София Чайка - Высокий Сатир кружил ее в вальсе и она хохотала, как ненормальная

Чем ближе она подходила к столику, тем понятнее ей становилось, кто ее ожидает. Но Настасья, как мотылек на огонь, двигалась в сторону этого магнетического мужчины, пока он не обернулся и не встал. Она молча таращилась на него и не могла сказать ни слова. Но продолжалось это не долго. Дик улыбнулся, и чары развеялись.

— Ты меня обманул! — выкрикнула Настасья и развернулась, чтобы уйти.

Дик оказался проворнее. Он обнял ее и прижал к себе, словно для приветствия, и крепко поцеловал в губы, безусловно, чтобы закрыть ей рот. Затем, пока она запыхавшаяся и растерянная приходила в себя, Дик тихо и быстро проговорил:

— Настасья, не дури. На нас уже оборачиваются. И я тебя не обманывал. Кстати, ни разу.

Настасья решила внять голосу рассудка и усмирить гордыню. На время, конечно, пока все хорошенько не выяснит. Тем более что пара за столиком у окна на самом деле внимательно рассматривала их. Особенно женщина. Поэтому она приподняла брови и так же тихо спросила:

— Неужели? И доказательства есть?

— Давай присядем за столик, дорогая. Так нам будет удобнее разговаривать. Да и перекусим заодно. Я с утра ничего не ел.

— Хорошо, давай присядем, а то еще умрешь от голода по моей вине. Я не смогу жить с таким грузом на своей совести.

Сейчас, когда он ее поцеловал, точнее, заверил, что вовсе не собирался обманывать, Настасья решила проявить великодушие, вернее, выяснить все, что возможно.

Дик пододвинул ей стул, устроился на своем месте и мило улыбнулся. Негодяй догадывался, что она млеет от его соблазнительной улыбки, и вовсю пользовался этим.

— Что будем заказывать?

Ну, что же, Настасья тоже имела кое-какие козыри в запасе. Она сняла шаль, повесила ее на спинку стула и расправила плечи.

— Что-то не слишком калорийное. Возможно, говядину в гранатовом соусе.

Она почувствовала удовлетворение, когда жадный взгляд приклеился к ее груди.

— Это преступление — портить такую фигуру диетами.

Настасья мысленно потирала руки. Дик сделал заказ, но затем снова уставился на ее декольте. Следовало признать, ее задумка удалась — потенциальный инвестор отвлекся. Кстати об инвесторе.

— Какая безвкусная уловка — заманить меня в ресторан с помощью разговоров об инвестициях.

— Ты не оставила мне выбора. Пришлось прибегнуть к уловке. — Хотя в глубине души Настасья почему-то не испытывала праведного гнева по поводу такого признания, она намеренно нахмурилась, а Дик тут же накрыл ее руку своей ладонью, предупреждая попытку очередного бегства. — Вначале. Я все никак не мог решить, как заманить тебя на свидание. А такой повод показался мне… забавным. Но чем больше я размышлял, тем больше убеждался, что это неплохая идея — вложить деньги в антиквариат.

— У тебя есть деньги? — Настасья тут же отругала себя за обидный вопрос. Ее никогда не волновало, насколько богат ее избранник. Она сама была неплохо обеспечена. — То есть я хотела спросить, сколько именно ты планировал вложить?

Его темные глаза тут же стали похожими на ониксы. Они манили ее неудержимо. Завороженная Настасья с трудом поняла смысл произнесенной Диком фразы.

— Да, теперь у меня есть деньги. Я много работал над приумножением своего капитала.

— Извини. Мне, в самом деле, стыдно за этот дурацкий вопрос. Не объясняй больше ничего. Давай просто поедим.

— Нет, теперь я сам хочу тебе все объяснить. У меня есть бизнес, связанный с компьютерными технологиями. Очень прибыльный. Ты можешь не беспокоиться о том, что я стану претендовать на твои сбережения после того, как мы поженимся. Ты только должна решить, как широко ты хочешь распространить сеть своих магазинов, а затем мы подсчитаем, сколько для этого нужно денег. Все очень просто.

Что он такого сказал? И почему Настасья вдруг так покраснела? Не то, чтобы ей не шел румянец. Эта женщина была восхитительна в любом виде, а сегодня особенно. Она просто искушала его этим красным камнем и платьем, а еще тем, что в нем.

— Что-то не так?

— Значит, ты уже все решил? — ее голос зазвенел, словно туго натянутая струна.

— Ну, да.

Дик никак не мог понять, где кроется подвох в ее вопросе. Он предельно честно рассказал о своем материальном положении и о намерениях в отношении этой женщины и ее бизнеса. Пока он проводил ревизию собственных слов, Настасья сделала несколько глотков вина и наклонилась к нему настолько близко, насколько позволял стол.

— Ты считаешь, что имеешь право принимать решения за меня?

— Нет, я… — он слегка растерялся от такого напора. Да и ложбинка на груди Настасьи стала глубже, а это очень мешало сосредоточиться. Дик сделал над собой усилие и… ничего лучшего не придумал, как глотнуть из собственного бокала.

— Мой дорогой, хочу тебе напомнить, что я взрослая, подчеркиваю, взрослая, самостоятельная женщина, принимающая собственные решения.

Дик понял, что ему придется быть предельно спокойным и осторожным в высказываниях, иначе…

Нет, никаких иначе !

— Дорогая, так кто же спорит. Но даже такая прекрасная женщина должна быть любима и счастлива.

Она улыбнулась, и у Дика слегка отлегло от сердца.

— И ты именно тот мужчина, который может гарантировать мне это?

— Да.

В этом Дик был уверен. Ведь никто другой не сможет любить Настасью больше, чем он.

— А доверие. Как быть с ним?

Он замолчал, раздумывая, как лучше ответить на этот сложный вопрос. По сути, это было самое больное место в их с Настасьей отношениях.

— Кого я вижу!? Голубки милуются!

Пьяная женщина в неприлично коротком платье остановилась у их столика с льняной салфеткой в одной и сумочкой в другой руке. Она была накрашена так густо, что Дик не сразу ее узнал. К тому же, прошло слишком много времени с тех пор, как он видел ее в последний раз.

Что за невезение! Он посмотрел на Настасью в надежде, что она не узнала красотку. Не тут то было.

— Здравствуй, Мила.

— Привет — привет, антикварная королева. Не ожидала увидеть тебя вместе с этим престарелым ловеласом.

— Ну, не так уж я стар, — начал говорить Дик, но наткнулся на закипающий гневом взгляд Настасьи и умолк, раздумывая, как избавиться от Милы — как можно скорее.

— Ты был стариком еще десять лет назад! — как оказалось, Мила, несмотря на свое состояние, поняла смысл его слов.

— Что ты хочешь этим сказать?

Голос Настасьи звучал обманчиво спокойно, но очень заинтересованно. Дик, который уже собирался предложить ей закончить ужин и провести вечер в другом месте, умолк, так и не начав говорить. А Мила вдруг приложила к глазам льняную салфетку и трагическим голосом на весь зал проревела:

— Он — импотент!

Если бы в это мгновение Дик ел или пил, он точно бы подавился. Он огляделся и понял, что спасать ситуацию поздно. Посетители ресторана с видимым любопытством смотрели в их сторону, явно ожидая продолжения спектакля. Но он все же попытался.