Молли Катс - Никто мне не верит

Ничего не получалось. Он знал, что идет по ложному следу.

О'кей. Попробуем с другой стороны. Унижение. На что он пойдет сейчас? Еще одна засада, но на этот раз для изнасилования? Изнасилование и нанесение телесных повреждений?

Пару лет назад в Розалинде они поймали насильника, который выбивал жертвам кулаком оба глаза, прежде чем насиловал их. Сообразительный: дело раньше удовольствия.

Однако этому маньяку такая схема не подходит.

Почему нет?

Потому что похоже, что жестокость — это не его стиль.

Молодец, Майк. Смотреть, как врач зашивает ее лицо, а потом заявить, что жестокость не соответствует стилю напавшего на нее человека.

Он вздохнул. Доел сэндвич и продолжал размышления.

Еще одна реклама. Полоскание для рта. Пара, танцующая под мечтательную музыку. Разговаривающая и целующаяся одновременно; свежие пахнущие мятой рты.

К нему тихо подкрались воспоминания.

Майк и Линн в ее гостиной. Ее тело под его руками. Ощущение ее близости, вкус ее кожи.

Жизнь, пронизывающая ее и принадлежащая в эту минуту только ему.

Сейчас, сидя на кровати, он потер лицо, чтобы прогнать это воспоминание, но оно упорно не исчезало.

Сначала она была там вместе с ним. Они были двумя ракетами, летящими на огонь. Она крепко обнимала его, прижималась к нему. Ее поцелуй был таким же жадным, как и его.

Впервые за время, прошедшее с сегодняшнего утра, он позволил себе вспомнить ту сцену, когда она отпустила полотенце, чтобы надеть пальто, которое держала Кара.

Ее кожа, ее бледная нежная кожа, через которую были видны ребра; длинные, сильные бедра. Ее ровная грудная клетка, небольшие круглые груди.

Он должен был прекратить это, потому что это противоречило его правилу рассматривать обнаженную жертву только с профессиональной беспристрастностью и благородной симпатией.

Тогда он вспомнил ее рану и представил ее с такой ясностью, как будто только что проводил простительный в данном случае осмотр ее тела. Полузасохшая кровь и спутанные волосы; ошарашенный и беспомощный взгляд.

Несомненно, маньяк оставил себе секунду для осмотра, прежде чем размозжил ей голову. Осмотра памятной ему территории, которую ему раньше дарили добровольно.

Майк начинал злиться все больше.

Так дальше не пойдет. Если он будет рассматривать это нападение, этот случай с личной точки зрения, это ничему не поможет. Чувства затмевают факты и процессы, придают им иную окраску, склеивают их вместе, словно каучуковую массу под прессом.

Была ли ее нагота частью игры Грега? Было ли это щелчком по носу Норману, ему и другим полицейским и охранникам? Не поэтому ли он напал на Линн подобным образом, прямо у них под носом?

Скорее всего, нет. Так же как и жестокость, игра с полицией, казалось, не являлась целью Грега.

Итак. Вернемся к главному. Какова была цель Грега на сегодняшний день?

Выделим еще более важный момент. Почему выбран сегодняшний день?

Из-за пробного показа. Он хотел использовать пробный показ.

На экране Ларри Кинг беседовал с экономистом. Интервью с помощью спутниковой связи.

Нет.

Грег не использовал пробный показ. Он использовал Линн. Линн как инструмент.

Он жаждал сорвать пробный показ. Он знал, что мы ждем, что он попытается это сделать. И пока мы перекрывали ему возможные подходы и организовывали охрану самого шоу, он опередил нас, применив упреждающий, быстрый и новый прием — повредил ту часть, без которой пробный показ не мог осуществиться.

Это уже ближе к истине.

Ларри продолжал говорить. Крупным планом показывали его лицо, его зубы.

Ему вспомнилась фраза, сказанная детективом Стерн: «Может быть, именно то, что вы на виду, и заводит его».

Не охотится ли этот маньяк на женщин с телевидения? Или Линн стала новым лакомым куском? В любом случае, возможность видеть ее на экране телевизора непосредственно в его пещере, должно быть, доставляет ему огромное удовольствие.

Майк вспомнил кое-что еще: татуировку Барбары Элис Хайсмит. Татуировку Линн. Необычное белье, которое Грег хотел видеть на них, прозрачное платье.

Этот мужчина любит Шоу и Разговоры. Без Разговоров. Похоже, больше всего ему нравится организовывать Шоу самому.

Ощущал ли он восторг от этого, видя на телевизионном экране татуировку Линн, пока та не исчезла?

Майк резко сел, рассыпав крошки от сэндвича по полу.

У него появилась идея.

— Привет, это Линн Марчетт. Сейчас в наших программах наметился небольшой перерыв, так как мы работаем над несколькими уникальными новыми программами, которые мы покажем вам в ближайшие недели. Следите за информацией о новом расписании выхода в эфир нашего шоу, а пока посмотрите одну из самых моих любимых программ.

Линн нажала кнопку «Пауза», и на экране монитора застыла заставка «Шоу Линн Марчетт». Она сопровождала весь текст, который она прочитала, не появляясь сама на экране.

— Хорошо?

Майк кивнул:

— Это заставит его полезть на стену.

— Мне не очень нравится то, что я делаю. Каре и Деннису тоже. Они хотят сделать копию, где будет указана точная дата выхода в эфир. Они беспокоятся, что мы потеряем большую часть нашей аудитории.

— Это может сработать очень быстро. Он обязательно захочет посмотреть на то, что он сделал с вашим лицом. А если он будет знать, что некоторое время не сможет увидеть вас по телевизору, он попытается посмотреть на вас собственными глазами.

— Для меня невыносима даже сама мысль об этом.

— А вы об этом не думайте. Думайте о том, что он вообще больше никогда не окажется рядом с вами.

Напротив ВДСЕ-ТВ, на бульваре Моррисей, 330, находилось административное здание с тремя свободными апартаментами. В одной из комнат, расположенной на втором этаже и выходящей окнами на улицу, и расположился Майк с биноклем; он стоял там утром, вечером и во время ленча, когда Линн входила и выходила из здания Третьего канала, наблюдая за теми, кто может следить за ней.

В пустом магазине, наискосок от ее дома, он нашел еще одно пустое помещение, откуда мог наблюдать за ее квартирой.

Он взял неделю отпуска.

Его очень огорчало то, что он пообещал ей настоящего полицейского, а тот таковым не оказался.

Сейчас он надеялся этот промах исправить.

Если он был прав, очень скоро в один прекрасный момент маньяк появится здесь.

Тогда он сможет выследить этого сукина сына до того места, где он живет или остановился, где может оказаться обнадеживающая улика, где его можно будет арестовать и предъявить ему обвинение.

Тогда, сказал Майк самому себе, он наконец сможет отойти от всего этого. И займется тем, что забудет эту историю и Линн.

Грег прекрасно умел видеть, оставаясь незамеченным. Но он не привык к тому, чтобы за ним охотились с такой же изощренностью, какая была у него самого.