Линда Джонс - Жена Мэдигана

Грейс не спешила, даже выпила вторую кружку кофе. Но, в конце концов, извинилась и исчезла в холле. Он остался на диване, не смотря на то, что испытывал сильнейшее искушение последовать за ней.

Она вернулась всего несколько минут спустя, с уложенными в хвост волосами, облаченная в шорты для утреннего бега, мешковатую серую футболку и белые носки, ярко выделявшиеся на фоне загорелой кожи. Проклятье, у нее были великолепные ноги.

Рэй встал.

— А теперь, успокой меня, — сказал он. — Я никогда этого раньше не делал.

Она прошла мимо него и открыла входную дверь.

— Можно сказать, что я девственник, — тихо произнес он ей вслед.

Она не оглянулась.

— Не причиняй мне боль, — добавил он, когда, выйдя на крыльцо, она начала выполнять упражнения. — Я хрупкий.

Она хлестнула его взглядом, выполняя наклоны в бок.

— Ты причинишь себе боль, если не подготовишь мышцы.

Он немного поупражнялся, подражая ей, наблюдая за плавной игрой мускулов.

Да, мир полон женщин. Почему же он с такой силой хочет именно эту? Возможно, потому что обладал ею когда-то и потерял. Потому что у нее были великолепные ноги? Потому что все еще слишком многое помнил? Им действительно было настолько хорошо вместе или память его обманывает?

Она два раза согнулась, расставив ноги и коснувшись руками пола.

Нет, с его памятью все в порядке.

Грейс побежала, и он последовал за ней, сохраняя небольшую дистанцию. Он не сводил взгляда с ее стройной спины, прекрасных ягодиц, восхитительных ног, изгиба шеи и подпрыгивающего хвостика. Он пытался внушить себе, что в ней нет ничего особенного. Только великолепное тело. Но рассудок нашептывал другое.

Всякий раз, когда Рэй подумывал признаться во всем Грейс, рассказать о своих истинных чувствах, выяснить, почему она бросила его шесть лет назад, он вспоминал способ, которым она ушла. И как уйдет снова, когда дела пойдут не так, как ей нужно.

Вчера вечером она хотела его. Он чувствовал пылкий отклик в каждом ее движении, видел в глазах, ощущал на губах. Рано или поздно они окажутся в кровати, и он установит свои правила. Никаких ложных обещаний, никаких сладких слов. Просто секс.

Грейс обернулась через плечо и улыбнулась, и что-то сжалось у него в груди.

Просто секс.

Пока Рэй оставался рядом, Грейс не боялась находиться на улице. Он прав. Она не могла позволить случившемуся, изменить ее жизнь. Узнав, что его заметили, убийца, несомненно, покинул город. Он, наверное, уже в Мексике. Или в Канаде. Ее не заботило где, лишь бы не здесь.

Рэй выказывал презрение любой физической деятельности, но чтобы оставаться в такой форме, он должен был чем-то заниматься. Он не отставал, не просил замедлить темп или остановиться, а устойчиво держался позади нее. Тоже мне, девственник.

Она направилась не своим обычным маршрутом через парк, а включила следующую улицу и побежала в тени старых дубов. Отсюда можно было видеть парк, цветущие деревья и просторные, покрытые травой пространства, зато тот угол, где был убит человек, отсюда не проглядывался. Ей хотелось никогда больше не видеть то место.

Сегодня утром здесь было еще несколько бегунов. Две женщины, бегающие медленной трусцой, переговаривались между собой и смеялись. Пожилой мужчина, прогуливающий двух черных лабрадоров. И мускулистый мужчина с коротко стриженными светлыми волосами. На нем были надеты слишком обтягивающие шорты и футболка с оторванными рукавами. Несомненно, демонстрация для леди.

Не было ни зловещего мужчины в плаще, ни визжащих шин.

Ей потребовалось некоторое время, но, в конце концов, она расслабилась и начала наслаждаться пробежкой, пытаясь забыть о бегущем позади Рэе.

Но она не могла забыть, и, честно говоря, не хотела. Пока.

Они пробежали вокруг квартала и направились в сторону дома. Когда она приблизилась к своей подъездной дорожке, Рэй догоняя ее, прибавил скорость.

— Все? — спросил он с легким презрением в голосе. — Я даже не вспотел.

Она продолжила размеренный бег, искоса взглянув на его лицо.

— Я заметила.

Он усмехнулся. Грейс боролась с желанием усмехнуться в ответ. У нее было нехорошее предчувствие, что он собирается предложить вместе принять душ. И хуже всего, если он предложит в подходящий момент и правильным способом, она, возможно, согласится.

Но внезапно направление его взгляда изменилось. Теперь Рэй смотрел не на нее, а смотрел прямо вперед. Его улыбка растаяла.

— Около твоего дома машина Лютера.

Они оба прибавили скорости, и встретили Мэлоуна, когда тот возвращался к своему автомобилю.

— Где ты был, черт возьми? — рявкнул Лютер. — Я уже собрался выламывать дверь. Обе машины у дороги, а в доме никто не отвечает. — Он впился в них прищуренным взглядом, сначала в Грейс, затем в Рэя. — Ты бегал?

— Да, — ответил Рэй, полностью переходя на деловой тон. — Что происходит?

Лютер глубоко вздохнул и непроницаемо посмотрел в глаза Грейс. Было время, когда она могла читать по выражению его лица почти так же хорошо, как по лицу Рэя. Теперь нет.

— У нас есть тело.

Беспокойно шагая туда-сюда, Лютер резанул глазами Грейс, когда та поставила на стол кофейные кружки, а затем почему-то впился обвиняющим взглядом в Рэя.

— Его звали Картер Лэнфорд. Сорок два года, женат, детей нет. Ему принадлежала местная компания по разработке программного обеспечения. За прошедшие семь лет заработал много денег, но благодаря семейным связям всегда был богат. Много жертвовал на благотворительность в местные органы власти, отдавал школам деньги и компьютеры. В общем, похож на отличного парня, — состроил он гримасу. — Сегодня утром его автомобиль был найден у подножия горы с Лэнфордом за рулем. Он мертв уже несколько дней.

— Сломана шея? — кратко спросил Рэй.

Лютер кивнул.

— Все выглядит так, будто он свернул шею при аварии. Медицинский отчет будут делать несколько дней, но…

— Он сломал шею не при аварии, — спокойно закончила Грейс.

Мэлоун ее проигнорировал.

— Автомобиль нашли пара ребят, которые заинтересовались следом, оставленным машиной, когда та скатывалась вниз с обрыва. Автомобиль был очень хорошо скрыт от дороги деревьями, так что, если бы не дети, могла наступить зима, прежде чем мы его обнаружили.

— И стало бы весьма трудно определить причину смерти, — констатировал Рэй и задумался, чувствует ли Лютер вину из-за недоверия к Грейс. Особенно виноватым он не выглядел, но с другой стороны, с возрастом он научился куда более искуснее скрывать свои чувства. Как все они.

— Что теперь? — спросила Грейс, принося им две кружки кофе. Черный для Лютера, с сахаром для Рэя. Даже спустя годы, она помнила такие тонкости.