Юна-Мари Паркер - Влечения

Дженни задумчиво нахмурилась:

— Наверное, ты прав, Саймон. Признаться, мне кажется, отец сам понял это теперь. В наш последний вечер в Нью-Йорке перед моим отъездом он был очень эмоционален и рассказал мне о том, как неправильно я живу. Это был нелегкий разговор. Я готова была провалиться сквозь землю, Саймон, лишь бы не слышать всех тех вещей. Он говорил, что я инфантильная, не умею жить, не умею даже веселиться…

Саймон усмехнулся:

— Мы с тобой друзья по несчастью, сестричка! — воскликнул он. — Когда мне исполнилось шестнадцать, он провел со мной подобную же беседу. Сказал, что я ни на что не годный разгильдяй и что он вконец разочарован во мне. Неудивительно поэтому, что я к нему отношусь так, как отношусь.

— Да? Ты никогда не рассказывал мне раньше об этом.

— Когда у него что-то выходит не так, как ему надо, он слов не выбирает. И умеет быть симпатягой — в зависимости от обстоятельств. До сих пор ты жила с ним в полном согласии, потому что он хотел иметь возле себя свою любимую игрушку, маленькую дочурку. Он развратил тебя этим отношением.

— Почему? — удивилась Дженни.

— У тебя развился комплекс, сестричка, а это невесело, можешь мне поверить. У меня с матерью примерно такая же ситуация, — подумав, грустно добавил он.

После этих слов они надолго погрузились в молчание, размышляя над своим положением в семье. Первой заговорила Дженни:

— Но ты вышел из-под ее влияния, не так ли? Ты собираешься жениться на Шарлотте… Как к этому отнесется мама? У тебя уже есть какие-то мысли на этот счет?

— Тс-с! — Саймон приложил палец к губам. — Слышишь? — Снаружи донесся скрип автомобильных покрышек о гравий подъездной аллеи. — Это она. Давай сменим тему. Она сейчас войдет сюда.

В следующее мгновение дверь в библиотеку распахнулась и на пороге появилась Анжела, стройная и элегантная в своем твидовом костюме цвета вереска, с ярким шелковым шарфиком, свободно повязанным вокруг шеи.

— Ты оставила свою машину прямо на дороге, Дженни, — сурово проговорила мать. — Будь любезна, отгони ее в гараж.

Дженни поднялась со своего места и приветливо улыбнулась Анжеле:

— Здравствуй, мамочка. Как твои дела? Я так рада тебя снова видеть!

Почувствовав насмешку в голосе дочери, Анжела покраснела, и глаза ее сверкнули негодованием.

— Не кричи, во-первых! Саймону нужен покой!

— Саймон сам решит, что ему нужно, — спокойно ответила Дженни. — Я отгоню машину, как только Питерс перетащит мои вещи в холл.

— В холл? Почему в холл? Почему не в твою комнату?

— А зачем? В понедельник рано утром я уеду.

Анжела нервно пожевала губами, но не нашлась что сказать на это. Она подошла к Саймону, положила руку ему на плечо и заглянула в глаза. Черты ее лица при этом мгновенно разгладились.

— Как ты, мой мальчик? — совсем другим тоном спросила она.

Саймон перехватил насмешливый взгляд Дженни и едва удержался от того, чтобы не расхохотаться. Именно об этом они говорили с сестрой пять минут назад. Вот, пожалуйста, — классическая иллюстрация к теме!

— Хорошо, — сдержавшись, отозвался он. — Когда мы будем есть? Я умираю с голоду!

Выходя из комнаты, Дженни на мгновение обернулась и взглянула на мать, склонившуюся над Саймоном. В эту минуту она как-то особенно остро пожалела о том, что родители не смогли ужиться вместе, разбили семью, а это пагубным образом сказалось на их детях. Но ничего, птички уже вот-вот улетят из родительской клетки. Саймон женится, и между ним и матерью появится спасительный буфер — Шарлотта. Она, Дженни, также начнет новую жизнь, оставив отца и свои комплексы в прошлом. Поднимаясь к себе в комнату, девушка размышляла о нелегкой родительской доле. И наверное, самое тяжелое в этой «профессии» — это уметь отпускать от себя выросших детей.

На следующее утро Анжела внесла в библиотеку несколько вместительных шкатулок и разложила их на низком журнальном столике перед Саймоном.

— Ума не приложу, с чего ты вдруг решил на них посмотреть, — весело проговорила она, ласково похлопав его по плечу. — Ты же видел все это на мне, и неоднократно.

— Да, но я никогда не видел всю коллекцию разом. Что здесь?

К рукам Саймона с каждым новым днем возвращались силы. Он самостоятельно открыл большую плоскую шкатулку, обтянутую темно-синей кожей. Внутри, на подушечке из бархата, лежало бриллиантовое ожерелье.

— Я надевала его на Охотничий бал. К нему еще есть тиара, но ее я не трогала вот уже несколько лет. А это тоже красиво, правда? — сказала Анжела, показав сыну браслет с бриллиантами и рубинами. — Он принадлежал моей матери. Конечно, милый, когда-нибудь это все станет твоим.

Саймон поднял на нее строгие глаза:

— Ты должна отдать половину Джен.

Анжела упрямо поджала губы.

— У Дженни есть отец, который ей ни в чем не отказывает. А это наши фамильные драгоценности. Некоторые вещи, как вот эти бриллиантовые сережки с сапфирами, например, переходили в нашем роду от одного человека к другому в течение многих поколений.

— Дженни не чужой человек, — столь же упрямо отозвался Саймон. — Она такой же член нашей семьи, как ты или я. Ты должна будешь оставить и ей тоже.

— Она не заслуживает…

Саймон пропустил эту реплику мимо ушей и вдруг весело проговорил:

— Впрочем, не мне эти сережки носить, а моей будущей жене.

— Твоей будущей жене? Но кто… — тихо переспросила Анжела, однако осеклась и отвернулась.

— Ну? Что ты замолчала? Договаривай.

— Что договаривать? — не своим голосом пробормотала Анжела.

— Ты хотела сказать: кто же пойдет за тебя, когда ты в таком положении. Не так ли?

Анжела покраснела, только губы побелели.

— Что ты выдумываешь, милый? Я вовсе и не думала говорить такие вещи.

— Думала, думала, я знаю!

— Мальчик мой! — воскликнула вдруг Анжела, обняв его руками за шею. — Не стоит так переживать из-за случившегося! Я всегда буду рядом. На меня ты можешь рассчитывать. Я не оставлю тебя одного. Зачем тебе понадобилось смотреть на все это? Зачем мучиться?

Саймон надолго замолчал и отвернулся. В комнате наступило неловкое молчание. Когда оно уже стало излишне затягиваться, положение спасло появление Дженни. Она вбежала в комнату в джинсах и темно-синем свитере, удивительно гармонировавшем по цвету с ее глазами. Стройная, выспавшаяся, веселая…

— Ого! — воскликнула она. — Все-таки не дождались меня! Ай-яй-яй!

Анжела даже не оглянулась на дочь. Она по-прежнему смотрела на сына, и в глазах ее сквозила тревога.

— Ну, что у нас тут? — весело промолвила Дженни и, подскочив к столу, стала открывать все шкатулки подряд. В комнате засверкали и заискрились бриллианты, изумруды, сапфиры, рубины, аметисты, кораллы, жемчуг и аквамарины, и она тут же стала похожа на сказочную пещеру разбойников, в которую проник отважный Аладдин.