Людмила Бояджиева - Портрет в сандаловой рамке

Бравый немецкий офицер, сопровождавший хорошенькую девушка в весеннем сером костюме остановился у дома с вывеской «Фотоателье Мишеля Тисо» и отворил звякнувшую колокольчиком дверь.

Скоро они уже сидели в студии на бархатном диванчике с золотыми кистями, в теплом свете софитов и нелепом напряжении, возникающем перед оком объектива.

— Внимание, один момент полной неподвижности, господа! — весело предупредил некто, согнувшийся за фотокамерой и набросил на себя светонепроницаемую попонку:- Раз, два…

В это мгновение порыв ветра распахнул окно мастерской, плотно задернутое черной шторой. Ткань взвилась, выбросив в прорвавшийся солнечный луч пыльную метель. Фотограф мгновенно восстановил порядок и занял место за камерой.

— Извините, господа, такой ветреный март в этом году! На небе — сафари! Облака несутся, как стадо перепуганных бизонов, — он посмотрел в объектив . — Мадмуазель, пожалуйста, придвиньтесь немного ближе к кавалеру. Так, теперь хорошо. Приготовились. Еще раз считаю до трех. Дабы запечатлеть для потомков майора Вернера с очаровательной невестой. Раз…

— С очаровательной Анной Грас, — строго поправила девушка.

— Пожалуй, мне лучше сняться стоя, — Вернер встал за спинкой дивана в парадной позе. Светлые, слегка выпуклые глаза, не выражали ничего кроме подобающей офицеру строгости. Тонкое лицо с аккуратными светлыми усиками сохранило ледяное спокойствие.

— А мадмуазель Грас хорошо бы улыбнуться. Право — отличный повод — весна, птички поют. Знаете, что кричат эти ворчливые горлицы с раннего утра? «Смешной фотограф, смешной фотограф…» И верно, взгляните, — какой-то нескладный чудак залез под черную попонку, выпятив зад… В цирке клоуны подобным образом изображают слонов… Извините, мадмуазель Грас, я, в самом деле, неудачно шучу. Нет ни малейшего повода для улыбки. Ладно, оставим аплодисменты клоунам, а улыбки кокеткам. Мечтательное настроение вам к лицу. Раз, два, три!..Момент… И вы свободны, господа. Фото будут готовы через неделю.

Господин Тисье что-то чиркнул в книге и отдал Анне квитанцию.

— Так они встретились — Анна Грас и Мишель Тисо. — Вера сидела перед распахнутым потемневшим окном, вглядываясь в картины, только что промелькнувшие в ее воображении. — Ты бы сказал, Феликс, что я все придумала и моя выдумка не имеет никакого отношения к реальности. В этом наша главная разница — ты ищешь правду в документах, записках, протоколах. Мне приносит открытия дуновение свежего воздуха, идущего… Откуда, откуда в самом деле, приходит это ощущение подлинности, очевидности? Издавна считалось, что откровения смертным приносит Святой Дух. Касается легонько лба, словно дуновение ветерка — и ты вдруг прозреваешь! Воображаю твою брезгливую мину и обвинение в бабском мистицизме. Умолкни и скройся. Моя история уже набирает ход…

Вера налила в чашку кофе, разбавила молоком, высыпала на блюдечко остатки чипсов и прищурилась, теребя волосы. Диктофон нетерпеливо подмигивал, свидетельствуя о желании поскорее услышать продолжение.

— Итак, весна 44 го… Не дождавшись срока исполнения заказа, Анна пришла в фотоателье Тисо. Строгая девочка в светлом пыльнике и строгими глазами под прямой челкой. На шее — воздушный газовый шарфик — примета тайного кокетства. Почему-то ей вовсе не хотелось разубеждать фотографа, назвавшего ее очаровательной.

В салоне фотоателье в этот утренний час клиенты не толпились. В клетке заливалась канарейка, подставлял солнцу жирные глянцевые листы экзотический фикус. А со стен улыбались, смотрели строго, важничали, заигрывали, дурачились, обольщали десятки запечатленных на фотобумаге лиц. За столом с книгой оформления заказов сидел сам хозяин мастерской Мишель Тисо: шерстяной альпийский жилет поверх белой сорочки с узлом аккуратного галстука, темная прядь, упавшая на лоб. Тренькнул звонок в дверях, Тисо оторвал взгляд от книги и увидел ту самую девушку, что два дня назад приходила фотографироваться с немецким офицером. Она старалась казаться старше, хмуря брови, и с вызовом вздергивая подбородок. Немного смешной была и шляпка, похожая на однокрылого фетрового жука.

— Добрый день, мсье Тисо. Я хотела узнать, возможно, фото, что заказывал майор Вернер, уже готовы? — она протянула квитанцию.

— Но я обещал сделать заказ к среде. Хотя… Постойте, постойте, мадмуазель, мне понятно ваше нетерпение. Скажу прямо: вы восхитительно фотогеничны. Я поторопился напечатать ваше милое личико. Вот: «Мадмуазель Анна Грас». — Господин Тисо протянул девушке жесткий конверт со снимками. — Взгляните сами.

Она взяла конверт и, продолжая смотреть на фотографа с насмешливым вызовом, изорвала бумагу на мелкие куски и выкинула обрывки в корзину.

— Спасибо. Вы очень любезны. Заказ оплачен, — с гордо поднятой головой Анна направилась к выходу.

— Погодите, я верну вам деньги, — окликнул капризную клиентку фотограф. — Или… Или давайте сделаем вот как — я сфотографирую вас одну. Но в двух видах — на ту же сумму. Идет? Я немного психолог и понял, что мадмуазель не привыкла сниматься вдвоем. И, кроме того — я ведь неплохой мастер, а? — Он подошел к стене с выставкой парадных фото. — Как вам моя галерея?

— Впечатляет! О, какие важные люди! Бургомистр с супругой. Комендант Немецкого гарнизона. А господа офицеры в орденах — сплошное великолепие. Усы! Вот это усы! — Анна фыркнула. — Этот генерал артиллерист похож на моржа. Вы разве не заметили — вылитый морж!

— Я бы сказал — на Вильгельма Второго, — сдержанно уточнил Тисо. — А вы, оказывается, насмешница. И легкомысленная девчонка.

— Ну, уж не старуха, как эти ваши… клиентки, — Анна сморщила носик у портрета блондинки с кукольными ресницами.

— Прошу прощения за «девчонку», мадмуазель. И умоляю вас — скорее к камере, она жаждет запечатлеть это насмешливое лицо.

— Ваша камера жаждет запечатлеть навитые букли, шикарную чернобурку на плече, бриллианты и взгляд порочного ангела — Греты Гарбо. Мой дивный, но не такой изысканный образ, померкнет в соседстве с этими перезрелыми красавицами и вон тем грозным господином.

— Это начальник противовоздушной обороны оккупационных войск. Вам явно не нравится компания. А ведь среди моих клиентов весьма известные и уважаемые особы. Вот, например, — вполне интеллигентное и приятное лицо. Владелец пищебумажной фирмы Жако Буссен. Мой большой приятель.

Анна придирчиво разглядывала портрет солидного господина: — Буссен ничего. Только, похоже, пьяница. А вы — хвастун — развесили здесь дружков и приятелей.

— Да — приятелей! Зачастую у меня с высокопоставленными клиентами складываются добрые отношения. Не скрываю — я горжусь этим.