Юлия Шилова - Я стерва, но зато какая, или Сильная женщина в мире слабых мужчин

— Ты ещё слишком слаба, чтобы испытывать такие эмоциональные встряски. Может, как‑нибудь мы вырвемся в Москву, но сейчас ещё слишком рано.

Я взяла руку Генриха и прижала к своей щеке:

— Я знаю. Ещё не время. Генрих, я чувствую, ты чего‑то боишься.

— Тебя потерять боюсь. Мне кажется, увидев Влада, ты захочешь увидеть других людей из прошлой жизни.

— Я бы хотела увидеть мамочку, — честно призналась я. — Нет, ты не подумай, я бы не сказала ей, кто я. Зачем?! Неизвестно, как бы мама это пережила. Я бы просто хотела посмотреть на неё со стороны и поставить под двери квартиры корзину роз.

— Так давай поставим.

— Правда?! А как это можно сделать?

— Диктуй адрес, а я позвоню в международную службу цветов.

Я продиктовала адрес, Генрих позвонил и вскоре сообщил, что корзина роз будет доставлена завтра же. Отправитель неизвестен.

— Кстати, а может, твоей маме перевод денежный вышлем? — Генрих искренне хотел сделать для меня что‑то хорошее.

— Я была бы тебе очень благодарна…

— Я вообще предлагаю высылать твоей маме деньги каждый месяц.

— Это было бы здорово, но я не очень понимаю, что она подумает про переводы из Швейцарии. У неё же здесь никого нет. Посчитает это ошибкой. Не удивлюсь, если просто откажется их получать. Побоится, что получит чужие деньги, а потом к ней кто‑то придёт за ними.

— Тогда можно составить письмо, что якобы какая‑нибудь социальная служба Швейцарии реализует программу помощи российским пенсионерам, и твоя мама оказалась счастливицей, которая попала в эту программу.

Я улыбнулась:

— Такая красивая сказка, но мама должна в неё поверить. Представляю, как она расскажет приятельницам про эту социальную программу. Ей же все будут завидовать и смотреть как на инопланетянку. — Сделав серьёзное выражение лица, я посмотрела на мужа любящим взглядом и совсем тихо произнесла: — Генрих, я просто мечтаю о том, чтобы мы помогали моей маме материально.

Генрих тут же позвонил своему секретарю и попросил меня продиктовать мамин адрес.

— Деньги отправят завтра утром. — Он положил мобильный на тумбочку. — Теперь первого числа каждого месяца твоей маме будет приходить перевод из Швейцарии. Чтобы она не пугалась, с первым переводом ей придёт письмо от социальных служб нашей страны.

— Генрих, ты столько для меня делаешь… — В моих глазах появились слёзы. — Не знаю, чем тебя отблагодарить.

— Просто будь со мной, и всё.

Мы допили шампанское, и Генрих спросил обеспокоенно:

— А мужа ты бы хотела видеть?

— Какого мужа? — Я сделала вид, будто не понимаю, к чему он клонит.

— Ведь в той жизни ты была замужем.

— Этот человек меня не интересует, — соврала я расстроенному супругу. — Он, наверное, попрежнему сидит в казино и спускает всё, что нажили его дед и отец.

— А если он вылечился от игорной зависимости? — В голосе мужа послышались нотки ревности.

— Генрих, мне нет до него никакого дела, — попыталась я его успокоить. — Он совершенно посторонний мне человек, и его жизнь меня не интересует. Правда, хочется верить, что он не принимал участия в моём убийстве, что про планы свёкра ничего не знал. Я не хочу думать, что они сделали это на пару или это был настоящий семейный заговор. То, что преступление произошло не без участия свекрови, я даже не сомневаюсь, но мне очень хочется верить, что сын здесь ни при чём.

Я смотрела на Генриха и чувствовала укор совести оттого, что заставляю нервничать этого замечательного человека, подарившего мне жизнь.

