Инна Бачинская - Лев с ножом в сердце

— Помню, — ответил Федор. — Но на той работе некогда было думать. А тут… день прекрасный, солнце, травка, памятники. Тишина. Бабочки летают. Какие-то женщинки возятся, цветочки высаживают. И ты чувствуешь, что это… последняя остановка! И тем, кто приехал, уже ничего не нужно: ни денег, ни положения, ничего того, за что перегрызали друг другу глотки.

— Ага, — скептически бросил капитан, — и тут возникает философский вопрос — зачем старались? Зачем глотки друг другу грызли, зачем надрывались, предавали, убивали, да? Лучше бы лежали на диване и читали книжку… или разводили кроликов. И одну бабу на всю жизнь. И жрать только овощи. И долго бы ты так протянул с такой философией?

— Мутной!

— Вот именно! Мутной! Человек — животное, и всегда будет убивать, жрать мясо и отнимать у соседа его бабу. И никакая ваша цивилизация этого не изменит. Вот тебе и вся философия!

— Я читал… — подал голос Савелий. — Я читал, что… у преступников почему-то удваивается одна из хромосом. И этих асоциальных личностей можно исправить с помощью генной инженерии… сразу после рождения. Когда-нибудь наука сумеет…

— Идея старая, — заметил Федор. — Помните «Возвращение со звезд» Лема?

— Помню, — ответил Савелий.

— Не помню, — нахмурился капитан.

— Космонавты вернулись на Землю после длительного полета, а ученые тем временем придумали прививку против агрессивности — «бетризацию». Научились убивать в человеке зверя. И прекратились убийства и насилие, а также — полеты в космос, освоение планет, океанских глубин. Люди потеряли дух здорового авантюризма и готовность рисковать. Народ переключился на развлечения и потерял смысл жизни. В результате эволюция прекратилась, и началось вырождение. Аналогия понятна?

— Понятна, — ответил Савелий. — Ты хочешь сказать, что без агрессивности мы выродимся?

— Да. Человек — хищное животное. Крестоносцы, открыватели новых земель, золотоискатели, талантливые военачальники — это все хищники. Мораль, воспитание, вера смягчают агрессивность и направляют ее в другое русло…

— Ага, направляют! Воспитатели вроде тебя, — заметил капитан исключительно из духа противоречия.

— В следующий раз мы с Савелием возьмем тебя на кладбище, — сказал Федор. — Положительно действует на психику и успокаивает нервы. Что там у тебя, капитан?

— Да много чего, — буркнул тот, дожевывая последний бутерброд. — Убийство.

— Убийство? — поразился Савелий.

— У меня каждый день убийства, — отозвался Астахов с досадой. — А ты говоришь! — Он махнул рукой.

— Можно детали? — спросил Федор.

— Жертва — бизнесмен, миллионер, собиратель антиквариата. Его повесили на перилах второго этажа — там балкон-галерея вокруг гостиной. Табурет взяли из кухни. И уже началось давление сверху, требуют результата… Пресса бьется в истерике, общественность туда же — дармоеды, взяточники, караул! Ненавижу.

— А что за человек?

— Краснухин. Строительная мафия и казино. В свое время проходил по убийству партнера по бизнесу, но отмазался. Начинал как мелкий жулик, шестерка. Теперь уважаемый человек, с мэром на «ты». Спонсирует детский дом, любит фотографироваться с детишками. Будь моя воля, я бы его давно потряс насчет этих самых детишек, уж больно морда у него умильная на фотографиях. Да и слухи ходили, что любит мальчиков. Любил, — поправился. — Теперь ему по фигу и мальчики, и девочки.

— Самоубийство?

— Исключается.

— Почему?

— Факты против. А кроме того, эта шавка никогда бы не наложила на себя руки. Фортуна лыбилась ему золотыми фиксами и поддерживала под локоток. Тот, кто его приговорил, сделал доброе дело. Даже жаль мужика…

— Сначала поймай, — заметил Федор.

— Поймаю! — ответил капитан. — Не терпится посмотреть на его личность. Краснухин временно проживал один. Жена в Испании — там у них, видите ли, родовой замок. Службу безопасности он в тот вечер отослал. Значит, ждал гостей и не хотел свидетелей. Сам открыл дверь. Сигнализация отключена. На журнальном столике в гостиной — коньяк «Наполеон», тарелки с лимоном и копченой семгой. И хрустальный бокал, из которого пил хозяин. Второй, которым также пользовались, вымыли, вытерли и поставили на место в сервант.

— Инсценировка самоубийства? — заволновался Савелий. — Я читал в одном романе…

— А что взяли? — спросил Федор.

— Драгоценности, антиквариат, картины. Секретарь-референт составил список. У этого жлоба — секретарь-референт! Исчезли две картины, одна — подлинный Кустодиев, другая — какой-то француз, забыл, как зовут. Начало прошлого века. Секретарь говорит — куплена в прошлом году на аукционе за миллион евро. Из сейфа исчезли коллекция старинных монет и украшения жены. Кстати, сейф не взломан. Его открыли и так и оставили. Секретарь говорит, что стоимость похищенного примерно два-три миллиона евро. По предварительным подсчетам.

— А секретарь не мог?

— Проверяем.

— Следы побоев, уколов?

— Ничего. Но в крови наличие неизвестного препарата. Какая-то наркота или снотворное. Возможно, привезена из-за кордона, из Азии. Сейчас этого добра навалом.

— Кто его обнаружил?

— Патрульная служба. В пять сорок утра поступил звонок от человека, который выгуливал собаку. Живет рядом. Он видел, как из двора вышли двое мужчин, по виду бомжи. Несли какие-то узлы. Он по мобильнику позвонил дежурному. Говорит, увидел открытые настежь ворота и сразу понял, что это неспроста. Бомжей повязали через час. Они действительно были в доме, но заходить в гостиную побоялись. Сгребли все, что висело в прихожей, — дубленки, шубы. Клянутся, что случайно проходили мимо, топали из деревни в город, смотрят, а ворота не заперты. Ну, они и сунулись. Входная дверь тоже оказалась открытой. Дальше прихожей они не заходили. «Серенька говорит, давай, а я отвечаю, не-а! Мало ли что там, потом на нас повесят!» — передразнил он одного из задержанных. Подкованный бомж пошел, все статьи знает.

— А чего они шляются по ночам? — спросил Федор.

— Их выгнали из гостей, рядом, в деревне. Чего-то они там не поделили с хозяином. Он подтверждает их рассказ.

— Непонятно, почему убийца не запер входную дверь. И ворота… Твои бомжи не врут?

— Не врут. Да я и сам уже думал…

— Никаких следов взлома, все чисто, вполне могло сойти за самоубийство. Да и бокал только один. Мало ли у человека причин… для горя. Если правильно все обставить… — раздумывал вслух Федор. — Убрать посуду, закрыть сейф, запереть дверь…. А табурет по высоте подходит? Помню, был случай — табурет низкий, псевдосамоубийца не смог бы надеть петлю на шею. Не учли.

— Табурет нормальный. Все чин чинарем. Краснухин не наркоман. Наркотик он принял незадолго до смерти, предположительно с коньяком.