и т. д., и т. п. Просто моя юная свидетельница уронила лицо в ладони и заплакала! Смешно… Занимаясь сугубо мужской профессией, умея расколоть практически любой «крепкий орешек», обладая абсолютно неженской логикой, я никогда не умела и, да что там скрывать! — всегда боялась женских слез. Я сразу абсолютно теряюсь! Скажете идиотизм? Возможно, но что ж поделать… Такая уж я есть. Даже когда моя младшая сестрёнка начинала реветь, у меня находился только один способ заставить ее замолчать — я читала ей стихи. Пушкин, Блок, Пастернак, Цветаева, Ахматова, Мандельштам… Все, что мне нравилось и запоминалось, то я и читала. Сначала ребенок просто слушал все это раскрыв рот, потом, с возрастом, она стала улыбаться как только я делала попытку прочесть что-нибудь… Главное, что эффект был один и тот же! Она переставала реветь. Вот и сейчас, тупо попялившись на ревущую девчонку минуту-другую, я глубоко вздохнула и…

Ну вот. Кажется эффект достигнут… По крайней мере она перестала плакать и теперь удивленно смотрела на меня. Представляю себе реакцию Лёхи, если бы он сейчас зашёл в комнату. Ещё бы! Зрелище то ещё… Капитан убойного отдела сидит почти на коленях перед плачущей девчонкой и читает той стихи, легонько обнимая за плечи. Доказывай потом, что ты не верблюд… А девушка все таращилась на меня в немом удивлении. Даже не моргнула ни разу. Хотя глаза у нее действительно красивые, ничего не скажешь! С восточным разрезом, обрамленные чёрными густыми ресницами, цвета горячего шоколада… Смахнув с её щеки последнюю слезинку, я, наконец-то, решила продолжить беседу.

— Ну? Успокоилась? Я тебя прошу, не надо больше плакать, ладно… А то снова придется мучить тебя поэзией! — непроизвольно улыбнувшись, встаю и возвращаюсь на своё место за стол.

— Почему "мучить"?! — она улыбается в ответ, отчего ещё непросохшие глаза сияют как два топаза, — Ты очень хорошо читаешь… Ой! — и вновь испуганно смотрит на меня, — Простите, я не подумавши…

— После того как я успокаивала тебя способом собственного изобретения, можем спокойно общаться на «ты», так что все в порядке. Меня зовут Саша.

— Кристина…

— Красивое северное имя, — просто убалтывая девчонку, раздумываю, как бы вернуться к интересующей меня теме поделикатнее…

— Почему северное?!

— Холодное.

— Я не знала…

— Нельзя знать всего… Как говорится, сколько не учись, а все равно дураком помрешь!

— Тогда зачем учиться? — похоже растерянность и страх ушли, уступив своё место более симпатичным эмоциям. Она снова улыбалась, в глазах плясали веселые чёртики.

— Чтоб не было стыдно на том свете! — и вновь эта проклятая бровь ползёт вверх сама по себе… Взбесилась она сегодня что ли?! Надо взять себя в руки и продолжить выяснение интересующей меня темы, — Кристин, я понимаю, что тебе неприятно об этом говорить, но я должна все выяснить, понимаешь? — слабый кивок и вновь опущенные глаза побитой собаки, — Почему ты боишься ночевать дома? Тебя там обижают? Бьют родители? Пьют? Расскажи мне… Пожалуйста! — я старалась говорить как можно тише и мягче.