Юна-Мари Паркер - Влечения

Мэйвис еще раз тихонько всхлипнула и подняла глаза на мужа.

— Может быть, стоит позвонить в газеты и рассказать им, кто она на самом деле? — спросила она.

Берт задумался на минуту, а затем сказал:

— Ты права. Пожалуй, нам следует это сделать. Иначе они напишут то дурацкое имя и… на могильном камне.

Голос у него дрогнул, и он быстро отвернулся к окну, глядя на их убогий, маленький огород. В детстве Трейси очень любила танцевать там, на лужайке, и уже тогда она предавалась сказочным мечтаниям. Берту даже показалось, что он увидел ее сейчас, свою маленькую принцессу с серебристыми волосами и ангельским, смеющимся личиком.

— Да, необходимо раскрыть им глаза на нее, — приняв окончательное решение, твердо повторил он.

Мэйвис согласно кивнула. Сколько она работала уборщицей, чтобы оплатить танцевальные уроки Трейси и ее бальные наряды… А что ей за это? Марисса Монтклер? Ну уж нет! И чем только дочери не понравилось имя Трейси Хэндфорд, скажите на милость?

— Ты позвони, — полушепотом проговорила она. — Всю эту шумиху они раздули из-за нашей Трейси. И это не Марисса Монтклер погибла, а наша… наша девочка… — Она долго молчала, пытаясь овладеть собой, а потом спросила у мужа: — Интересно, какой он, этот сэр Эдвард?

— Не все ли равно? Вряд ли он захочет знакомиться с нами, — ответил Берт. — Но наверное, этот человек решил, что наша Трейси действительно леди, иначе он не пригласил бы ее в свой дом.

На следующее утро Ребекка проснулась рано и, подкрепившись, почувствовала прилив новых сил. Стирлинг принес ей накануне готовый ужин. Ветчину, сыр, фрукты, салат и ее любимый кунжутный хлеб. Поев, она сразу легла спать и заснула почти мгновенно. Стирлинг неслышно убрался на кухне и ушел.

В самом начале, когда она только въехала в эту квартиру, Ребекка договорилась с Карен о том, что они не станут оставлять у себя своих друзей ночевать.

— Представь, какие неудобства будут возникать по утрам, — аргументировала свою просьбу Ребекка. — Мы будем натыкаться друг на друга, выстраиваться в очередь перед ванной и туалетом.

Позже, узнав, что Карен меняет дружков и партнеров как перчатки, она похвалила себя за предусмотрительность. Но с другой стороны, эта договоренность распространялась и на Стирлинга. Впрочем, Ребекка не особенно переживала. Она любила просыпаться по утрам одна и планировать новый день в тишине за чашкой кофе.

Вскочив с постели, она натянула джинсы, теплый свитер и, схватив сумочку, бросилась за утренними газетами. Она уже не первый год работала в фотожурналистике, но и по сей день испытывала почти детский восторг каждый раз, когда видела в газетах свои опубликованные снимки, снабженные подписью: «Фото Ребекки Кендал».

Вернувшись домой, она разложила перед собой «Нью-Йорк таймс», «Дейли ньюс» и «Ю-Эс-Эй тудэй». Во всех трех газетах были напечатаны ее снимки Мариссы. Стирлинг хорошо поработал. Ребекка наперед знала, что средства массовой информации будут муссировать темы больших денег, секса, красоты, мощной корпорации и английского титула по крайней мере в течение нескольких дней, а поскольку никто, кроме нее, Мариссу в тот вечер не снимал, она автоматически становилась полной хозяйкой эксклюзивных фотографий. И конечно, заработает на них несколько тысяч долларов. Очередной успех Ребекки Кендал.

Наскоро выпив кофе и доев вчерашний кунжутный хлеб, она зарядила в камеру новую пленку и отправилась на задание. Недавно Стирлинг выбил для нее заказ от журнала «Вог» на домашние фоторепортажи о шести светских леди. Причем каждая должна была позировать в одежде от известных кутюрье. Ребекка уже закончила с миссис Самнер, миссис Долли Войтас и миссис Циммерман. Впереди у нее была встреча с женой президента «Пи-Пи-Ти кемикалс» Ларри Гринфельда. Дом Нэнси и Ларри на Бикмэн-плейс оценивался в шестьдесят миллионов долларов. Супруги заседали во множестве благотворительных комитетов, видя в этом прежде всего способ получить доступ к «нужным» людям.

Дверь Ребекке открыл слуга. Он сразу же провел ее в огромную, богато декорированную гостиную. Голубая муаровая мебельная обивка и шторы, высокие зеркала в противоположных концах, зрительно раздвигавшие границы комнаты практически до бесконечности. Вместительные белые керамические горшки с вечнозелеными растениями и орхидеями, со вкусом расставленные вдоль стен и красиво подсвеченные снизу. Над мраморным камином висел портрет Нэнси. К сожалению, его яркие и крикливые краски резко контрастировали с мягкими оттенками убранства комнаты.

Нэнси Гринфельд появилась почти мгновенно в платье из шифона с развевающимися полами, на котором сверкали рубины и бриллианты. По информации Ребекки, хозяйка примерила сегодня наряд от Адольфо и Гарри Уинстонов. Гийом с утра уложил ей волосы, а по пятам за Нэнси следовала гримерша, присланная Элизабет Арден. Ребекке предстояло провести шикарную рекламную фотосессию.

— Как это, право, неудобно — наряжаться с самого утра! — заметила Нэнси неискренним тоном. — Мне присесть куда-нибудь или так остаться? И где же ваша вспышка?

— Это будут черно-белые снимки с использованием естественного освещения, — объяснила Ребекка. — Вы видели фотографии лорда Сноудана? Вот, очень похоже выйдет, — добавила она, надеясь, что это смягчит Нэнси.

Однако на лице хозяйки дома все же отразилось разочарование.

— А я-то думала, что это будут фотографии, как в «Таун энд кантри»… — уныло протянула она.

— Не сегодня. Как-нибудь в другой раз, если не возражаете, — ответила Ребекка, нимало не сочувствуя этой капризной матроне. — А теперь начнем, с вашего позволения. Подойдите к тому столу у окна. Горшок с орхидеями придется отодвинуть немного влево. Вы мне не поможете?

— Дворецкий все сделает! — резковато перебила ее Нэнси.

Ребекка установила штатив-треногу, а сверху аккуратно взгромоздила свой шведский «Хассельблад». Эта камера обошлась ей очень недешево. В сущности, это было ее самое ценное приобретение за всю жизнь. Ручная работа. Ребекка никому не позволяла притрагиваться к аппарату.

— Повернитесь чуть вправо и оглянитесь через плечо, хорошо? — предложила она, наблюдая за хозяйкой дома в видоискатель и наводя резкость.

Нэнси выполнила указание, однако не преминула выразить свое неудовольствие:

— Но ведь так не видно моих рубинов и бриллиантового ожерелья… И перстня на правой руке, между прочим, тоже!

Ребекка вздохнула и, сделав несколько снимков, усадила Нэнси на стул с высокой прямой спинкой. Последнее хозяйка одобрила. Она расправила на себе юбку, обняла руками коленку и стала смотреть прямо в объектив камеры. В этом положении в кадр попали все ее кольца, оба браслета, ожерелье и сережки. Ребекка зло щелкала фотоаппаратом, пряча за ним свое раздраженное лицо. Нэнси выставила себя на посмешище, но это и был ее фирменный стиль. Она с удовольствием нацепила бы на себя сразу шесть ювелирных наборов, если бы на ней хватило для них места. Ребекка очень сомневалась, что «Вог» понравится серия этих снимков на стуле.