Юна-Мари Паркер - Влечения

В висках гулко пульсировала кровь, сердце готово было выпрыгнуть из груди. Ребекка молча смотрела на незнакомца и молила Бога, чтобы в дальнем конце туннеля показался Стирлинг.

«Черт возьми, дети!..» — пронеслась вдруг в мозгу жуткая мысль. Ведь Стирлинг и Дороти ушли в вестибюль встречать группу малышей, которых она должна была фотографировать на фоне океанских глубин. Только бы они не вошли сюда сейчас, только бы не вошли! В любую минуту этот негодяй может открыть огонь.

Наконец он заговорил:

— Ты заплатишь за свои дела. — У него был холодный, неподвижный взгляд, а голос лишен всякого выражения. — Тебе не нужно было фотографировать Слая. Без этого снимка и без твоего участия во всей этой истории полиция вовек бы до него не добралась.

— Я…

У нее в горле застрял ком. Проклятие, где она, эта хваленая защита полиции? Именно сейчас, когда она ей больше всего нужна? Где Джерри, где этот чертов О'Хара?..

— Ну, что ты можешь мне сказать?

— Я… — снова начала она. Ей порой снились кошмары, в которых она хотела закричать, но почему-то не могла. Открывала рот для призыва о помощи, и в тот же миг ее поражала немота. Жуткие, страшные кошмары! Но то были всего лишь сны, а сейчас…

— Тебя никто не услышит. Насосы включены и сильно шумят, — с презрением в голосе проговорил человек в спецовке.

— Прошу вас… там дети! Они могут войти сюда! — наконец вырвалось у Ребекки.

— Тем хуже для них.

А потом в ее ушах взорвался негромкий звук. Щелчок спускаемого предохранителя. Раздумывать больше было некогда. Собравшись с силами, она ударила по руке с пистолетом своим дорогим «Хассельбладом». Рука взметнулась вверх, и в следующую секунду раздался выстрел.

Ребекка отскочила от стенки туннеля, услышав, как пуля прошила один из соединительных швов. Затем послышался ужасающий треск, шов разошелся, и в образовавшуюся щель с шумом хлынули потоки воды. Осветительные лампы на трех штативах вспыхнули было, залив все вокруг ярким светом, но потом под давлением воды рухнули на пол туннеля и погасли…

А затем начался подлинный кошмар… Одна из секций туннеля обвалилась под многотонным напором океанской массы прямо на голову человека в спецовке, и он упал на пол. Ребекка заметила, что пистолет выскользнул из его ослабевшей руки и скрылся под быстро прибывавшей водой. Она ухватилась руками за медные перила, чтобы тоже не упасть.

В ногах плескалась занесенная вместе с морем в туннель рыба… Холодный, скользкий, чешуйчатый живой поток, вмиг утративший всю свою эстетическую привлекательность… Ноги Ребекки коснулся юркий угорь, и ее едва не стошнило от этого прикосновения. Шум искусственно созданных бурунов ворвался в разбитый туннель, заложив уши.

Человек в спецовке сумел встать на ноги, ухватившись рукой за перила и пытаясь выбраться из-под дыры в крыше туннеля, в которую устремлялись потоки воды. Ребекка увидела это и, как ни странно, обрела второе дыхание. Цепляясь за перила, она бросилась прочь от ужасного места, стремясь поскорее добраться до выхода из туннеля. Но вода быстро прибывала и вскоре поднялась до уровня бедер. А тем временем под напором воды стали расходиться и соседние секции туннеля. Расщелина ширилась с каждой минутой. Потоки воды хлынули с неистовой силой, словно прорвав слабенькую дамбу. Они стремились поглотить все на своем пути, и казалось, от них нет никакого спасения.

Ребекка оглянулась и вновь увидела своего недоброжелателя. Он выбрался-таки из-под черной дыры в стекле, но не успел уйти далеко. Черный диск, залегший полчаса назад в стороне от туннеля на дно аквариума, быстро поднялся, взметнув за собой тучи песка, и, виляя длинным хвостом, устремился к туннелю. Человек в спецовке этого не видел. Округлившимися от ужаса глазами Ребекка следила за стремительно развивавшимися событиями. Скат втиснулся в щель между уцелевшими пока секциями туннеля и приземлился прямо на голову человеку в спецовке, накрыв ее черным зловещим капюшоном. Тот дико вскрикнул и попытался было сбросить с себя омерзительную тварь, но скат поднял плавники и с ужасающей силой принялся колотить по бедняге своим смертоносным хвостом, усыпанным ядовитыми шипами.

В следующее мгновение обвалились еще две секции туннеля, и затем началась цепная реакция. Человека в спецовке и ската быстро поглотила вода…

Ребекка поняла, что еще минута, и ее накроет с головой. Набрав в легкие побольше воздуха, она поплыла к выходу, отчаянно работая руками и ногами. Ей помогало образовавшееся в туннеле стремительное течение. Временами она почти захлебывалась соленой водой. Ребекка уже не обращала внимания на то, что со всех сторон ее окружала плотная и живая масса. Лишь акулу нельзя было не заметить… Рассекая острым носом воду, она скользнула в воде рядом с Ребеккой и ушла дальше. Через несколько секунд вслед за ней проплыла вторая…

Ребекка почти добралась до выхода. В вестибюле уже поднялась паника. Люди бегали взад-вперед, что-то кричали друг другу, отчаянно жестикулировали. До полного затопления комплекса оставалось не более десяти минут.

— Стирлинг! — дико вскрикнула Ребекка, подняв голову над водой, хоть и понимала, что он ее скорее всего не может слышать. — Стирлинг! Убери детей! Здесь акулы!

В следующее мгновение что-то тяжелое ударило ей в голову, и затылок пронизала острая боль. Глаза у Ребекки закатились. Она лишь успела увидеть впереди чье-то знакомое пепельно-серое лицо, искаженное гримасой ужаса. Еще миг, и вода накрыла ее с головой. Во всем теле наступило вдруг странное расслабление. Ребекка испытала нечеловеческую усталость и даже обрадовалась тому, что теперь бороться бесполезно. У нее все равно уже не осталось сил. Холодная вода теперь не пугала ее. Она забрала от нее всю боль и страх. И в благодарность за это Ребекка замерла в неподвижности…

В Пинкни наконец-то пришло лето. Оно запоздало и, словно извиняясь за это, обрушилось на окрестности со всей своей животворящей и всепробуждающей силой. Сады вокруг дома украсились расцветшими розами, лилиями и лавандой. В фигурных каменных кадках, стоявших по сторонам от парадного входа, розовела яркая герань.

Саймон медленно шел, опираясь на трость и под руку с Шарлоттой, по лужайке. На прошлой неделе они объявили о своей помолвке. На левой руке девушки поблескивало в лучах утреннего солнца кольцо с изумрудом.

— Ты с каждым днем стоишь на ногах все увереннее, милый, — заметила она. — Думаю, ближе к июлю ты сможешь полностью отказаться от трости.

Он улыбнулся. За время болезни лицо его вытянулось и повзрослело.

— Хорошо бы. Впрочем, мне и сейчас уже трость не очень-то нужна. Но я боюсь пока выходить без нее. Еще рухну как-нибудь некрасиво… — Он весело подмигнул Шарлотте.