Черри Эдер - Любовная связь

Ларч называл его Суперменом за его феноменальную силу воли. Джейк печально задумался, а не смотрит ли друг сейчас на него с пушистого облачка в раю, тихо посмеиваясь.

Марни спала точно так же, как и делала все остальное — со стопроцентной отдачей. Джейк проснулся рядом с ней после беспробудного шестичасового сна. Посвежевший и бодрый, он повернулся, чтобы взглянуть на «грозу крэкеров», посапывающую рядом.

Ему следовало бы улечься на диване — там Джейку было бы вполне удобно, — проверено, и не раз. Но было что-то опасно привлекательное в том, чтобы оказаться под одним одеялом с мисс Райт. Непреодолимо привлекательное. И хотя он лег от нее на приличном расстоянии, все равно эта затея явно попахивала безумием. Тем более что уже через несколько минут мисс-поцелуй-меня-на-прощание постепенно придвинулась к нему и устроилась у него под боком, словно там и было ее место.

После чего Джейк хмыкнул... и отключился.

И его не слишком удивило, что во сне Марни переплела свою ногу с его, а их головы делили одну подушку.

Джейк снова искоса посмотрел на нее.

Он хотел, чтобы она перестала твердить ему об осторожности. Вести себя так, будто ей не наплевать на него.

Марни была сексуальна, но если бы этим все и ограничивалось! Эта хрупкая блондиночка была сродни смертельной песни сирены — раскованная сексуальность вкупе с бесхитростной простотой, — и сопротивляться ее зову было ой как непросто. У девчонки даже нашлись милые прозвища для кое-каких частей его тела. Черт, да у него вставал каждый раз, когда он всего лишь смотрел на нее... Физиология, и ничего более. Это не значит, что он должен пуститься во все тяжкие. Особенно сейчас.

Джейк переключил внимание со спящего лица Марни на плоские экраны мониторов. «Валяйте», — подумал он, увидев в утренних сумерках четверых мужчин, пробирающихся сквозь лес в километре от его домика.

Джейк мог бы безвылазно сидеть в берлоге, в шести метрах под землей. У него было достаточно продовольствия, чтобы продержаться всю зиму, и даже дольше. Через несколько недель убийцы покинули бы гору, уверенные в том, что их дезинформировали или что он погиб, когда они открыли дамбу. А лежащая рядом мисс Марни Райт делала мыслишку — на время затаиться в его убежище — опасно соблазнительной. Но каким бы заманчивым не представлялся этот вариант, он не собирался следовать ему.

Во-первых, ему нужно узнать, кто, черт возьми, срежиссировал нападение. Не вызывало ни малейшего сомнения, что это тот же человек — возможно, и не один, который проделал отличную работу, выставляя его кротом перед Т-КСАП последние несколько месяцев.

Во-вторых, хотя Джейк и обладал безграничным терпением, он бы проклял себя, если бы сидел сложа руки, пока кучка головорезов разрушает репутацию агента Джейка Долана и рыскает здесь, пытаясь найти и убить его.

Тем более, что у него было преимущество хозяина поля. Ведь они играли на его земле. Но и спешить не стоило. Время на его стороне.

Прошлым вечером Марни, словно прочитав его мысли, насмехалась над его постоянной боязнью повторения предыдущей ситуации. И тут, как всегда, когда Джейк вспоминал об этом, шрам у основания его шеи начал зудеть.

Конечно, он уже больше не был таким доверчивым, чтобы позволить одурачить себя женщине, даже такой ясноглазой и невинной как Марни. Но впервые за много лет его тянуло к кому-то не только физически. Мисс Райт была уникальной.

До ее появления Джейка вполне устраивала жизнь одиночки, заботящегося только о собственной шкуре. Теперь же мысль о пребывании запертым наедине с Марни в течение нескольких недель казалась ему опасно привлекательной.

Черт, о чем он только думает? Ему нужно выпроводить ее с горы, чтобы целиком сосредоточиться на работе.

Прошли годы с тех пор как ему нужно было беспокоиться еще о чьем-то благополучии, кроме собственного. После Соледад Джейк полюбил эффект эмоциональной атрофии. Это здорово упрощало жизнь. Ему было наплевать, выйдет ли он с задания целым и невредимым или его вынесут в пластиковом мешке. Для него это не имело особого значения. До Соледад он был чертовски хорошим оперативником. После Соледад он стал одним из самых опасных оперативников Т-КСАП. Эмоционально неуязвимый, он превратился в машину для убийства. Что было отлично для него и плохо для танго.

Он гордился тем, что его именуют холодной бессердечной сволочью. Ему не были нужны эмоции, не были нужны проблемы и прочий багаж, прилагающийся к ним. Он был доволен жизнью. Доволен собой. И абсолютно согласен с текущим положением вещей. У него не было никакого желания распускать перья перед женщиной. И после Соледад он ни разу не поддался искушению.

Он посмотрел на спящую рядом Марни.

Ее ресницы отбрасывали тени в виде затейливой бахромы на кремовые щеки, пока она спала сном младенца. Полноценный отдых вернул румянец ее лицу; губы были слегка приоткрыты, из-за чего она выглядела одновременно сексуальной и уязвимой. Джейк осторожно протянул руку и убрал кудрявый локон с ее щеки. И коснувшись пальцами густых шелковистых волос Марни, пережил ошеломляющий наплыв чувств. Это было странное и слегка раздражающее ощущение.

Ему нужно срочно отвлечься от нее, чтобы подавить голод, рвущийся наружу.

Джейк успел позабыть, каково это — желать женщину так сильно. Он хотел провести языком по ее теплым округлым грудям, хотел исследовать ее руками, губами, зубами. Хотел попробовать ее, изучить, поддразнить. Хотел пробудить в ней ответное желание… К черту все это.

Он почувствовал на себе взгляд и, подняв голову, встретился с карими глазами собаки, которая сидела с другой стороны кровати и укоризненно смотрела на него.

— Хочешь на прогулку, девочка? — мягко спросил он, благодарный за предоставленную возможность отвлечься.

— Не особо, — зевая, ответила Марни и заморгала. — Но Герцогиня хочет. — Она с наслаждением потянулась. — Ух ты, я чувствую себя просто шикарно. А ты?

«О да, ты-то чувствуешь себя шикарно», — подумал Джейк, когда шелковая гладкость ее обнаженной ножки скользнула по его ногам. Его словно погладили обернутым в атлас проводом под напряжением. Он сразу же возбудился. Ее голос, охрипший спросонья, чертовски сексуальный, творил странные вещи с его нервной системой.

— Я выведу собаку, — отрапортовал Джейк, не двигаясь с места.

Она была неотразима со спутанными растрепанными волосами, сверкавшими хорошенькими глазками и теплым от сна телом. И от того, что спала, прижавшись к нему, всю ночь.

Ее глаза загорелись:

— Знаешь, что было бы просто волшебно? — «О да». — Блинчики!

Блинчики? Единственным блинчиком, который Джейк мог сейчас себе представить, была сама Марни, расплющенная между его телом и матрасом, пока он входил бы в нее снова и снова.