Светлана Бестужева-Лада - Каждому своё

В результате все труды массажистки пошли насмарку: расслабление мгновенно ушло, а вот головная боль, наоборот, вернулась. Зоя отправилась в бар, попросила крепкого сладкого чая и таблетку от головной боли, потом закурила (правилами это запрещалось, но вышколенный персонал в некоторых случаях «не замечал» нарушений) и задумалась.

Конечно, то, что Константин находился рядом с молодой красоткой, могло быть чистым совпадением. Мало ли она видела фотографий, на которых известного предпринимателя и филантропа запечатлевали в самых разных компаниях! И фигура его в полутени, так что особо афишировать близость к восходящей звезде он вроде бы не стремится. Хотя, с другой стороны, зачем ему это афишировать?

Интересно, давно он с ней познакомился? Если судить по участившимся совещаниям и ночным заседаниям — не больше полугода назад. До этого, конечно, тоже случались пассии, но крайне мимолетные, которым Зоя просто не придавала значения. Но тогда и в супружеской постели все хоть как-то было.

А сейчас — вообще никак, хотя она вполне живая и еще молодая женщина, которой хочется тепла, ласки, нежности, наконец, да и природа требует свое, а удовлетворять ее требования самостоятельно Зоя то ли не научилась еще, то ли подсознательно брезговала. Так и до хронического невроза можно дойти.

Главное, посоветоваться совершенно не с кем. Подруг у Зои, как таковых, не было: прежние остались в прежней жизни, не вынеся острой зависти к везению товарки, а новые как-то не появились, потому что были совсем из других социальных кругов. Особым снобизмом Зоя не страдала, но единственная подруга Майка, с которой они понимали друг друга буквально с полуслова, выскочила замуж за сказочно богатого шведа и укатила в благополучные скандинавские страны, где успела родить двух мальчиков-близнецов и девочку, и смертельно соскучиться от всеобщей благоустроенности. В Москву она не приезжает, писать письма… — это уже прошлый, даже позапрошлый век, а Интернет живого общения никак не заменяет.

К матери соваться за утешением и тем более советом — бессмысленно. Она всю жизнь отработала преподавательницей русского языка и литературы, да к тому же провела в абсолютно благополучном браке с инженером почти сорок лет. Метания дочери ей были совершенно чужды и непонятны; по ее представлениям, муж был всегда прав, а жена к его приходу домой обязана приготовить вкусный ужин и подать домашние тапочки. Так-то оно так, но папочка тоже всю жизнь был образцовым семьянином, и за домашний уют «платил» огромным уважением и любовью к жене (или к созданному ею домашнему очагу, кто там разберет!). Так что от дома его можно было оторвать только вместе с досками от пола, а других женщин он, похоже, просто не замечал. Другая жизнь, другие нравы… Нет, родители ей тут не помогут, только очередную мораль прочитают.

А вот что Майка бы посоветовала, интересно? Сама-то со своим шведом как-то устраивается, хотя и жаловалась первоначально, что в постели он бревно-бревном, только детей зачинать может, а потом месяцами отдыхает. Были в письмах намеки, что в Стокгольме настоящие мужчины тоже встречаются, особенно среди иностранцев, которые приезжают отдохнуть или в командировку. Вот так. Значит, Майка бы скорее всего жизнерадостно сказала бы:

— Да заведи ты себе любовника! Делов-то! Надоест — бросишь, зато хоть какой-то кайф от жизни словишь. Не в деньгах счастье, подруга.

Конечно, не в деньгах, только как они с Майкой в студенческие годы в этих самых деньгах нуждались! Зато действительно счастливы были, что уж греха таить. Как там у Стендаля написано? «Если человек очень хочет быть министром, он им станет, и именно это будет ему наказанием». Правильно, между прочим, написано, только что же делать?

Убирая сигареты и зажигалку в сумочку, Зоя наткнулась на кусочек глянцевитого картона, на котором золотыми буквами было напечатано: «Владилен Сомов, художник». И номер телефона с приписанным от руки номером мобильника. Ага, тот самый молодой гений, который клеился к ней на вернисаже, действительно, его звали Владиленом, Владом. Похоже, это перст судьбы. Время подходящее: час дня, даже законченные представители богемы в эту пору уже завтракают, значит, можно позвонить. Поехать, посмотреть картины, попить кофе…

Когда Зоя доставала свой мобильник и набирала на нем номер, как она поняла, студии художника, у нее слегка дрожали руки. «В первый раз в первый класс», — съязвила она про себя. Но, как говорится, лучше уж поздно, чем никому. Безнравственно? В общем-то, безнравственно, но, как говорила героиня одной из старых, но любимой Зоей польской комедии, лучше быть безнравственной, чем несчастной.

Один гудок, второй, третий… Нет, наверное еще рано, отдыхает маэстро. Но тут телефон ожил:

— У аппарата, — услышала Зоя молодой баритон, изо всех сил стремившийся звучать, как солидный бас.

— Здравствуйте, Влад. Это Зоя. Помните, на вернисаже…

— Здравствуйте. Простите, на каком именно?

— Две недели назад. Зоя Задонская. Вы приглашали посмотреть картины…

— Зоя Задонская! Боже мой, я сразу узнал ваш голос, только не мог поверить в такое счастье. Вы все-таки решились…

— Посмотреть картины? Да. У меня сегодня как раз выдался свободный часок…

— Я так рад, так польщен. Когда бы вы могли подъехать? Вы ведь на машине?

— Конечно. А когда вам удобно?

— Зоя, так вопрос вообще не стоит. Вы — госпожа, приказывайте, повелевайте, в любую минуту я в вашем распоряжении.

«Что-то очень пафосно. Или я ему действительно понравилась? Ведь вспомнил же…»

«Да, после того, как ты назвала фамилию, — ехидно подсказал внутренний голос. — Задонская — это фирма, бренд, а Зой всяких…»

Внутренним голосом Зоя решила на сей раз пренебречь, хотя подсознательно понимала, что определенная истина в этом высказывании есть. Но надо же с чего-то, точнее, с кого-то начинать? Не с деловых же партнеров Константина, а больше она, пожалуй, никого из представителей сильного пола и не знает. Врачи и тренер в клубе не в счет, это не мужчины, а профессионалы.

— Я могла бы подъехать… Где ваша мастерская?

— В центре, в самом центре. На Сивцевом Вражке. А вы сейчас где? За городом?

— Нет, в городе, в клубе. До вас мне ехать, наверное, минут сорок, сорок пять. Это удобно?

— Это великолепно! — с неиссякающим энтузиазмом откликнулся Владилен. — Дом сорок два, я вас встречу около него, на улице. А то вы запутаетесь в наших лестницах и переходах.

— Договорились, еду, — сказала Зоя и отключилась.

Ну вот, мосты сожжены, Рубикон перейден. Теперь нужно ехать и… А если он просто хочет продать несколько своих картин супруге предпринимателя, а как женщина ты его совершенно не волнуешь? Ладно, попытка — не пытка, посмотрим по обстановке. В крайнем случае, действительно куплю какой-нибудь этюд, все равно у мамы скоро день рождения, а у меня уже фантазия иссякла в плане подарков; ей все равно ничего не нужно, все либо слишком дорого, либо непрактично.