Лана Балашина - Дверь в полнолуние

Марьяна неожиданно отключилась, и через минуту спустилась к ним. Вымученно улыбнулась:

-Привет, Мартин. Не надо никого задерживать. Уже поздно, давай отпустим его.

Парень нахмурился:

-Надеюсь, он не обидел тебя.

Марьяна отрицательно помотала головой, невесело улыбнулась Максу:

-Ты извини. Не знаю, что на меня нашло. Обычно я не позволяю себе разговаривать с людьми подобным образом.

- Марьяна, я - полный идиот, и натворил столько дел. В общем, я не знаю, сможешь ли ты когда-нибудь простить меня.

Полицейский, Мартин, неожиданно спросил Марьяну, игнорируя присутствие Макса:

-Дождалась все-таки? Что-то не видно по тебе, чтобы ты была особенно счастлива.

Марьяна промолчала, а он насмешливо сказал, рассматривая Макса:

- Не хотелось бы вмешиваться, но вы все-таки решите уже что-нибудь. А вывеска у тебя еще более веснушчатая, чем на снимке.

-Какая есть! - разозлился Макс. Злился он больше на какие-то ревнивые нотки в словах Мартина, говорящее о том, что Марьяна ему - человек не посторонний.

С моря дул прохладный ветер, и прохватывал и Марьяну в тонком шелковом халатике, и Макса.

Неожиданно Марьяна посмотрела на них и вздохнула:

-Пойдемте, я вас все-таки напою чаем. В прошлый раз мне это не удалось.

Макс, почувствовавший, что ее решение навсегда выставить его из своей жизни несколько ослабело, вынул брелок сигнализации.

Мартин неожиданно отказался.

-Хватит с меня. Вам, наверное, поговорить надо. Да и дежурство у меня.

Марьяна отперла калитку, и впустила Макса.

Мартин смотрел им вслед. Неожиданно Марьяна шагнула прямо в кусты цветущих пионов, и достала большую фотографию. Она аккуратно отряхнула ее от приставших влажных лепестков.

Мартин покрутил головой и по-настоящему серьезно спросил:

-Марьяна, тебе в самом деле не нужна моя помощь?

-Спасибо, Мартин. Ты и так очень помог мне.

Марьяна вернулась к калитке и, привстав на цыпочки, поцеловала Мартина.

Она вернулась к терпеливо дожидавшемуся ее Максу:

-Пойдем, - просто сказала она.

Макс крутил в руках фарфоровую чашечку, казавшуюся хрупкой, как яичная скорлупа, а Марьяна рассказывала ему о своей жизни. И так трудно оказалось рассказать все, как есть, и трудно объяснить то, что когда-то казалось таким простым и естественным.

-.Когда я осталась одна, Любомир все время был рядом, он заботился обо мне. А потом само собой случилось так, что. Он не хотел этого, я понимаю, из-за разницы в возрасте. А мне это было все равно.

Макс вспомнил его - невысокий, суховатый, с мальчишеской улыбкой на всегда загорелом лице. Кажется, действительно, хорошей мужик был.

-После его смерти я долго не могла прийти в себя, все ждала, что он приедет. А потом. Потом мы встретились с тобой, и так все вышло. А уж когда появилась Лиза, жизнь у меня вошла в норму. -Почему ты не хотела рассказать мне о Лизе?

-А зачем? Если тебе не нужна я, тем более тебе не понадобилась бы Лиза. Я и не думала, что ты когда-нибудь узнаешь о ее существовании. Это потом, когда умерла моя бывшая хозяйка, мы с ее сестрой решили выкупить бизнес. Без поручительства нам не давали кредит, и я нашла в сети адрес твоей фирмы и отправила фото Лизы. Я всегда знала, что ты - хороший парень, и не откажешь мне в такой малости. Тем более, что тебе бы это ничего не стоило.

-Понятно. А на встречу приехал мой отец?

