Кристина Золендз - Грехопадение

Почему Такер не мог быть тем, кого я ждала?

— Могу ли я пригласить тебя на обед на следующих выходных? Только ты и я? — прошептал он, слегка целуя мой нос и щеку. Любая девушка была бы счастлива!

— Вроде свидания? — Я отступила, пытаясь незаметно избежать следующего поцелуя. — Эм... конечно. Звучит... мило.

Он широко улыбнулся и стал ждать, что я скажу что-то еще. Он думал, что я собираюсь пригласить его войти? Бог мой, я чуть не подавилась от одной мысли о том, чтобы переспать с ним. Не поймите меня неправильно, мое тело было полностью за, но разум громко матерился. Запоминающиеся слова песни Шейна играли в моей голове.

Я прямо здесь,

Никто меня не знает,

Тянусь я к ней —

Она не замечает.

Обыщу весь мир —

Она видит вскользь.

Утону в слезах —

Она смотрит сквозь.

Вот как я себя чувствовала. Будто Такер смотрел прямо сквозь меня, и я была невидимкой. Он не мог видеть настоящую меня перед ним, а только тело красивой девушки со светло-серыми глазами.

Я словно оказалась в ловушке.

Я попятилась и постаралась подарить ему свою лучшую, достойную Оскара, улыбку.

— Не могу дождаться.

Я подошла к двери и повернула ручку.

На долю секунды Такер стал выглядеть расстроенным, а потом удовлетворенно закрыл лицо руками.

— Отлично. Как насчёт вечера пятницы? Скажем, часов в семь? Я заеду за тобой.

Я потянула дверь на себя.

— Звучит как свидание. Тогда и увидимся. Спокойной ночи, Такер.

Я закрыла дверь, но перед этим увидела еще одну вспышку разочарования на его лице.

Я прислонилась спиной к двери и спрятала лицо в ладонях. Я даже не знаю, как долго я так стояла. Единственная причина, по которой я вспомнила, что мне нужно идти, — это смех Леа и Коннера, доносящийся из её спальни.

От этого звука всё внутри меня заныло. Я взглянула на часы: было почти два часа ночи. Если бы не было так рано, я бы отправилась на пробежку. Вероятно, сейчас я не смогу пробежать даже мили. Лучше всего лечь спать, а решать, что же делать с Такером, я буду утром.

Я зашла в спальню и замерла. Ледяной ветер мягко раздувал занавески, отбрасывающие тени по всей комнате. Я никогда не оставляла окно открытым. Я щелкнула выключателем. На моей кровати, заложив руки за голову, лежал Габриэль.

Волна облегчения накрыла меня с головой. Я испугалась, что это мог быть Такер, ожидающий меня.

— Габриэль, — поприветствовала я его. — Ты, что, забрался сюда по пожарной лестнице? Не мог воспользоваться парадной дверью?

Габриэль нахмурился.

— Ты была занята около парадной двери. Ты даже не заметила меня, стоящего на тротуаре. Каким был ваш поцелуй? Я подумал, что тебя может стошнить на бедного парня.

— Хм. Да, кажется, я почти это сделала. Ты думаешь, он заметил?

— Мистер Поцелуйчик? Нет, Грейс. Он был слишком поражен... как же он назвал это... твоим телом горячей штучки, к сведению. — Единственной эмоцией, которую он показал, был лёгкий намёк на веселье.

— Да, я заметила. Ты на самом деле слышал, как он говорил обо мне?

Он проигнорировал мой вопрос. Он потянулся к моему чехлу для гитары, осторожно открыл его и вытащил гитару. Закрыв глаза, он прошелся по струнам, создавая грустную мелодию, которую даже слушать было больно. Ноты тихо пели о тоске и необходимости. Слезы застилали мне глаза.

— Зачем ты здесь, Габриэль?

Его глаза открылись, и их цвет заставил меня захотеть свернуться в клубочек и умереть тысячами смертями. Они напомнили мне о том, чего я так долго ждала и жаждала.

