Юлия Шилова - Время лечит, или Не ломай мне жизнь и душу

Мужчина говорил, на моей спине выступал холодный пот. Все это было слишком подозрительно...

– А как же родители Лары? Ее друзья, родственники? Они-то ее узнают.

– Дело в том, что со стороны Лары никого не будет.

– Как, вообще никого?

– Никого.

– Она сирота и воспитывалась в детском доме. Но для нас это не имело значения, ведь они с Никитой любили друг друга. Лара совсем недавно в Москве, и у нее еще не появилось друзей.

– Как же так? А где же она сейчас? Куда же она сбежала, если у нее никого нет? У нее нет даже паспорта. А вдруг с ней что-нибудь случилось?

– Мы не хотим думать о плохом. Мы ее ищем, – совершенно спокойно ответил мужчина. – У Лары очень сложный характер. Это не первый ее побег. Они с Никитой то разбегаются, то вновь сходятся и любят друг друга с удвоенной силой. Мы не хотим отменять свадьбу из-за их очередной ссоры и портить собственную репутацию. – Мужчина в очередной раз сделал акцент на слове «репутация».

– Как-то нехорошо без ведома девушки ее замуж выдавать.

– Регина, сейчас не та ситуация, когда нужно рассуждать о том, что такое хорошо и что такое плохо. Своей очередной, совершенно необдуманной выходкой, Лара поставила нас в тупик. Нужно как-то выходить из этой ситуации, вылезать из того дерьма, в которое она нас окунула. Возможно, мы ее найдем, возможно, она вернется сама, но сейчас самое главное – спасти честь нашей семьи. Если она объявится и ей захочется настоящей свадьбы, то я им с сыном могу еще устроить венчание. Если, конечно, они вновь не поругаются. Но пока меня беспокоит свадьба на триста человек.

Мужчина потушил сигарету и задумчиво произнес:

– Мой сын не остался здесь из-за того, что ему тяжело на вас смотреть. Вы очень похожи на Лару. Ему больно о ней вспоминать. Регина, вы согласны нам помочь за двадцать тысяч долларов?

– Я даже не знаю. Странно это как-то все...

– Так да или нет?

В тот момент, когда я не знала, что ответить, мужчина достал пачку долларов и положил ее ко мне на колени.

– Это аванс. Десять тысяч.

– Как же вы даете мне деньги, если совсем меня не знаете? – еще больше опешила я от всего происходящего.

– Можно сказать, что мы уже познакомились.

При этом Сергей Александрович сам открыл мою сумочку и положил в нее деньги.

– Только сумочку не потеряйте. Я смотрю, вы хорошо выпили. Давайте мы с Никитой отвезем вас домой?

– Но я хотела напиться.

– Неправильно это, такой красивой невесте сидеть одной и пить на глазах у изумленной публики. Заодно и узнаем ваш адрес. Послезавтра в шесть утра за вами заедет машина, и вы поедете в салон красоты. Не проспите, пожалуйста. В двенадцать дня уже регистрация во Дворце бракосочетания. Регина, только вы сами понимаете, что это дело очень личное. Поэтому у меня к вам убедительная просьба: никто не должен знать о нашем сегодняшнем разговоре. Ни одна живая душа. И уж тем более никто не должен знать, где вы проведете эту неделю. Вы учитесь или работаете?

– Я работала в рекламном отделе одной фирмы, но совсем недавно фирмы не стало. Она обанкротилась и закрылась. Я не искала работу до свадьбы. Мне хотелось сначала слетать в свадебное путешествие, а на новом месте отпуск был бы не скоро.

– Отлично. Считайте, что вы нашли работу. Пусть даже временную. Двадцать тысяч долларов за неделю прекрасные деньги.

Через несколько минут я уже сидела в огромном джипе на заднем сиденье вместе с Никитой и, разговаривая с его отцом, указывала дорогу водителю. Никита в основном молчал. По всей вероятности, он был очень подавлен.

Это был высокий, хорошо сложенный и достаточно интересный парень с копной рыжеватых волос и привлекательными веснушками на лице. Я прижимала к себе бутылку шампанского и пыталась понять и принять ту ситуацию, в которую попала. Казалось бы, мне все объяснили достаточно подробно, но что-то меня все же останавливало, отталкивало и настораживало...

Когда мы подъехали к подъезду, Никита вышел, чтобы открыть мне дверь и подать руку. Вместе с отцом они довели меня до двери квартиры. Сергей Александрович записал мой адрес и, напомнив о том, что машина приедет за мной ровно в шесть утра следующего дня, удалился. Никита же остался на лестничной площадке и, дождавшись, пока я зайду в прихожую, зашел вместе со мной.

– Я хотел поблагодарить тебя, – немного стесняясь, произнес он.

– За что?

– За то, что ты согласилась спасти честь нашей семьи.

– Но я ведь еще ничего не сделала.

– Самое главное, что ты согласилась.

Мы обменялись мобильными телефонами, и я на всякий случай спросила:

– А мне нужно ехать в своем свадебном платье?

– Было бы лучше, если бы ты надела платье Лары. В ее свадебном наряде есть фата с вуалью. На регистрации лучше не показывать твое лицо.

– Точно, я что-то об этом и не подумала.

Перед тем как уйти, Никита все же смог улыбнуться и поцеловал меня в щеку.

– Береги себя. Послезавтра у нас с тобой свадьба, – заметно смутившись, произнес он и поспешно вышел из квартиры.

Я не включила свет на кухне, чтобы с улицы не было видно моего силуэта. Встав у темного окна, я прижала к себе бутылку дорогого шампанского и наблюдала за тем, как огромный роскошный джип уезжает из нашего двора.

Постояв у окна, я включила свет в гостиной и огляделась. Повсюду стояли наши с Лешкой фотографии в красивых рамках. И они были похожи на надгробные памятники нашей любви. Если есть памятники, значит, должны быть и похороны, а вот похороны по своей любви я еще не справила!

Подойдя к журнальному столику, я взяла снимки Лешки с другой женщиной и стала отчаянно их рвать, с придыханием говоря:

– Что ж ты, Леша, сукин ты сын, убил мою любовь?! Извалял ее в грязи и утащил вместе с собой в гроб... Ты-то мертвый, а моя любовь была живая. Зачем же ты похоронил ее заживо?!

Потом я принялась хватать рамки и разбивать их об пол, об стену, вытаскивать фотографии и рвать их на куски. А эти открытки к праздникам со словами: «Я люблю тебя», так это вообще плевок мне прямо в лицо.

– Наша с тобой связь – это просто ошибка.

Я достала фотоальбомы и истребила все, что нас когда-то связывало. Когда я уничтожала наши фотографии, мне казалось, что я уничтожаю нашу любовь. А сколько плюшевых медведей он надарил мне за это время, не сосчитать. Настоящая коллекция. И каждая игрушка держит плюшевое сердечко, нажимаешь на которое, и звучит одна и та же фраза: «Я тебя люблю». Эта фраза резала уши и стучала молотками в моей голове. Схватив ножницы, я стала отрезать плюшевые сердца, вытаскивать из них вату и раскидывать по всей квартире.

Для того чтобы мои действия еще больше походили на похороны любви, я выключила в квартире свет и зажгла повсюду церковные свечи.