-Да. Он помог мне, и познакомился с Лизой, и стал и ей, и мне настоящем другом.

Макс отвел глаза:

-Послушай, я знаю, что не должен этого спрашивать... Мой отец. Он никогда. Он и ты?..

Марьяна укоризненно посмотрела на него:

-Только в воспаленном воображении Дорис могло родиться такое предположение. Конечно, нет. Ни мне, ни ему это и в голову бы не пришло.

Макс нахмурился:

-Почему ты сразу не рассказала мне обо всем этом?

Марьяна опустила ресницы:

-Понимаешь, ты совсем не обращал на меня внимания. И ужасно обидным показалось то, в чем ты меня упрекал. Эти альбомы.

-Кстати, зачем ты их собирала, эти вырезки и фотографии? Даже у меня нет и десятой, да что там - сотой части этого!

Марьяна смутилась и неловко соврала:

-Я хотела потом показать их Лизе, чтобы она знала, каким был ее отец.

Макс подошел к двери на веранду, и распахнул ее - прямо в залитый полной луной ночной сад.

-Иди-ка сюда, - неожиданно строго сказал он, и Марьяна не решилась противиться. - Первые вырезки появились, когда тебе было лет двенадцать. О Лизе тогда и речи не было.

Марьяна молчала, а он притянул ее к себе, бережно поцеловал в теплый пробор и сказал

-Можешь не отвечать, но я и так о тебе теперь все знаю. Мы с тобой наворотили и накрутили всякого, и я даже не знаю, что должно было произойти, чтобы я оказался здесь, рядом с тобой. И, если не возражаешь, давай попробуем все начать с начала.

Марьяна повернула голову и с ужасом посмотрела на него.

Она простонала:

-О, Господи! Макс, скажи, как я снова оказалась с тобой в одной постели, а?!

Он засмеялся:

-Что тут удивительного? Можешь мне не врать - я и так знаю, что ты влюблена в меня с детства.

Она зарылась лицом в подушку и с глухой тоской сказала:

-Ты хотя бы догадываешься, чего мне стоило забыть, как все это бывает, в прошлый раз? Ты хоть понимаешь, что тогда меня спасла Лиза? И сегодня. Еще час назад я все окончательно решила, про тебя и себя. Все глупые девчонки в детстве влюбляются в актеров или спортсменов, или в гонщиков, но с возрастом это должно пройти! И я твердо решила, что просто должна забыть тебя, и даже, может быть, должна выйти замуж за Мартина. И я бы сделала все это, и была бы хорошей женой. Я постаралась бы! А теперь снова это.

Ее отчаяние было неподдельным. И Макс понял это, и сгреб ее в охапку, несмотря на сопротивление, и целовал мокрые от слез щеки.

Почувствовав, что Марьяна перестала вырываться и затихла, он осторожно ослабил объятия, и она подняла к нему лицо.

-И даже надежды на то, что ты мне снишься, у меня нет. В полнолуние я никогда не могу заснуть.

Не удержавшись, он наклонился и так поцеловал ее, что у Марьяны перехватило дыхание.

Макс выпустил ее из рук.

Усевшись, нашарил сигареты в кармане, натянул джинсы и поднялся.

Марьяна, как зачарованная, следила за ним.

Макс уселся на подоконник и закурил. Луна еще светила ему в спину, но небо на востоке уже начало розоветь, и он пожалел, что летом такие короткие ночи, и что эта ночь тоже скоро закончится.

-Мартин - твой приятель?

Марьяна не удивилась и не обиделась.

-Он - мой друг.

И Макс сразу в это поверил, и еловая иголочка ревности, мешавшая ему, куда-то исчезла.

-Но ты ведь не будешь отрицать, что нравишься ему?

Марьяна пожала плечами:

-Наверное, нравилась. Мы старались не обсуждать это. - Она сердито нахмурилась. - И ты не должен расспрашивать меня о нем.