Галина Зарудная - Яд иллюзий

– Не удастся? – спросила я сквозь зубы – А вот Я думаю иначе!

Только целиться нужно правильно, подумала я про себя, прямо в сердце!

Хватило двух выстрелов…

На его лице навсегда застыла маска изумления…

Никогда не забуду того момента…

Передо мной пал мертвым убийца!

Он лежал в шаге от меня.

Артем Лихачев!

А чуть дальше…О, Господи! Кирилл!!!

Я моментально пришла в себя, осознав сущность того, что натворила.

Я убила Кирилла. Ни в чем не повинного Кирилла!!!

Я бросилась к нему, не чувствуя ног, повалилась на колени, схватила его за плечи, бездыханного, прижимая к себе, умоляя:

– Ты не можешь умереть! Пожалуйста! Кирилл, не умирай!!! Господи, пожалуйста! Я не переживу этого дважды! Пожалуйста, не забирай его! Умоляю, – кричала я в темноту, – не забирай его у меня!!! Ну, пожалуйста, Господи!

Я в исступлении трясла тело Кирилла, не в силах смириться с тем, что он может вот так бессмысленно уйти.

– Пожалуйста, – стонала я, целуя лицо, ставшее мне таким родным. – Не умирай!

– Зачем, – услышала я слабый шепот. – Зачем ты напялила этот придурошный парик?

– Прости, – быстро заговорила я, чуть сдерживаясь, чтобы не закричать от счастливой мысли, что он жив. – У меня не было выбора, я должна была увидеть тебя.

– Ты думала, это я... убил?

– Прости! – Молила я срывающимся голосом. – Прости, что подозревала тебя... Что выстрелила…

Слезы капали на его лицо, я видела, как они блестят в темноте, смешиваясь с кровью на его щеках.

– Ты не виновата… Этот человек приходил в театр. Потом он… – Кирилл усмехнулся, превозмогая боль. – После того, как мы виделись в последний раз, у тебя дома, он просто напал на меня, как в дешевом кино - с тряпкой, смоченной какой-то хренью. Это произошло возле дома, где я снимаю квартиру. Потом я очнулся в каком-то доме, прикованный наручниками к батарее… Этот человек сказал мне, что намеревается убить Алису, что в том обязательно заподозрят меня. Что даже в смерти Миры заподозрят меня, а потом он … у него были и на тебя планы…О, Боже, как больно!

Грудь Кирилла с левой стороны заплывала кровью. Я не знала, куда могла попасть пуля, только молила Господа, чтобы это не оказалось смертельно.

– Кирилл, – вдруг с жаром выпалила я. – Пообещай мне, что ты не умрешь!

Он слабо улыбнулся. Лицо его было настолько белым, что в темноте без труда просматривалась каждая черточка.

– Я не могу умереть, пока не скажу тебе самое важное…

Но на какое-то мгновение он замолчал, набираясь сил. Потом посмотрел на меня и быстро заговорил.

– Этот дурак не предусмотрел... что я вырвусь любой ценой... Над головой висела занавеска… Занавеска, черт ее дери!.. на старых проволочных крючках… Я ковырялся в наручниках долго… бесконечно долго... но у меня вышло! А тот дом, где он меня держал… у меня было время подумать… я кое-что понял…

Его голос становился слишком слабым и мало разборчивым. Мне пришлось наклониться к нему почти вплотную, чтобы хоть что-то расслышать.

– Там повсюду твои фото, Аня…

Следующих слов я не разобрала и неожиданно поняла, что Кирилл не шевелится.

Я снова принялась нещадно трясти его, но он замер в моих руках, как кукла и больше ни на что не реагировал.

Мне показалось, что всему пришел конец. Где-то вдали, приближаясь, выли в истерике сирены.

Никогда уже, сколько отмерено жизни, я не забуду того парализующего приступа ужаса. Сердце должно было остановиться, в точности как и кровь, что застыла в жилах в ту злосчастную минуту. Беззвучный вопль сорвался с губ, и это было последним, что я помнила, упав без сознания…

Привел в себя смутный вой сирены и жесткие огни мигалок, а еще резкий запах нашатырного спирта и чье-то настойчивое прикосновение к плечу.

Я вздрогнула, но глаза разлепила с неимоверным трудом. Изображение сфокусировалось не сразу, в мутных очертаниях вырисовались сначала темные усы, затем лицо, а уж тогда и весь капитан Борщев с перебинтованной головой, склоненный надо мной с видом гнетущего страха.

– Хух, – выдохнул он громко и радостно. – Ты жива!

– Кирилл! – Я с криком схватилась, пытаясь подняться. – Леша, я убила Кирилла! Но он не виноват, он ни в чем не виноват!

– Я знаю, – Леша удержал меня за плечи. – Я все слышал, Аня. Ты молодец. Я получил от тебя вызов по телефону и все это время держал его включенным.

– Лихачев…

– Да, я знаю.

– Он мертв…

– Ни о чем не волнуйся, мы разберемся. Мы со всем этим разберемся…

Я только сейчас заметила множество людей, метушащихся вокруг нас. Озеро было освещено фонарями и фотовспышками, создавая невольную иллюзию наступившего дня.

– Кирилл, – снова начала я.

– Он жив, – успокоил меня Борщев. – Но ему необходима срочная операция. Его только-только погрузили в скорую. Как ты себя чувствуешь?

– Я в порядке. – От волнения у меня стучали зубы. – Главное, чтобы Кирилл не умер, понимаешь? Я не хотела попасть в него!

– Успокойся, Анна. – Леша поставил меня на ноги и чтобы я не упала, обхватил обеими руками за талию. – Все позади. Пока что все позади. Тебе необходимо отдохнуть.

– Я…

– Потом! Все потом! Тебя сейчас осмотрит доктор, и если все в порядке, я отвезу тебя домой.

Возле нас действительно топтался мужчина в одежде медика с большой медицинской сумкой в руке. Он подхватил меня с другой стороны, и они повели меня к дому, возле которого стояло несколько машин милиции.

– Постой, – я остановилась, вспомнив свою жуткую находку в доме. – Там мертвый человек…

– Я уже знаю, – с горечью признался капитан и внезапно грязно и несдержанно выругался, чего я никогда не слышала от него прежде. И только после того как успокоился, пояснил:

– Наш дежурный. Он выслеживал здесь Чадаева. Нет сомнений, это сделал Лихачев. Но тебе больше нельзя здесь оставаться. Позже, позже во всем разберемся…

Доктор обследовал меня довольно быстро. На все вопросы я отвечала однозначно: «все в порядке». Леша, как и обещал, занялся отправкой меня домой. Следователь дал ему на это разрешение.

Однако, когда мы сели в машину, я поняла, что ставить точку слишком рано. Я сама еще не до конца во всем разобралась. Хотя кое-что мне было уже ясно. Ясно до тошноты, до рези в желудке…

Итак, нас забрала одна из машин милиции. Мы с Лешей сидели на заднем сидении, смотрели в разные окна и ни о чем не говорили. Каждый переваривал в уме произошедшее.

Уже при въезде в город я сказала:

– У меня к тебе просьба.

Леша удивленно посмотрел на меня.

– Обещаю, что никогда ни о чем тебя больше не попрошу, – заверила я.

Капитан вздохнул.

– Однажды я такое уже слышал, – заметил он с грустью.

– В последний раз, обещаю.