— Генрих, я тебя прошу, не переживай. У тебя нет повода. Я никогда тебя не оставлю. Ничего страшного не произошло. Просто я позвонила своему брату и поздравила с днём рождения.

— Тогда давай выпьем за этот праздничный день.

— Мне не нужно моё прошлое, я хочу жить настоящим.

Этой ночью я долго не могла уснуть, всё вспоминала сегодняшний разговор с братом. Генрих посапывал, а я лежала с открытыми глазами и смотрела в потолок.

Я вновь думала об Анфисе… За это время я успела очень сильно по ней соскучиться. Она была потрясающей женщиной, и в глубине души мне хотелось быть на неё похожей. Какой азарт был в её глазах… Как же она могла будоражить кровь мужчинам… Ведь это целое искусство. Она сжигала мужские сердца, словно спички. Мужчины боялись её как огня. Им и хотелось, и кололось, и было очень и очень страшно… Она походила на кошку. Такая грациозная и всегда готовая к прыжку. Не каждый мог погладить её по шёрстке, а если кто‑то пытался погладить против шерсти, то об этом очень сильно жалел.

Я думала об Анфисе и всё больше приходила к мысли, что не могу перечеркнуть своё прошлое жирной чертой.

Я боялась об этом думать, но мне иногда хотелось вернуться в те давние времена. Я даже слышала голоса из прошлого, видела мужчин, с которыми когда‑то была близка… Отчётливо видела Толю, который так и не развёлся, зато пришёл на мою свадьбу и устроил дебош. Вспоминала, как его тащили охранники, а он кричал, что я всё равно буду его… Интересно, как он сейчас живёт? Когда проезжает мимо моего дома, вспоминает обо мне? У него хоть немного ёкает сердечко?

А ещё мне почему‑то захотелось увидеть Лёню… Как‑никак, а он был моим мужем, мы даже прожили несколько дней. Интересно, он играет? Вспоминает ли обо мне, приезжает ли ко мне на кладбище? Женился или встречается со своей Мариной? А быть может, она, наконец, развелась, и они живут счастливо?! Так хочется верить, что самой роковой женщиной в его судьбе была Анфиса…

Когда думаю о своём прошлом и чувствую, что мне хочется в него вернуться, я ощущаю необъяснимую боль. Мне даже казалось, я могу от неё задохнуться. Прошлое заставляло моё сердце болеть, и от этого я чувствовала себя одинокой. Пыталась убежать от угнетающих мыслей, но ничего не получалось. По ночам меня всё сильнее терзали воспоминания. Теперь я не живу, а просто плыву по течению. Я искусывала свои новые губы до крови и копалась в лабиринтах памяти. Мне хотелось хотя бы случайно встретить кого‑нибудь из прошлого. Пусть не очень близко, а хотя бы в людской толпе. Просто остановиться, улыбнуться и посмотреть со стороны…

Я, как могла, гнала прочь воспоминания вместе с Анфисой, чей образ преследовал меня. Я должна быть Натальей, благодарной женой Генриха. Даже страшно представить, сколько он для меня сделал…

В отличие от Анфисы Наталья верит в слово НАВСЕГДА. Она любит тишину, вселяющую спокойствие в душу и разум. Умеет радоваться тому, что имеет, и даже букет полевых цветов для неё — настоящая роскошь. В отличие от Анфисы Наталья знает цену жизни и понимает: надо ценить то, что имеешь, ведь в любой момент даже это может исчезнуть. Наташа не умеет шлёпать босиком по лужам без зонта. Это неприлично, да и что подумают люди… Анфисе же было глубоко наплевать на людское мнение. Её вообще мало интересовало чьё‑либо мнение, кроме собственного. Она всегда знала, что её мнение самое верное. И никогда не пряталась под крышу, зонт или навес. Её самой любимой погодой был дождь. Она бегала босиком по лужам и радовалась, как ребёнок, тесной связи с природой.