— Я просто хотел увидеть, как ты тут. Тебе вроде было хорошо снаружи. Я вижу, твоя жизнь продолжается.

— Убирайся, — прошептала я. Я подошла туда, где он лежал, и забрала гитару из его рук. — Убирайся отсюда и больше не возвращайся. Никогда.

Я поместила гитару обратно в чехол, и миллион мыслей по поводу того, как я могла убежать от всего этого, пронёсся в моей голове.

Он в одно мгновение оказался рядом со мной и схватил меня за плечи. Моя кожа неприятно горела под его прикосновениями. Он заставил меня смотреть ему в глаза.

— Габриэль, пожалуйста. Уходи. Ты можешь замышлять всё, что хочешь по поводу того, что я делаю, но я устала. Я хочу, чтобы всё закончилось. Я не могу больше делать этого. Я ищу кого-то несуществующего. Он не существует. Если мне нужно продолжать это, просто позволь мне тихо и спокойно жить, не приходи сюда и не спрашивай про будущее.

— Грейс, ты никогда не будешь спокойно существовать. Ты сияешь на земле, как будто родилось солнце. Ты была маяком для всех человеческих страданий и радости. — Его голос понизился до шепота. — И ты, моя дорогая, была стойкой в своей вере найти кого-нибудь, кто, я знаю точно, существует.

Его слова заставили меня опуститься на колени, и я упала на пол.

— Пожалуйста, Габриэль. Прошу тебя, скажи мне, где он, — взмолилась я.

Он крепко обнял меня, и прошептал мне в щеку, задевая кожу губами:

— Я уже сказал тебе слишком много, Грейс. Просто живи своей жизнью.

У меня безумно закружилась голова.

— Пожалуйста, Габриэль! Пожалуйста, — умоляла я. Но он ушел в мгновение ока. Выпрыгнул в окно, вышел через дверь, растворился в воздухе — я не имела ни малейшего понятия. Сердце стучало у меня в груди, когда я вспоминала слова Габриэля. Я думала, что его наказание было для того, чтобы я сохранила свою веру.

Пришёл быстрый и мучительный сон. Поцелуи Такера и руки Шейна на теле Барби преследовали меня во снах, пока я не выдержала и не проснулась в шесть. Трех часов сна даже близко не было достаточно, но тело не позволило бы мне дольше оставаться в постели.

Я скользнула в спортивный костюм и направилась к входной двери. Сбежала по лестнице и почти налетела на Шейна, который сидел на последней ступеньке.

— Ай! — Он вскочил на ноги, как только я натолкнулась на него.

— Что, чёрт возьми, ты тут делаешь? — осведомилась я.

— Я собирался на пробежку и подумал, что ты или Коннер присоединитесь ко мне.

Я засмеялась.

— Коннер ещё долго не проснётся. Шейн, ты вообще спал? Мне удалось только часа три.

Он покраснел.

— Неа, я посплю позже. У меня слишком много энергии.

Я улыбнулась.

— Вау, это, должно быть, был действительно замечательный приватный танец.

— Заткнись! — пробормотал он, пихая меня локтём. Он начал бежать по направлению к Центральному Парку, и я последовала за ним, смеясь. Габриэль дал мне надежду прошлой ночью, и Шейн ничего не мог сделать, чтобы заставить меня чувствовать себя плохо.

Мы побежали тем же путём, что и днем раньше, наши ноги одновременно касались земли, задавая успокаивающую ритмичную каденцию [2] Каденция - виртуозное исполнительское соло. .

Меньше, чем через три часа, мы, вспотевшие и обессиленные, рухнули на мой диван. Шейн начал щелкать пультом от телевизора, переключая каналы. Мы остановились на какой-то незнакомой нам комедии и неудержимо хохотали над услышанными шутками. Именно такими Коннер и Леа нашли нас, когда, одурманенные сном, зашли в комнату, спотыкаясь. Шейн и я, валяющиеся на диване. Оба потные, тяжело дышим и смеёмся.