Кэролайн Макспарен - Доверься мне

Сосредоточенное выражение ее лица говорило о том, что на самом деле ей нравится это ощущение. Она колотила по мешку еще и еще, пока не обессилела так, что уже не могла поднять рук. Она тяжело дышала и обливалась потом.

Может, следовало прицепить на мешок изображение мужского лица, чтобы она получила от этого истинное наслаждение…

— Неплохо, — одобрил Рэнди. — В следующий раз работай еще и плечом. Посиди и посмотри.

Он стянул с нее перчатки и надел их на себя, подошел к груше. Он ударил по груше левой перчаткой так, чтобы та отскочила и вернулась. Он остановил ее правой рукой. За десять секунд он установил четкий ритм — бумпа-бумпа.

Через пару минут он поймал грушу.

— Видишь, если бьешь по ней сильно — она отскакивает назад. Если бьешь легко, устанавливаешь правильный ритм, то сможешь держать его сколько угодно. Если ты сделаешь такое с чьим-то лицом, его обладатель запомнит это надолго.

Рэнди перешел к мешку, опустил плечо и хлопнул по мешку левой перчаткой и сильно дослал правой. Мешок едва качнулся.

— А теперь ты можешь сделать из него котлету.

— Интересное дело, но точно не подходит для наших занятий. Мне надо идти.

— Лучше сказать, это требует дополнительных усилий. Ты сможешь прийти в четверг пораньше?

— Зачем?

— Сможешь надеть перчатки и перед занятиями выбить из себя немного этой агрессии.

— Не смеши меня.

— Если ты не научишься использовать силу соперника против него самого, ты его не побьешь. Ты побьешь себя. Так, как ты только что делала.

— Боишься, я покалечу кого-нибудь другого? Такую, как Сара Бет?

— Сара Бет находится в лучшей форме, чем ты, потому что она лучше концентрируется. Ты не станешь нападать на нее так, как напала на меня. Ты сразу же потеряешь равновесие, и она отбросит тебя, как пушинку.

— Я ухожу. — Хелена вытащила из сумки полотенце, вытерла лицо и натянула на плечи ветровку. Оглянулась на почти пустой спортзал и вдруг сказала: — Проводи меня, пожалуйста, до машины.

Эта просьба ей дорого обошлась. Рэнди видел, как ее руки сжались в кулаки. Он уже объяснял группе, что уверенная походка — половина дела, когда не хочешь стать жертвой. Она это делала просто замечательно, но одновременно исторгала такой запах страха, что он был различим за километр. Она была похожа на побитую собаку, которая рычит и бросается на все, что движется.

…Рэнди с крыльца наблюдал, как удаляется ее автомобиль. Он понял: эта женщина не только обозлена — она испугана.

Ему было необходимо узнать почему.

Плечи у Хелены болели, руки были тяжелыми, будто она держала в них гири, а щека онемела, словно опухла от уха до носа. Она всего-то и стукнула по грушам парочку раз. Рэнди стучал по груше так быстро, что она едва могла уследить за ним. И двигался он с такой мощной грацией… При всем отвращении к нему, она не могла не признать, что он красавчик. Женщины к нему, должно быть, так и липнут.

Она содрогнулась. Мужское тело, невзирая на то, красиво оно или нет, — это не то, к чему она захочет когда-нибудь снова прикоснуться.

…Рэнди открыл дверцу ее машины и перед тем, как позволил ей сесть, проверил заднее сиденье, потом подождал, пока она пристегнет ремень безопасности, заведет машину. Проводил ее автомобиль взглядом, а уж потом повернулся и ушел. Казался вполне приятным человеком, но все-таки он был полицейским. Она намеревалась совершить преступление и не попасться. Вот что делало его врагом в ее глазах.

Возможно, Рэнди был прав, считая, что она отказывается признать свою неспособность защитить себя сама. Он назвал это злостью. Она называла это праведным гневом.

Она отказала ему в удовольствии понять, что она, возможно, согласилась бы прийти в зал пораньше и колошматить по снарядам до потери сознания.

А затем она расслабится и наподдаст ему на занятиях.

Когда они собирались разъезжаться с очередных занятий, Эллен спросила:

— А давайте поедем на занятия в тир на Стедж-Роуд?

Рэнди увидел, что кивнули сразу все.

— Мы можем там встретиться, а потом еще зайти куда-нибудь закусить. Конечно, мы захватим наши стволы, — добавила Эллен.

— Если никто не настаивает на применении АК-47 или пулемета Томпсона, готов согласовать время и место, — сказал Рэнди. — А что остальные об этом думают?

— Превосходно! — сказала Аманда, в первый раз выказывая истинный энтузиазм. — Я обожаю мой «глок», но каждый раз, когда я пытаюсь зарядить обойму, это занимает целую вечность. Ты мог бы показать, как это правильно делать?

— Угу, — с сомнением произнес Рэнди.

— У меня в машине есть один из этих, из «смит-и-вессонов», титановых, пятизарядных, — сообщила Сара Бет. — Он такой легкий, что после того, как сделаю три-четыре выстрела, я натираю между большим и указательным пальцами волдырь. Я что-то делаю не так?

— Скорей всего, все ты делаешь правильно. Просто недостаток веса заставляет оружие дергаться внутри кисти.

— А я слышала, что настоящие большие пистолеты вроде «магнум-357», такие как у нас с Уолтером, могут во время стрельбы сломать женщине запястье, — заметила Лорен.

— Ерунда, — отмахнулась Эллен. — Попробуй взять тяжелый дробовик, только ни за что не прижимай его плотно к плечу, если не хочешь покалечиться. О «магнуме» — это все сказочки, которые мужики придумали, чтобы держать нас в узде.

— И не пускать нас на стрельбище, — сказала Фрэнсин. — Некоторые из этих парней ведут себя прямо как бочки с тестостероном.

— А как у тебя дела на этот счет, Прядка? — поинтересовался Рэнди.

— Я руководствуюсь практическими соображениями.

Как всегда — Мисс Превосходство! Черт, а может, она действительно специалист?

— Хорошо, как насчет четверга? Я зарезервирую несколько отсеков и попрошу Джессику обзвонить вас, если они будут свободны. После мы обсудим, как находить убежища и скрываться. Что толку, если вы вооружены, но сами находитесь на виду, как зайчики?.. Так, а теперь вспомним, чем мы занимались во вторник. Постройтесь в линию, дамы, и давайте посмотрим, сможете ли вы сбить меня с ног.

Он заметил, что спина майки у Хелены мокрая. Когда она повернулась, чтобы посмотреть на него, он увидел, что и перед тоже мокрый. Он оказался прав в предположениях об изгибах ее тела. Под майкой выделялись бретели широкого спортивного лифчика, который совершенно не скрывал соски. Хотя… Не то чтобы мокрая майка все это так выдавала, может, он просто догадывался об этом?

Волосы на ее лбу были влажными, из-под ленты выбились мелкие прядки. Ее вспотевшее лицо больше не было бледным и безжизненным. Щеки, блестевшие от пота, сияли румянцем.

— Полагаю, ты пришла пораньше, — сказал он.

Хелена задрала подбородок, глаза сделались унылыми и холодными.