Ирина Майорова - Турецкий берег, край любви

На пороге появился Мухаммед. На лице, которое в предыдущие полчаса пугало Настю строгостью и даже суровостью, сейчас играла легкая улыбка. Минуты три он что-то рассказывал Кемалю, изредка косясь на Дронову. Пару раз касался пальцами груди и чуть наклонял голову.

«Извиняется, что не говорит по-русски», – догадалась Таня. Развела руками, кивнула в ответ: дескать, ничего страшного, я подожду.

Мухаммед давно закончил повествование, а Кемаль все никак не приступал к переводу, потирая ладони и кусая губы.

– Ну? – не выдержала Дронова.

– Конфликт, кажется, улажен. Соседка больше не будет на вас злиться. Мухаммед ей все про вас объяснил. Она сочла вас конкуренткой.

– А она кто?

– Проститутка.

– …

– Мириам и ее… коллеги считают, что русские девушки, у которых в Турции случаются романы… – Кемаль говорил медленно, тщательно подбирая слова, – развращают местных мужчин, потому что любят их бесплатно, а зачастую и сами дарят им подарки. Поэтому бизнес турецких проституток в последние годы стал падать. Они даже хотели обратиться в правительство с требованием прекратить… – тут серьезность Кемалю изменила и, прыснув, как мальчишка, он закончил: – Русский демпинг.

– А откуда она узнала про меня и Мустафу?

Повернувшись к Мухаммеду, Кемаль что-то сказал по-турецки. Адвокат неопределенно пожал плечами, но свою версию все же выдвинул.

– Мухаммед думает, что ей здешние полицейские рассказали, – перевел предположение друга Кемаль. – Предупредили, наверное, чтоб вела себя прилично – все-таки с гражданкой другой страны сидеть будет. Ну и заодно поведали, за что вы, Таня, сюда попали.

Мухаммед снова горячо заговорил, обращаясь то к Дроновой, то к закадычному другу.

– Он, – Кемаль кивнул в сторону адвоката, – просит, чтоб я вас успокоил. Теперь Мириам целиком на вашей стороне. Мухаммед рассказал ей, как вы пострадали… Как этот негодяй предал вашу любовь, воспользовался ею… Мухаммед говорит, что она чуть не заплакала.

И все-таки порог камеры Таня переступила с опаской. Мало ли, может, Мухаммед что-то неправильно понял или Кемаль не так перевел. Но сомнения развеялись в один миг. Сидевшая на лавке Мириам, увидев Дронову, вскочила, подлетела к ней и… заключила в объятия.

Зайдя в кабинет начальника дежурной части поблагодарить за предоставленную возможность встретиться с подзащитной, Кемаль и Мухаммед застали там представителя российского консульства – молодого брюнета с чуть раскосыми глазами. Тот настаивал на своем праве переговорить с российской гражданкой, втянутой в криминальную историю.

Кемаль быстро сориентировался и, пока Мухаммед отвечал на вопросы офицера полиции о жизни в Стамбуле, громких расследованиях и процессах, отвел консульского работника в сторонку:

– Вы не волнуйтесь, с Татьяной Дроновой все в порядке. Скорее всего, обвинение будет снято в ближайшее время. Мужчина, который сейчас разговаривает с полицейским, – ее адвокат.

– А вы, простите, кто?

– А я – сочувствующий по имени Кемаль.

Консульский работник сменил тон:

– Я Дамир.

– У меня есть предложение. Здесь рядом, в кафе, нас с Мухаммедом ждут с отчетом Татьянины подруги… Пойдемте с нами.

Марина и Анастасия что-то увлеченно обсуждали, размахивая руками.

Оказалось, Мироновой из Сиде позвонила ее знакомая Света. Узнав от Игоря о беде, случившейся с соотечественницей, она собрала чуть ли не всех проживающих в отеле русских, и землячество постановило: немедленно начать сбор средств в пользу Татьяны Дроновой и как можно большим составом выехать в Анталью для проведения митингов перед зданиями тамошних госучреждений. Члены инициативной группы, по словам Светланы, уже закупили ватман, фломастеры и сейчас пишут плакаты протеста.

– Вы что, это всерьез? – спросил Дамир с тревогой в голосе.

– Ну плакаты, может, и лишнее, – заметила Настя. – Но если дело дойдет до суда…

– …Тогда и плакаты будут совсем не лишние, – прервала подругу Марина. – Да у них весь бюджет страны на туризме держится, а больше половины курортников – русские. Думаете, не струхнут, когда все наши центральные каналы – и Первый, и Россия, и НТВ – с камерами и микрофонами к знанию суда на организованный нами митинг прикатят? Будьте спокойны, приедут как миленькие – это я на себя беру.

– Стоп! Стоп! Стоп! – выставил вперед ладони Кемаль. – Послушайте теперь, что мы вам скажем…

Приведенные мужчинами доводы пришлось признать разумными, хотя поначалу они и вызвали бурные протесты.

Марина набрала номер Светланы. На сей раз Миронова излагала коротко, делая акценты на важном и опуская детали. Подключила профессиональное мастерство, предполагающее умение отказываться от собственного мнения, если оно не совпало с позицией руководства, и быстро ориентироваться в потоке информации.

Закрыв крышку мобильника, Марина сокрушенно покачала головой:

– Эта Света просто ураган какой-то! Говорит, все равно приеду и девчонок привезу. Чтобы быть в центре событий и иметь возможность немедленно реагировать. Судя по всему, в отеле уже никто не отдыхает – все готовятся к борьбе за справедливость.

– И когда они намерены приехать?

– Завтра, во второй половине дня.

– Ну, думаю, к тому времени Таня уже будет на свободе. Отпразднуем это событие большой компанией.

Дронову выпустили еще до обеда. Выйдя на улицу и попав в объятия Насти и Марины, она разрыдалась, потом начала смеяться, потом снова плакала…

Одетую по-турецки девушку славянской наружности, которая стояла поодаль, первым заметил Дамир. Он едва заметно кивнул головой в сторону незнакомки и спросил у продолжавших обниматься подруг:

– Вы ее знаете?

Мгновение Марина, Настя и Таня всматривались в черты женщины, голова которой была плотно повязана шелковым темным платком.

– Тина! – Дронова кинулась к ней и вдруг остановилась как вкопанная. Женщина сама шагнула Тане навстречу, обняла и, уткнувшись лицом в плечо, заплакала.

– Тиночка, дорогая, ну что ты… Все же хорошо закончилось, меня отпустили… – Таня гладила Тину по голове, целовала в шелковую макушку. Но та продолжала сотрясаться в рыданиях.

– Девочки, дайте скорее воды! – взмолилась, обернувшись к подругам, Дронова.

Минералка нашлась у Дамира. Тина, сделав несколько глотков, немного успокоилась. Заговорила, обращаясь только к Тане, но ее мокрые от слез глаза скользили по лицам сгрудившихся вокруг незнакомых людей, ища понимания и прощения.

– Я, когда услышала, что тебя за наркотики арестовали, не поверила… Сразу поняла, что это Мустафа тебя втянул, подставил. Закрыла магазин – и к Исмаилу на работу. Вместе поехали к его дальнему родственнику, который в полиции работает. Тот велел не вмешиваться, а то могут и нас в соучастники… Ведь это мы тебя с Мустафой познакомили. Танечка, милая, если бы хоть что-то зависело от меня, да я бы… Но мужчины сказали, чтоб и думать забыла. Честное слово, я этого Мустафу первый раз на свадьбе увидела и вообще не знала, кто он! А он такой сволочью оказался! Прости меня.