Лиза Клейпас - Любовь в полдень

Беатрикс не спешила поднимать голову — прежде попыталась успокоить дыхание и безумное биение сердца. Пес тем временем вернулся к новой знакомой и, радостно высунув язык, оглянулся на хозяина, словно говоря: «Смотри, кого я нашел!»

Наконец, медленно выдохнув и собравшись с силами, мисс Хатауэй осмелилась посмотреть на человека, который остановился примерно в трех ярдах от нее.

Кристофер.

Мир мгновенно замер.

Она попыталась сравнить героя сражений с прежним светским повесой. Нет, остаться прежним он никак не мог. Теперь это уже не сошедший с Олимпа молодой бог, а закаленный в боях воин.

Лицо загорело и приобрело золотисто-медный оттенок, как будто солнце насквозь пропитало кожу. Русые волосы коротко подстрижены. Взгляд бесстрастный, неподвижный и в то же время таящий глубоко запрятанную боль.

Каким печальным он выглядел и каким одиноким!

Захотелось подбежать, прикоснуться, обнять. Разве можно в такой миг неподвижно устоять на месте?

Беатрикс с трудом узнала собственный дрожащий голос:

— Добро пожаловать домой, капитан Фелан.

Кристофер смотрел молча, явно не узнавая. Ах, эти глаза пронзали душу… лед и пламя.

— Я — Беатрикс Хатауэй, — представилась она. — Моя семья…

— Да, прекрасно вас помню.

Низкий бархатный голос ласкал слух. Взволнованная и растерянная, Беатрикс смотрела в непроницаемое лицо.

Для Кристофера Фелана она оставалась незнакомкой, и все же память о письмах незримо присутствовала между ними, хотя капитан этого и не сознавал.

Беатрикс погладила Альберта.

— Вас не было в Лондоне, — прервала она затянувшееся молчание. — А там в вашу честь стоял такой шум!

— Не чувствовал себя готовым к столь серьезным испытаниям.

Несколько слов выразили и отношение, и состояние души. Разумеется, он не был готов к торжествам. Контраст оказался бы слишком болезненным: после пропитанных кровью жестоких военных будней — парады, фанфары и цветы.

— Трудно представить, что здравомыслящий человек способен вынести эту безмерную суету, — согласилась Беатрикс. — Настоящее сумасшествие. Ваши портреты выставлены во всех витринах, и даже вещи называют в вашу честь.

— Вещи? — настороженно переспросил капитан.

— Да. Появился новый фасон шляпы: «фелан».

Темные брови сошлись у переносицы.

— Не может быть.

— Еще как может! С закругленным верхом и узкими полями, серого или черного цвета. Даже в Стоуни-Кросс уже продается.

Кристофер что-то невнятно проворчал себе под нос. Беатрикс почесала Альберта за ухом.

— Пруденс рассказывала о замечательной собаке. Хорошо, что вы привезли ее с собой.

— Ничего хорошего, — сухо возразил Кристофер. — Как только в Дувре сошли на берег, Альберт словно с ума сошел. До сих пор пытается кусаться, даже набросился на одного из слуг, постоянно лает. На ночь пришлось запереть разбойника в сарае, так он каким-то чудом умудрился сбежать.

— Это от страха, — пояснила Беатрикс. — Думает, что если будет так себя вести, никто его не обидит. — Альберт встал на задние лапы, а передние дружески положил на юбку, словно хотел обнять. Беатрикс выставила колено, чтобы пес смог опереться.

— Сюда, — тихо позвал Кристофер. В голосе прозвучала откровенная угроза, и по спине Беатрикс пробежал холодок. Собака прижала хвост и послушно вернулась к хозяину. Капитан достал из кармана поводок и надежно закрепил вокруг лохматой шеи. Оценивающе посмотрел на случайную собеседницу: взгляд скользнул с грязных пятен от лап на платье к изящной линии груди.

— Прошу прощения, — произнес он коротко и недовольно.

— Ничего страшного, меня этим не испугаешь. Но надо как можно быстрее отучить его прыгать на людей.

— Альберт жил среди солдат и понятия не имеет о приличном обществе.

— Ничего, скоро привыкнет. Уверена, как только освоится в новой обстановке, станет прекрасной собакой. — Беатрикс на миг задумалась, а потом предложила: — Могу позаниматься, когда в следующий раз приду навестить Одри. Собаки меня любят и слушаются.

Взгляд сурового воина потеплел.

— Совсем забыл, что вы дружны с моей невесткой.

— Да. — Беатрикс смущенно замолчала. — Следовало раньше сказать, что я глубоко сочувствую вашему горю…

Предупреждающим жестом капитан поднял ладонь. А когда рука наконец опустилась, пальцы нервно сжались в кулак.

Беатрикс все поняла. Боль утраты еще не успела притупиться, и территория оставалась запретной.

— Должно быть, вы лишь недавно в полной мере осознали потерю, правда? — осторожно осведомилась она. — До возвращения в Стоуни-Кросс смерть брата, наверное, не казалась реальностью.

Неприязненный взгляд заставил ее замолчать.

Подобное выражение встречалось в глазах пойманных животных: в нем читалась беспомощная враждебность по отношению к каждому, кто осмелится подойти ближе. Беатрикс научилась уважать настороженность страха и поняла, что дикие существа особенно опасны в минуты беспомощности. Сейчас она сосредоточилась на собаке и принялась гладить густую жесткую шерсть.

— Как поживает Пруденс? — В вопросе прозвучала откровенная тоска.

— Думаю, хорошо. Она проводит в Лондоне светский сезон. — Беатрикс на миг задумалась и добавила: — Мы по-прежнему дружим, но уже не так близки, как раньше.

— Почему же?

Взгляд заметно оживился. Не стоило труда заметить, что любое напоминание о Пруденс пользовалось повышенным вниманием.

«Из-за вас», — мысленно ответила Беатрикс и слабо улыбнулась.

— Судя по всему, у нас разные интересы, — произнесла она вслух, а про себя добавила: «Меня интересуете вы, а ее — состояние, которое вы унаследовали».

— Да уж, вы с мисс Мерсер сделаны из разного теста.

В замечании послышалась откровенная ирония. Беатрикс склонила голову и взглянула с любопытством.

— Не поняла, о чем вы.

Кристофер пожал плечами:

— Всего лишь хотел сказать, что Пруденс такая же, как все остальные, а вы… нет. — Если он и пытался скрыть снисходительное отношение, то получилось у него не слишком успешно.

Сочувствие и нежность растаяли как дым. Беатрикс поняла, что капитан Фелан не изменился в одном: он по-прежнему плохо к ней относится.

— Чего я не хотела бы, так это быть такой, как все: скучной и примитивной.

Собеседник воспринял реплику как упрек Пруденс.

— По сравнению с теми, кто приносит на пикники садовых вредителей? Вот уж точно: никто не посмеет назвать вас скучной, мисс Хатауэй.

Беатрикс похолодела. Откровенное пренебрежение вынести нелегко.

— Можете оскорблять меня, — заявила она, удивляясь, что все еще в состоянии говорить, — но моего ежика оставьте в покое.

Повернулась и быстро зашагала прочь. Альберт жалобно заскулил и собрался бежать следом, так что Кристоферу пришлось силой заставить его сидеть на месте.