Лана Балашина - Принцесса дачного поселка

Иногда к нам присоединялся Толик.

Ануш как-то спросила меня:

— Кажется, ты ему нравишься.

— С чего ты взяла? Мы просто сто лет знакомы.

Она очаровательно опустила густые черные ресницы:

— Ну, не знаю... А только он очень изменился в последнее время. С тобой он себя совсем по-другому ведет. Ты знаешь, он ведь женат.

— Знаю. Он рассказывал. — Я помолчала. — Ты, Аннушка, не беспокойся. Мы с Толиком — друзья детства. Если и было что, этим редко болеют долго.

Она недоверчиво покачала головой, но промолчала.

Скорее всего, в ее словах была некоторая правда. В том смысле, что для Толика встреча со мной сегодняшней тоже полна воспоминаний и несбывшихся надежд.

Может быть, он и был в меня влюблен в то злосчастное лето. Тогда все вдруг повлюблялись друг в друга. Рушилась многолетняя мальчишеская дружба, становились заклятыми врагами неразлучные подруги, не поделив предмет пылкой первой влюбленности. Я за своими переживаниями чувств Толика, кажется, и не заметила. А за давностью лет так просто не помнила.

В общем, тогда, вечером, он явился с огромным букетом роз и вином. Мы посидели, поболтали. Вспоминали общих знакомых. Сначала он был молчалив, но мне удалось его расшевелить. Нехотя, он признался, что женат, что у него растут две дочки. Недавно он отправил их с женой погостить к ее родне. Чувствовалось, что уходить ему совсем не хочется. Я поразмыслила над этим и призналась ему, что скоро к нам присоединится Сашин отец (что было святой правдой!), но при этом вспомнила свое прошлое актерство, и сказала об этом с такими интонациями, что, надеюсь, у Толика не осталось никаких сомнений о характере наших с Сергеем отношений.

Он звал в ресторан, но я отговорилась тем, что детей не с кем оставить. Обещала, что познакомлю его с Сергеем, посидим вместе.

Прощаясь, он криво улыбнулся:

— Ты совсем не изменилась. — И неожиданно прибавил:— Знаешь, я рад.

С Сергеем мы регулярно созванивались, хотя, в основном, беседы вели Саша и Данил. Я нечаянно услышала, что Саша называет меня «мама Лера», а за ним в наших разговорах уже прочно укрепилось смешное «папа Сережа»

Вчера я сама, не задумываясь о том, что говорю, спросила:

— Папа Сережа звонил?

Дела у него близились к завершению, оставалась только развлекательная программа. Думаю, что к понедельнику его уже можно ждать.

С продажей дачи, ради которой так спешно была организована вся эта поездка, получалась некая загвоздка. Нет, оформление документов, несмотря на сопротивление чиновников всех рангов и мастей, все-таки шло своим чередом. На днях ожидался приезд покупателя, так что вроде все было в полном соответствии с моими планами, но...

По утрам, пока дети спали, я ходила по дому босиком, и старые половицы вздыхали в такт моим шагам. Я присаживалась на широкий подоконник кухни с чашечкой кофе в руках, трогала тугие еловые лапы, пачкая руки смолой, и вдыхала ее запах, знакомый с детства. И думала, думала.

Следовало признаться хотя бы самой себе, что дачу я продавать не хочу. Нет, просто не могу.

Машина остановилась около кованой ограды, и таксист, глянув на номер дома, удовлетворенно крякнул:

— Ну, вроде бы, приехали.

Я кивнул. Расплатился, забрал рюкзак и сумку. Подняв тучу пыли, автомобиль лихо развернулся и уехал.

За садовой решеткой открывалась плиточная дорожка и сад, утопающий в цветах. Я нажал кнопку звонка, но на его мелодичное звяканье, слышимое даже здесь, никто не появился. Я понял, что ребята с Лерой еще на пляже.

Так получилось, что явился я без звонка. Ребята, принимавшие меня, запланировали на выходные отдых, и я решил остаться, но в последний момент передумал.

Как ни соблазнял меня Игорь хорошей баней, рыбалкой, ухой, как ни старались его офисные красотки, я уже принял решение. Игорь понял, что я не останусь, и сдался. Конечно, никаких билетов уже не было, но он посмотрел на меня, вздохнул и созвонился с ребятами из авиаотряда. Они прихватили меня с собой.

Игорь подвез меня прямо на летное поле, парни помогли мне загрузиться, час полета, — и я, подав руки пилотам, спрыгнул на траву уже в Адлере.

Я оставил сумки у ворот, вынул сигареты и присел на скамейку около дома. Может, позвонить Лере? А то свалюсь, как снег на голову. Они-то меня ждут, наверное, не раньше понедельника.

Я огляделся по сторонам. Довольно респектабельное местечко. Ухоженные дома по обе стороны чистенькой улицы с забавным названием «Вишневая». Где-то я уже его раньше слышал. Аккуратно стриженые изгороди мне тоже показались знакомыми. Я сорвал листок и растер его между пальцев. Еще бы не знакомые: да это же лавровый лист!

Так получилось, что на черноморском побережье я не отдыхал много лет. Приходилось много работать, времени на отпуск всегда не хватало. А уж когда открыли для поездок весь мир, так и вовсе стало не до того: хотелось все посмотреть.

Рядом со скамейкой, где я сидел, возникло какое-то движение. Распахнулись ворота сдвоенного гаража и два парня вытолкали из его недр «Волгу». Они без успеха пытались ее реанимировать. Машина чихнула пару раз и заглохла.

Светловолосый рыхловатый парень вылез из-за руля и досадливо сказал:

— Андрюха, напрасно мы это затеяли. В аэропорту возьмем такси и загрузим весь багаж. Все равно в одну машину мы не поместимся.

Тот хмуро глянул под открытый капот и возразил:

— А как ты собираешься здесь обходиться без машины? Тем более, что мама затеяла большой родственный сбор. О Господи, я так мечтал отдохнуть дней десять спокойно, так нет, придется развлекать тетушек и дядьев. Кому это нужно?

Первый почесал в затылке и примирительно сказал:

— Да ладно тебе. В кои веки собрались все вместе. Завтра найдем механика. Не самим же под ней лежать. Я в «Волгах» ничего не понимаю.

Темноволосый сердито сказал ему:

— Потому что ты привык ездить на машинах, которые в принципе чинить не нужно.

Тут он, наконец, заметил меня и с доброжелательным интересом спросил:

— Ищете комнату? Навряд ли тут кто сдавать будет. А вот на соседней улице можно поспрашивать.

Я покачал головой.

— Нет, я в гости приехал, соседями будем. Можно я вашу машину посмотрю? Когда-то у моего отца была «Волга».

Он молча подвинулся.

Машина была вполне приличная, просто, видно, давно стояла в гараже. У меня вообще такое мнение, что машина — как человек, если не дать ей двигаться какое-то время, ее начинают одолевать всякие хвори. Я повозился около нее, с удовлетворением почувствовал, как она вздохнула и завелась.

Я вытер руки от смазки.

Парни с уважением посмотрели на меня. Первым протянул руку темноволосый:

— Андрей Тобольцев.

Я улыбнулся: